— Нет, — отрицательно помотала головой Мария, — раньше волноваться было из-за чего. Сейчас я получаю трон законно и заслуженно.

Вокруг, склонив головы, стояли подданные новой королевы. Среди них были и те, кто её люто ненавидел, и те, кто её поддерживал. И те и другие надеялись на то, что правление Марии изменит что-то к лучшему.

В тот день казалось, праздник не закончится никогда. Но Елизавета помнила, как всходил на престол Эдуард. По пышности и размаху это торжество не шло ни в какое сравнение с коронацией брата. И одной из причин была пустая казна. За несколько лет правления Эдуарда её разграбили так, что в ней вообще не осталось ни одной монеты.

   — Так Мария становится королевой, — размышляла Елизавета, — наследуя пустую казну и страну, расколотую на две половины. Я и не думала, что в Англии осталось так много католиков. Или они специально делают вид, притворяясь таковыми, чтобы угодить Марии?

Она вновь посмотрела на сестру. После стольких лет уединения стать королевой? Как странно вершатся подобные дела. А отец ведь был прав, восстанавливая их на престоле. Иначе сейчас ей пришлось бы с куда большим трудом отстаивать своё право на трон.

По старой, давно заведённой привычке люди праздновали коронацию, вынося столы на улицы. Они пили за здоровье своей королевы, не задумываясь о завтрашнем дне. Елизавете хотелось бы относиться к происходившему так же легко и веселиться до упаду. У неё так не получалось. Она думала и думала, бесконечно и бесполезно, о своём будущем, которое никак не рисовало воображение. Сосредоточиться на празднике мешали и мысли о Роберте. Если раньше Елизавету беспокоило то, что у него есть жена, то теперь это казалось незначительной мелочью.

Время текло медленно. Елизавета видела, что и Мария тоже устала. Но праздник, посвящённый коронации, должен был продолжаться всю ночь, до самого утра. И королеве не надлежало его покидать раньше своих подданных. А Елизавета преданно продолжала находиться возле неё.

С улицы доносились восторженные крики.

   — Народ радуется тому, что я восхожу на престол, — заметила Мария, — самозванку так не приветствовали.

   — Да, её коронация прошла куда тише, — кивнула Елизавета, — точнее, торжеств по этому поводу вообще не устраивали.

   — И верно. Праздновать было нечего, — Мария расслабилась на минуту. Выражение её лица немного смягчилось. Несмотря на усталость, глаза её блестели, а взгляд был наполнен гордостью за то, что ей удалось совершить.

   — Ты сокрушила своих врагов, — Елизавета ободряюще улыбнулась сестре, — отец был бы рад тебя видеть на троне.

   — Это не имеет значения. Всё, что происходит, происходит по воле Бога. И всё! — Мария стала серьёзнее. — Несправедливость, вершившаяся в Англии, должна была быть остановлена.

Утром Елизавета вернулась к себе в комнату. Ей хотелось спать, но усталость и впечатления от прожитого дня были настолько сильны, что уснуть всё не удавалось. Потихоньку за окном начался дождь.

   — Господи, пусть он смоет несчастья, горе и смерть. Пусть смоет всё то плохое, что творится ещё на земле и не даёт покоя, — Елизавета шептала слова, которые приходили ей в голову, пытаясь успокоиться. — Оставь Роберта в живых, и пусть всё же Мария выпустит его из тюрьмы. Пусть он там поменьше страдает. И все, кто находится в Тауэре, пусть меньше страдают и не будут казнены.

Дождь усилился. Может, от того, что слова её были услышаны, может, просто осень в Англии вступала в свои права. Елизавета уснула коротким, неглубоким сном с именем Роберта на устах.

Улицы Лондона опустели. Праздник закончился...

   — Они против! — Мария стояла напротив портрета, на котором был изображён красивый, статный мужчина.

   — Против чего? — спросила Елизавета, подойдя ближе и тоже начав разглядывать портрет. — Кто это?

   — Против него, — Мария ткнула пальцем в мужчину на портрете, — Карл прислал мне портрет своего сына. Я собираюсь выйти замуж за испанского принца Филиппа.

