Технология жукеров была более развитой, чем человеческая, но в их образе мышления имелись пробелы, которыми воспользовались люди, чтобы пресечь первую попытку колонизации. К тому времени когда Международный флот добрался до всех колоний жукеров, технологии практически сравнялись, за исключением того, что у людей имелись молекулярные дезинтеграторы, использовавшиеся в межзвездных двигателях. Превратив дезинтеграторы в оружие, с их помощью окончательно уничтожили родную планету жукеров, а вместе с ней и всех королев ульев.

Что, если у этих чужаков есть технология, столь же смертоносная для людей, как и молекулярные дезинтеграторы для жукеров? Даже если уровень технологий более или менее одинаков – что, если они еще более злобные и безжалостные, чем жукеры?

Проблема заключалась в том, что пытаться избежать встречи было слишком поздно. Что бы ни делал «Геродот», его наверняка обнаружат, а его плазменный след можно было проследить вплоть до точки, где тот полностью исчезал. А поскольку они летели прямо, как стрела, с тех пор как достигли околосветовой скорости, чужакам, чтобы найти родную планету людей, требовалось лишь двигаться дальше по прямой вдоль пути, отмеченного плазменными выбросами «Геродота», даже после того, как тот окончательно иссякнет.

У Великана и его детей имелась своя задача – оставаться на околосветовой скорости, пока они работают над спасением собственной разновидности человеческой расы. И при возможности – над спасением собственной жизни.

Но какой в том смысл, если тем временем уничтожат все остальное человечество?

Куда разумнее было бы замедлиться и остановиться, но не поворачивать – чтобы узнать как можно больше о чужом корабле и его обитателях. С помощью ансибля они могли во всех подробностях передавать полученную информацию – вплоть до момента, когда уничтожат их самих. У человечества осталось бы время подготовиться к встрече с чужаками, когда те направятся к Земле по следу «Геродота».

И всегда оставался шанс, что технология у этих чужаков слабее. Возможно, они окажутся дружелюбными. Может, вообще будут их боготворить.

В любом случае было весьма вероятно, по крайней мере с точки зрения Карлотты, что, возможно, у всего человечества появится повод отблагодарить небольшой корабль с экипажем из антонинов – или бобитов, если вспомнить шутку Эндера насчет прозвища отца. Если бы человечество выбирало своих первых послов к новой инопланетной расе, вряд ли оно могло найти кого-то лучше, чем великий воин Джулиан Дельфики и трое его выдающихся детей. Если кто-то из людей и мог сравниться с этими чужаками, то только обреченные гении на маленьком одиноком корабле.

Заодно и Сержант мог бы заняться чем-нибудь полезным, вместо того чтобы замышлять очередной способ убить отца – или того, кого он сегодня считал своим врагом.

Карлотта послала сообщение Эндеру и Сержанту:

Затем она скопировала соответствующие карты и отчеты на голотоп отца.

Если бы Цинцинната позвал к себе Великан или Эндер, он, возможно, проигнорировал бы вызов. Но он ничего не имел против Карлотты – ей хватало уважения не отнимать у него зря время. Эндер же и Великан полагали, будто все, чем занимается Сержант, не имеет никакого смысла и потому его можно запросто отвлекать.

Великан всегда спал в грузовом отсеке, но Сержант помнил времена, когда тот заходил в лаборатории и на мостик. Лишь по прошествии примерно года полета Великан слишком вырос, чтобы помещаться даже в коридорах, специально переделанных под его громадное тело. Цинциннат помнил, как ему стало тоскливо, когда Великан превратился в пленника грузового отсека.

В прошлый раз, когда Сержант там был, он мучительно страдал от последствий предательского нападения Эндера. Теперь боль прошла, следы почти исчезли. Эндер вел себя так, как будто вообще ничего не произошло. Вероятно, он уже обо всем забыл, как о некоей досадной мелочи.

