Фредерико вышел и, как договаривался с Джоном, пошёл к реке. Сзади послышалось дыхание. Он быстро обернулся. Как из-под земли перед ним вырос здоровенный детина. Краем глаза Фредерико увидел ещё одну отделившуюся от стены дома тень второго человека.

   — Надеюсь, Джон, ты про меня не забыл, — подумал Фредерико, и тут же тот второй упал как подкошенный.

Детина выхватил нож и бросился на Фредерико. Но к удару он был готов и, быстро отскочив в сторону, выхватил шпагу. Ручищей, затянутой в толстую перчатку, мужик каким-то чудом схватил разрезавший воздух Клинок шпаги и рванул её на себя. Фредерико шпагу не выпустил, но рывок был таким сильным, что острая боль пронзила плечо. И тут громила рухнул на землю. На него вскочил невесть откуда появившийся Джон и быстрым движением руки перерезал ему горло.

   — Что ты с ним такого сделал? Он рухнул как подкошенный, — Фредерико смотрел на мужчину, лежавшего в луже собственной крови, и потирал плечо.

   — Пошли, — Джон вытер нож, — что сделал? Увидел, что силы для драки неравны, поднял булыжник, им и заехал ему по башке. Он был очень занят тобой. Меня и не заметил. Я, как ты велел, следил за улицей. Когда ты вышел, двое пошли за тобой, держась на расстоянии друг от друга. Один застрял у дома, наблюдая за вами. Его я грохнул первым. Потом и к тебе поспешил на подмогу. Больно тот второй здоров был...

В письме Елизавету опять призывали присоединиться к мятежникам. Это письмо постигла та же судьба, что и первое: оно полетело в костёр. И насколько было важно их уничтожить, стало понятно буквально через месяц...

Несмотря на то, что Елизавета старалась не вступать с заговорщиками в переговоры, не отвечала на их письма и вообще старалась всячески показывать сестре свою лояльность, к ней упорно отправляли тех или иных людей с целью склонить её на решительные действия. С января принцесса переехала во дворец неподалёку от Лондона. Мария не могла больше терпеть её присутствия в королевском дворце, считая, что Елизавета привлекает к себе слишком много внимания. Но заговорщикам это сыграло на руку — теперь провести переговоры с принцессой не стоило особого труда.

Двадцатого января к Елизавете прибыл Джеймс Крофт. Ему дали подробные инструкции: в разговоре с принцессой следовало рассказать все подробности запланированного мятежа и постараться убедить её бежать. Если Елизавета бежит в одно из четырёх графств, которые должны были выступить на стороне мятежников, то тем самым волей-неволей она признает себя их соучастницей. Время поджимало — Тайный совет уже был в курсе готовящихся выступлений...

Елизавета Крофта приняла с неохотой, но просто выставить его за дверь и не выслушать вовсе она не сочла возможным.

— Мы два месяца готовимся к мятежу, — сообщил принцессе посланник заговорщиков, — выступать придётся раньше, чем задумано. Шпионам королевы удалось выведать наши планы. Опубликовав брачный договор с испанским принцем, Мария понадеялась успокоить англичан. Но наши намерения тверды — мы выступаем против испанского брака. Также протестанты боятся казней. Мария рано или поздно приступит к возвращению конфискованных у церкви земель обратно монастырям, казнит тех, кто не захочет менять свою веру. Наше первое требование — отказаться от намерения выйти замуж за сына испанского императора, второе — отказаться от преследования протестантов.

   — Мария не выступает против протестантов, — возразила Елизавета.

   — Да, но нам нужны гарантии. Она только что стала королевой, и поэтому, конечно, в самом начале правления не предпринимает решительных действий. Что будет потом? Особенно после бракосочетания с ярым католиком?

   — И что вы хотите от меня? — Елизавета сейчас ещё больше не хотела участвовать в заговоре, чем до прихода Крофта.

