– Подобные нюансы выше моего понимания, – скептически заметил президент.

– Именно благодаря им война может стать совершенно другой. Для Армении жизненно важно вынудить Алая действовать еще до того, как он будет готов. Сейчас его союз с Индией – чистая формальность, а не свершившийся факт. Это брак, а не семья.

– Вам незачем цитировать мне Линкольна.

Петра внутренне содрогнулась. Цитата «брак, а не семья» вовсе не принадлежала Линкольну, а была позаимствована из одной из ее собственных статей Мартелла. Линкольна и Мартелла начинали путать – дурной знак. Но естественно, лучше было не поправлять говорившего, чтобы не выдать чересчур хорошего знакомства с этими трудами.

– Мы остаемся при том же мнении, что и несколько недель назад, – сказал президент. – Вы слишком много требуете от Армении.

– Согласен, – кивнул Боб, – но прошу учесть, что мы всего лишь просим. Когда мусульмане наконец решат, что Армения не должна существовать, они никого спрашивать не станут.

Президент потер пальцами лоб. Петра называла подобный жест «стимуляцией мозга».

– Как нам в такой ситуации провести референдум? – спросил он.

– Именно референдум нам и нужен.

– Зачем? Какой в том смысл в военном отношении, кроме как усилить ваши войска и отвлечь относительно небольшую часть армии халифа?

– Я знаю Алая, – ответил Боб. – Он не станет нападать на Армению. Вести серьезную кампанию в такой местности – настоящий кошмар. Вы не представляете серьезной угрозы. Нападение на Армению не имеет никакого смысла.

– Значит, на нас не нападут?

– Обязательно нападут.

– Как-то вы слишком замысловато изъясняетесь, – заметил премьер-министр.

– Мой муж изъясняется вовсе не замысловато, – улыбнулась Петра. – Все настолько очевидно, что вы просто не можете в это поверить. Алай не станет нападать, но нападут мусульмане. И ему придется действовать. Если он откажется атаковать, но атакуют другие мусульмане, руководство джихадом перейдет от него к кому-то еще. Независимо от того, сумеет ли он подавить тех, кто откажется ему подчиняться, мусульманский мир расколется и двум лидерам придется соперничать друг с другом.

– Вы надеетесь на нечто большее, – заметил президент. Он вовсе не был дураком.

– Все воины преисполнены надежды, – ответил Боб. – Но я понимаю, отчего вы мне не доверяете. Для меня все это – большая игра. Но для вас это судьба вашей родины и ваших семей. Вот почему нам нужна была эта встреча – чтобы заверить вас, что это и наша родина, и наши семьи.

– Сидеть и ждать нападения врага – гибельное решение, – сказала Петра. – Мы просим Армению пойти на жертвы и риск, ибо в противном случае она обречена. Но если вы присоединитесь к Свободному Народу Земли, Армения получит могущественную защиту.

– И из чего будет состоять эта защита?

– Из меня, – ответила Петра.

– Кормящей матери? – уточнил премьер-министр.

– Армянского члена джиша Эндера, – поправила она. – Я буду командовать армянскими войсками.

– Наша горная богиня против богини Индии, – сказал министр иностранных дел.

– Мы – христианский народ, – возразил отец. – И моя дочь – не богиня.

– Шучу, – улыбнулся его босс.

– Но в шутке есть и доля правды, – заметил Боб. – Петра – равный противник для Алая. Как и я. Однако Вирломи не может сравниться ни с кем из нас.

Петра надеялась, что это действительно так. У Вирломи имелись годы реального опыта – если не логистики перемещений огромных армий, то именно тех мелких операций, которые могли оказаться наиболее действенными в Армении.

– Нам нужно подумать, – сказал президент.

– Что ж, от чего ушли, к тому и пришли, – вздохнул министр иностранных дел. – Будем думать.

Боб поднялся на ноги, что само по себе было впечатляющим зрелищем, и поклонился:

– Спасибо, что встретились с нами.

– Не лучше бы было, – спросил премьер-министр, – если бы вы сумели подтолкнуть этот… индо-мусульманский союз к войне с Китаем?