Но Цинциннат думал об этом постоянно. Его жгло изнутри от злости и стыда. Ему хотелось как-то избавиться от этой боли, но он не знал как. Нападать на брата или сестру он точно не собирался – подобный путь привел бы к гибели их нового вида до того, как у него появится хоть какой-то шанс выжить. Эндер мог считать гены Цинцинната бесполезными, но тот понимал, что Эндер – лучший из них и именно его гены наиболее важны для передачи следующему поколению. Как бы ни был зол Цинциннат, он никогда не терял голову, если дело касалось чего-то важного.

По просьбе Карлотты Великан подключил свой голотоп к большому голодисплею, на котором она теперь показывала перемещения чужого корабля в системе, к которой они приближались.

Цинциннату не требовалась помощь Карлотты, чтобы перечислить имеющиеся у них варианты.

– Конечно, нужно остановиться и попробовать с ними связаться, – сказал он. – Выбора у нас просто нет. Не можем же мы пролететь мимо потенциальной угрозы, не изучив ее?

Остальные кивнули. Очевидные варианты в столь умном коллективе в обсуждении не нуждались.

– Эндеру вовсе незачем прекращать работу над генетической проблемой, – сказал Великан. – Мы исследуем интересное направление, касающееся инкубационного периода бактерий. Карлотта вполне справится с замедлением, сближением и связью.

Цинциннат, как обычно, пришел в отчаяние. Никто даже не подумал найти занятие и для него. Но Карлотта – да благословит Господь ее душу – сжалилась над ним. Он едва ее не возненавидел – ему вовсе не хотелось, чтобы кто-то обращал его позор в слова.

– Как насчет Сержанта?

Великан посмотрел на нее как на идиотку:

– Ему предстоит вооружить «Геродот» до зубов, чтобы мы в случае чего могли превратить корабль чужаков в пыль.

Вот так. Впервые в жизни Цинциннат оказался кому-то нужен. У Великана нашлось для него дело.

Эндер, естественно, воспринял предложение скептически:

– Не хотелось бы, чтобы он начал палить из пушек.

Отец вздохнул, на этот раз взглянув с тем же выражением уже на Эндера:

– Эндрю, порой мне кажется, ты забываешь, что каждый из нас ничуть не глупее других. Цинциннат не станет применять оружие против врага, возможностей которого мы пока не знаем. И даже когда мы их узнаем, он не станет проявлять враждебных намерений. Нам не нужна война. Нам нужно их оценить. Однако если они решат вступить в бой, мы будем настолько к нему готовы, что победить или взять нас в плен удастся только с помощью технологии, многократно превосходящей нашу.

Цинциннату больше не требовалось ничего говорить. У него появилась работа, и притом важная. Более того – Великан ему доверял.

Доверял настолько, что в последующие несколько недель изучил все предложения сына и одобрил их лишь с несколькими замечаниями. Карлотта помогла ему поставить маломощный молекулярный дезинтегратор в передней части «Щенка» в качестве защиты и потенциального оружия. Цинциннат потратил многие часы тонкой работы, превращая маленькие атмосферные зонды в оружие, так чтобы они могли причинять повреждения различной тяжести. Крайне важно было иметь арсенал, способный реагировать на разный уровень угрозы. Полное уничтожение являлось наименее желательным вариантом. Сколько чужих рас они могли встретить на своем пути? Было бы весьма неплохо, если бы остался некий материал для изучения, даже если придется всех убить. И только в самом крайнем случае чужаков и их корабль можно было превратить в облако неотличимых друг от друга атомов.

Именно к этому готовил себя Цинциннат. Для него это стало ясно сразу же, как только он занялся самообразованием. Великан выжил на улицах Роттердама, находя способы защититься от намного превосходящих его врагов с помощью ума, жестокости и расчетливости. А потом его нашла сестра Карлотта, и он попал в Боевую школу, став лучшим во всех отношениях.

Цинциннат изучил описания великих сражений, в которых участвовал Великан под командованием Эндера Виггина, и с каждым разом ему становилось яснее, что Великан был лучшим. Виггин тоже прекрасно это понимал, поручая тому самые сложные задачи и доверяя его советам.