   — Почему против, и кто они? — продолжала задавать вопросы Елизавета, не совсем понимая всё-таки, что сестра имеет в виду.

Мария отвлеклась от созерцания портрета и обернулась к Бэт:

   — Против члены Тайного совета и вообще все вокруг. Потому что он — испанец, а они хотят, чтобы моим мужем был англичанин.

   — А ты почему так упорствуешь? Выбери англичанина. Ты сама мне говорила, что в первую очередь нужно следовать интересам страны.

   — Я и следую, — Мария нахмурилась, — он — сын Карла, будущий наследник огромных территорий, принадлежащих Испании. Карл — мой двоюродный брат. Я доверяю его советам. Родственники матери никак не запятнали себя — они всегда меня поддерживали. И потом, я не собираюсь делать принца королём Англии. Он будет всего лишь моим мужем.

Елизавета не удержалась и хмыкнула.

   — Что ты нашла тут смешного? — возмутилась Мария. — Лучше посмотри на него внимательно. Разве не хорош?

Следовало признать, что испанский принц и в самом деле был красив. Его изобразили в полный рост, опирающимся на шлем, лежавший возле него на столе. Он был худощав, высокого роста, с густыми тёмными волосами и небольшой, аккуратной бородкой. Мода на окладистые бороды, как та, что носил их отец Генрих Восьмой, прошла.

На испанце красовался чёрный камзол, расшитый золотом, и такие же панталоны. Панталоны были очень короткие, открывавшие длинные стройные ноги, обтянутые белыми чулками. Одна рука принца лежала на шлеме, который художник также изобразил чёрным с золотым рисунком, другая держала эфес шпаги, висевшей вдоль длинной ноги.

   — Хорош, — оценила принца Елизавета, — и всё-таки ты влюбилась. Признайся!

   — Я влюбилась в интересах Англии, — упрямо поджав губы, ответила Мария.

   — Сколько ему лет? — Елизавете становилось всё интереснее.

   — Двадцать пять.

   — Моложе тебя, — заметила принцесса.

   — Это тоже большое его достоинство, — парировала королева, — мне необходимо родить наследников престола. Если бы мой муж был стар, это было бы куда сложнее сделать.

Елизавета внимательно посмотрела на сестру. «Влюбилась», — ещё раз отметила она очевидный факт.

   — Выходи за него замуж. Если он тебе нравится и брак с ним не противоречит интересам Англии, то что ещё тут думать.

Мария с благодарностью кивнула Елизавете:

   — Так я и сделаю! — и она вновь повернула голову к портрету. Елизавете захотелось рассмеяться, но она попыталась сохранить серьёзное выражение лица. Впрочем, принц ей действительно понравился. Что тут плохого, если Мария выберет себе мужа, которого полюбила?

Единственное, что беспокоило Бэт, это возможное несоответствие портрета оригиналу. Она прекрасно помнила отца, которому так понравилась Анна Клевская на портрете. И как он потом был разочарован! Но говорить сестре Елизавета ничего не стала. Мария уж точно не отправит испанского принца обратно. И наверняка не станет с ним разводиться. Всё-таки она истинная католичка. И женщина. Эти два факта в любом случае спасут принца от возможных неприятностей.

Вооружившись поддержкой сестры, Мария твёрдо объявила о намерении принять предложение Карла Пятого, испанского императора, вздумавшего породниться с английской королевой. Елизавету тоже поразило количество людей, недовольных этим браком. Но ответ Карлу был отправлен. Принц должен был прибыть в Англию к лету следующего года — дело считалось решённым. Мария доверилась мнению брата, а не Тайного совета.

Тем не менее королеве продолжали предлагать и других женихов. Смириться с «испанским» браком никак не желали.

Елизавета стояла на стороне Марии. Почему? Ей и самой трудно было бы ответить на этот вопрос. Сестра ведь по-прежнему не доверяла Елизавете, пыталась убедить сменить веру и, самое главное, не выпускала из Тауэра Роберта. Но Бэт нравился испанец, изображённый на портрете, и она своего мнения относительно него не меняла. Она была уверена: этот человек и в жизни такой же, как его нарисовал художник. Никакого обмана.