— Я так понимаю, передышки не будет.

В небе закружились снежинки.

— Нет! — Анри сделал выпад вперед. Филипп отбился, но пропустил атаку Альбера. Металл прошелся по локтю правой руки и маркиз вскрикнул, выронив шпагу, но тут же подхватив ее левой рукой. Его атаки стали слабее, чем и воспользовались противники. Пока Филипп отбивался с одной стороны, с двух других он получал жалящие уколы. Вскоре белая рубашка превратилась в красную.

«Чувствую, скоро я лягу рядом с Рене.» — подумал маркиз, отступая и уворачиваясь.

— В чем дело, Филипп, ласки наших клинков не такие нежные, как руки графини дю Сорель? — насмешливо спросил Бернар. — После твоей смерти, я обещаю, обязательно мы все попробуем.

— Бернар, — тяжело дыша, сказал Филипп. — Я обещал, что убью тебя, если ты позволишь себе высказаться о графине в непозволительно грубом тоне.

Де Эспри рассмеялся, как и его соратники, сделав ошибку. Воспользовавшись тем, что Бернар отвлекся, Филипп подался вперед. Но Анри успел парировать, и сталь не попала в сердце, а лишь вошла в плечо Бернара. В ярости де Эспри начал махать шпагой, наступая на Филиппа. Альбер обошел д’Эрлеви и вогнал клинок в спину маркиза.

Филипп выгнулся и выронил оружие. Альбер отошел, держа в руках залитое кровью орудие убийства. Бернар ткнул Филиппа шпагой в грудь и вынул ее.

Филипп упал на спину, под ним расползалось красное пятно, на лицо падал снег.

— Ну и хватит на этом, — тихо сказал Бернар, зажимая рану на плече. — Берите свои вещи. Уходим.

Альбер и Анри подняли свои плащи.

— А как же Рене?

— Я пришлю за ним, — де Эспри поморщился. Он склонился над Филиппом. — Прости, Филипп. И прощай.

— Но он еще дышит, — сказал Альбер.

— Это не долго, — ответил Анри. — С такими ранами не выживают.

Они ушли. Филипп лежал на грязном снегу и смотрел в небо. Он не чувствовал боли, было холодно и ему становилось все труднее дышать. До него донеслись крики. Зашуршали листья, покрытые снегом. Кто-то сел рядом с ним и положил его голову к себе на колени.

— Простите меня, месье, — дрожащим голосом сказал Рауль. — Я не успел.

Филипп попытался набрать воздуха в грудь и закашлялся.

— Ничего не говорите…

— Рауль, — одними губами сказал Филипп.

— Да, месье, это я. Не волнуйтесь.

— Беатрис… — в уголке рта маркиза надулся кровавый пузырек.

— Она с графиней.

Филипп моргнул, давая понять, что он понял.

— В плаще… возьми… Элиан.

Рауль вытер кровь на подбородке Филиппа.

— Я возьму, месье, возьму. И передам графине. Только не шевелитесь.

Филипп улыбнулся, мысленно возвращаясь в объятия графини, как бы он хотел, чтобы его голова сейчас покоилась на ее коленях, а не на коленях Рауля. В глазах все поплыло. Он представил лицо Элиан. Любимый образ он унесет с собой, на ту сторону, где будет хранить его, надеясь, что еще не скоро ему доведется встретиться с ней там.

— Элиан… — последний раз выдохнул он белый пар из окровавленных уст, смотря в небо и не переставая улыбаться. Его голова запрокинулась.

Рауль с грустью посмотрел на своего господина. Он закрыл ему глаза. Затем встал, подобрал его шпагу. Рауль поднял плащ Филиппа, вынул из кармана листок бумаги и пробежался глазами по строкам. Завещание. Все свое имущество он оставил графине, за исключением небольшого поместья под Парижем и солидной суммы, которые теперь были собственностью Рауля.

Окинув прощальным взглядом своего господина, который, казалось, был счастлив, Рауль накрыл его плащом.

Письмо № 1.

22 ноября.

«Милая моя Эвет!

Ты разрываешь мое материнское сердце! Эти новости заставляют меня негодовать и ввергают в отчаяние. Так скоро после свадьбы ты сообщаешь о том, что у тебя будет ребенок! И каков же срок?

Ты спрашивала меня про последние новости. Так вот: после похорон нашего дорого маркиза д’Эрлеви, графиня дю Сорель вместе с Беатрис де Эспри покинули Париж. Не хорошо говорить, конечно, но им очень повезло. Все состояние, принадлежащее Филиппу, досталось графине.

Рана, которую Филипп нанес Бернару де Эспри, плохо заживала. Говорят, он умирал мучительно, пребывая в жестокой агонии. И поделом. Ходят слухи, что на бедного Филиппа напали сразу четверо. Но рядом с телом маркиза нашли только одного.

Всем имуществом теперь распоряжается вдова маркиза де Эспри.

Недавно получив от нее письмо, я узнала так же и радостную новость. Хотя, конечно, и весьма неоднозначную. Оказывается, у маркиза д’Эрлеви скоро появится свет обескуражен этой новостью. Все-таки Филипп и Элиан не состояли в браке. Но кого это волнует, сейчас свободные нравы. Уверенна, если бы Филипп узнал, до графиня дю Сорель стала бы маркизой д’Эрлеви.

Но что мы все о других? Расскажи, как тебе живется с твоим мужем?

Дорогая, я настаиваю, чтобы вы, пока не подойдет срок, жили у меня. Все-таки я позабочусь о своей дочери лучше, чем твой муж. К тому же, с беременной женщиной ему не справиться одному.

Нежно любящая тебя твоя матушка.»

Письмо № 2.

25 августа.

«Дорогая моя дочь!

Вскоре после того, как вы покинули меня, я получила известие от маркизы де Эспри. У графини дю Сорель родились близнецы! Мальчик и девочка. Представляю, как был бы до этого дня!

Однако есть и печальные вести. Элиан, к сожалению, не смогла прийти в себя и умерла на следующий день. Теперь бедняжка Беатрис будет воспитывать детей своего брата. Завтра будут похороны.

Обо всем остальном напишу тебе позже.

Поцелуй от меня малыша Жюля.

Самая счастливая мама и бабушка.»