   — Ваше высочество, летом вы с лёгкостью собирали своих сторонников. Когда вы выступали с Марией против Джейн, на вашей стороне были все протестанты Англии. Если вы поедете со мной в Кент, мы сможем противопоставить Марии реальные силы. Но в любом случае вам следует покинуть Эшридж. Становится слишком опасно оставаться вблизи Лондона. Когда начнётся мятеж, первым делом королева арестует вас.

   — Почему вы в этом так уверены? — удивилась Елизавета. — Я не предпринимаю никаких действий и, уверяю вас, не собираюсь их предпринимать.

   — Всё равно вы представляете для неё угрозу. Мятежники ищут в вас опору. Вы для них главная защита. Главная защита протестантов и той части англичан, которые не хотят попасть под влияние Испании.

Елизавета покачала головой:

   — Я никуда не поеду. Мне не в чем раскаиваться и не от кого бежать. Если Мария посчитает меня виновной, то я сделаю всё, чтобы убедить её в обратном.

   — Вы твёрдо решили остаться? — Крофт в недоумении смотрел на принцессу. Заговорщики были уверены в том, что Елизавета захочет воспользоваться моментом и захватить власть.

   — Да, именно так. Вы правильно меня поняли, — Елизавета встала, показывая, что разговор закончен.

Крофту пришлось уйти ни с чем.

Фредерико видел, что принцесса расстроена. Но он не переставая хвалил себя за предусмотрительность. Хотя бы письма графа не подставляли её под удар. Сам граф на время затих. После того как Фредерико с помощью Джона убил его приспешников, де Вилар не объявлялся. В январе так и вовсе Фредерико находился в Эшридже, вдали от столицы. Сюда добраться было куда сложнее, чем до Виндзора.

Тем не менее, несмотря на отказ Елизаветы бежать и выступить на стороне мятежников, заговорщики начали действовать. Новости дошли до дворца принцессы буквально через два дня после визита Крофта. И узнали об этом в Эшридже от гонцов, присланных самой королевой.

   — Её величество королева Мария Первая велит вам явиться в её дворец, — сообщили Елизавете голосом, не терпящим возражений.

   — А если я откажусь? — спросила принцесса. — Погода не способствует путешествию, пусть даже и не очень долгому.

За окном и в самом деле разыгралась пурга.

   — Это приказ королевы. Нам сказано без вас отсюда не уезжать.

   — Это не приказ. Это арест, — возразила Елизавета, — но я не собираюсь идти против воли сестры. Мы подождём до завтра. Я соберусь, и погода, может быть, изменится.

   — К сожалению, ехать надо сегодня, — посланники королевы проявляли настойчивость, и Елизавета поняла, что у неё не остаётся другого выхода.

Кортеж принцессы выехал из дворца. Дороги замело, и впереди ничего не было видно из-за белой снежной пелены. Лошади с трудом тянули повозки, сопротивляясь и не желая идти. Елизавете было холодно, несмотря на меховые накидки, в которые она закуталась с ног до головы. Фредерико ругал про себя сумасбродную королеву, в то же время понимая, что, видимо, дело зашло уже далеко: оставлять принцессу одну было бы опасно. Даже если бы она не бежала, мятежники бы сами пришли к её дворцу.

Мария встретила их холодно:

   — Заговорщики разъехались по стране, — объявила она Елизавете, — четыре графства собираются выступить против меня. В первую очередь те, что находятся на побережье. То есть в тех местах, куда приплывут корабли принца Филиппа.

   — Я в этом не принимаю никакого участия, — Елизавета не собиралась уступать и принимать на себя вину за то, чего не делала.

   — Может быть, — строго сказала Мария, — но они провозглашают тебя своей заступницей. Раз мятежники используют твоё имя, ты должна находиться здесь под моим контролем.

И всё же, несмотря на строгий, уверенный вид, Мария волновалась. Вначале известия приходили обнадёживающие: мятежникам не удалось поднять против королевы все четыре графства. Всего лишь один Кент оправдал их надежды. Со всего графства собирались люди под знамя Томаса Уайетта, который сумел прекрасно организовать местных жителей, убедительно доказав им необходимость демарша против не столько королевы, сколько её предательского брака с Филиппом.