– Рано или поздно это все равно случилось бы, – сказал Боб. – Но когда? СНЗ хотелось бы сломать хребет мусульманскому союзу халифа Алая прямо сейчас, пока он не стал сильнее.

Петра поняла, о чем думают они все: пока жив Боб. Ибо Боб – самое важное оружие.

Президент встал, но жестом удержал на месте остальных.

– Здесь присутствуют Петра Арканян и Джулиан Дельфики. Не могли бы мы попросить их дать совет нашим войскам, как подготовиться к войне?

– Я не заметила тут никого из военных, – сказала Петра. – Не хотелось бы, чтобы они решили, будто нас им навязали.

– Не решат, – бесстрастно заверил министр иностранных дел.

Но Петра поняла: военных здесь нет, потому что они с радостью поддержали бы вступление в СНЗ именно по причине сомнений в собственной способности защитить Армению. И никаких проблем с инспекционной поездкой не было бы.

После того как высшее руководство страны покинуло квартиру Арканянов, отец и Петра расположились в креслах, а Боб растянулся на полу. Они сразу же начали обсуждать произошедшее только что и то, что, по их мнению, могло произойти в будущем.

Когда разговор уже подходил к концу, вошла мать.

– Все малыши спят, – сказала она. – Скоро придут из кино Стефан и Давид, но пока у нас есть немного времени для взрослых бесед.

– Что ж, ладно, – кивнул отец.

– Мы только что обсуждали, – сказала Петра, – не зря ли сюда приехали.

Мать закатила глаза:

– Что значит – зря?

И тут, к всеобщему удивлению, она разрыдалась.

– Что случилось? – тотчас же окружили ее заботой муж и дочь.

– Ничего, – ответила она. – Я просто… вы ведь приехали и привезли детей не ради ваших переговоров? Все, что здесь происходило, можно было организовать с помощью телеконференции.

– Тогда для чего, по-твоему, мы приехали? – спросила Петра.

– Чтобы попрощаться.

Петра взглянула на Боба и впервые поняла, что, возможно, мать права.

– Если даже и так, – ответила она, – это не входило в наши планы.

– Но ведь так оно и есть, – не унималась мать. – Вы приехали, потому что могли больше нас не увидеть. Из-за войны!

– Нет, – сказал Боб. – Не из-за войны.

– Мама, ты же знаешь, что с Бобом.

– Я не слепая! Сама вижу, что он вырос, словно жираф, и даже в двери с трудом проходит!

– С Эндером и Беллой то же самое. У них то же заболевание, что и у Боба. Так что, когда мы отыщем наших остальных детей, мы улетим в космос. Со скоростью света, чтобы воспользоваться преимуществом релятивистских эффектов. И Боб будет жив, когда наконец найдут лекарство.

Отец покачал головой.

– В таком случае мы умрем еще до того, как вы вернетесь, – сказала мать.

– Считай, будто я снова в Боевой школе.

– У меня появились внуки, но… я опять их потеряю.

Мать снова расплакалась.

– Я никуда не улечу, – сказал Боб, – пока все не окажется под надежным контролем Питера Виггина.

– Потому ты и торопишься начать войну, – усмехнулся отец. – Почему бы прямо так им и не сказать?

– Нам нужно, чтобы в меня верили, – ответил Боб. – Если я скажу, что могу умереть посреди кампании, вряд ли это прибавит им желания вступать в СНЗ.

– Значит, малыши вырастут на космическом корабле? – скептически уточнила мать.

– Мы будем только рады увидеть их взрослыми, – сказала Петра. – И что никто из них не вырос таким великаном, как их отец.

Боб поднял огромную ногу:

– Никому не пожелаю оказаться в моих башмаках.

– Но мы действительно хотим воевать в Армении, – продолжала Петра. – Война в горах будет медленной.

– Медленной? – переспросил отец. – Разве вы хотите не обратного?

– Мы хотим, чтобы война закончилась как можно скорее, – сказал Боб. – Но это как раз тот случай, когда медленный темп лишь ускорит развитие событий.

– Вы – превосходные стратеги, – заметил отец, направляясь в кухню. – Кто-нибудь еще хочет поесть?

Ночью Петра не могла заснуть. Выйдя на балкон, она взглянула на город.