Ифа П. утверждает, что отрицательное освещение сантерии в средствах массовой информации подогрело интерес публики к этой религий; В результате некоторые занялись ее исследованием, а потом и увлеклись ею по-настоящему. Повышение народного интереса к нетрадиционным религиозным проявлениям, которым часто дают общее название New Age («Философия Нового Века»), также добавило сантерии популярности. Ифа П. говорит, что большинство его последователей - нелатиноамериканцев присоединились к его иле в последние пять лет. Кэри, владелица одной из ботаник в Западной Тампе, рассказала мне, что последние два года число белых и афро-американцев, посещающих ее магазин, росло довольно быстрыми темпами. Она также заметила, что большинство из них очень хорошо осведомлены о сантерии.

Одним из результатов притока в сантерию граждан родом не из Латинской Америки стало то, что теперь необходимость соблюдения издавна существующего в этой религии кодекса секретности подвергается сомнению. Многие новообращенные воспитывались с сознанием того, что свобода вероисповедания — неотъемлемое право каждого человека. Эти люди не видят смысла в том, чтобы скрывать свою приверженность к древней религии, которая по сути своей ничем не хуже других. Афро-американские сантеро особенно горят желанием проявить свою принадлежность к сантерии. Многие из них открыто носят разноцветные ожерелья, знак своей веры. Ранее я упоминал об иле, состоящем из принадлежащих к верхушке среднего класса людей. Его члены рассматривают сантерию в качестве средства, с помощью которого можно достичь некоторых аспектов «космического разума», которых не так-то просто достичь по-другому. Эти люди отказались от многих правил традиционной кубинской сантерии (например, от запрета на обсуждение религии с посторонними), считая их просто устаревшими. Многие сантеро постоянно боятся, что их отравят или наведут на них порчу, если они будут недостаточно осторожны. Из-за этого у них развивается настоящая паранойя. От такого влияния сантерии сейчас предпочитают избавляться даже в некоторых кубинских иле. Многие кубинские сантеро не едят и не пьют вне своего дома, не позволяют никому прикасаться к своей голове, а также пытаются избежать того, чтобы их фотографировали. Более прогрессивные иле отражают сравнительную непредубежденность американского общества. Их члены объединены гораздо более сильным духом товарищества и не считают нужным чего-то постоянно опасаться.

В результате того, что в религию вступает все больше некубинцев, сантерия потеряла часть этноцентризма и закрытости. Пуристы считают, что сантерия не может обойтись без Кубы и без определенных аспектов кубинской культуры, ведь в некоторых ритуаллах сантерии жрецы говорят на испанском, а сама сантерия тесно связана с особенно жесткой, испанской формой католицизма. Некоторые жрецы сантерии (например покойный бабалао Панчо Мора) не признают бабалао «Made in the USA» и считают, что верховный жрец может принять посвящение только на кубинской земле. Они убеждены в том, что для посвящения в бабалао необходимы священные камни, то есть воплощения Олофи, которые когда-то были привезены из Африки. А эти камни, по слухам, находятся на Кубе. Однако Ифа П. говорил мне, что своими собственными глазами видел одно из воплощений Олофи в доме у знаменитого бабалао из Майами Карлоса Охеды, который, должно быть, привез его с Кубы. Некубинцы верно замечают, что остров Куба не так важен для сантерии, ведь сама эта религия была завезена на Кубу из Африки. Они утверждают, что если религия пережила долгое и опасное путешествие и смогла приспособиться к кубинской среде, то она выживет и в путешествии через Флоридский пролив и сможет приспособиться к американским условиям.

Если сантерия лишится своей зависимости от Кубы и кубинских обычаев, то она превратится из примитивной религии местного значения, неразрывно связанной с кубинской землей, во всемирное религиозное явление (хотя и с явным африканским оттенком), открытое для всех желающих. Секретность отойдет в прошлое.

Притоку в американскую сантерию нелатиноамериканцев и вытекающему из этого преобразованию религии уделяется недостаточно внимания. Но я считаю, что подобный факт требует тщательного рассмотрения. До этого ни одна религия, основанная на африканской, зародившейся в Сахаре йорубской традиции, не привлекала к себе столько приверженцев из Соединенных Штатов. Среди ее почитателей есть и афро-американцы, и вест-индийцы, и, что особенно важно, евро-американцы. Я надеюсь, что это явление вызовет у многих глубокий интерес. Это приведет к лучшему пониманию всех потенциально важных перемен, богатых возможностями для обширных исследований.

Девяностые годы несут с собой новую волну людей с запада, стремящихся к африканской философии. Возрождается дух народов, исповедующих незападные религии.

Они открывают для себя силу своих собственных традиций и убеждаются в том, насколько могущественна их вера Будем надеяться, что все, кто стремится занять свое место в африканской традиции, будут стремиться также и к тому, чтобы избежать ошибок прошлого и не поддаться ослеплению от обретенного могущества, а также использовать веру не в своих собственных интересах, а на благо человечества.

«До того как к власти пришел Кастро, наш остров был расовым раем, где кубинцы всех цветов и оттенков вместе, рука в руке, наслаждались щедрыми плодами своей свободной земли...»

Эти слова из популярного полнометражного документального фильма, выпущенного в США кубинскими эмигрантами, выражают чувства многих кубинцев. Недавно в Тампе, штат Флорида, меня пригласили принять участие в радиопрограмме о расизме, где гости отвечали на вопросы по телефону. Меня безжалостно засыпали звонками, так как я попытался развенчать миф о том, что для кубинцев цвет кожи не играет никакой роли. Интересно, что те звонившие, которые представлялись белыми, решительно возражали против моего утверждения, что расизм на Кубе имеет долгую историю, в то время как те, кто представлялся «цветными» (кубинцы до сих пор употребляют этот термин), заявили, что подвергались расовой дискриминации со стороны своих кубинских собратьев.

Другой участник программы, университетский профессор кубинского происхождения, согласился со мной в том, что расизм на Кубе существует. Но он отстаивал мнение, что к кубинцам это явление перешло из Соединенных Штатов в период американского влияния на Кубе (1898— 1959). Мне кажется, что расизм стал неотъемлемой частью кубинского общества задолго до того, как США активно вмешались в жизнь острова. Более того, в кубинском расизме есть свои особенности, отличные от тех, что мы находим в так называемой модели Южных штатов.

В Америке если о человеке известно, что у него был хотя бы один негритянский предок, то этот человек считается чернокожим. Черная раса представляет собой единую подгруппу, или «касту». На Кубе нет этого правила, по которому «достаточно одной капли негритянской крови, чтобы быть негром». Только титулованная аристократия обращает внимание на генеалогию. На Кубе расовое разделение происходит по более сложной системе, основанной на цвете кожи и физических характеристиках. Оттенки кожи кубинцев проходят весь спектр от «чисто белого» (наиболее привилегированного) до «чисто черного» (наименее привилегированного). Расовые отношения сильно повлияли на развитие кубинской сантерии. Чтобы понять сантерию, нужно понять черно-белую динамику кубинского общества.

На Кубе рабовладение приобрело масштабные размеры позднее, чем в других частях Нового Света. В 1501 году на Кубу привезли первых африканских рабов. Это было связано с тем, что испанцы к тому времени истребили значительный процент местного населения и количество туземных рабочих заметно сократилось[60]. В 1639 году папа Урбан VIII осудил рабство и выпустил буллу, в которой он порицал работорговлю и приказывал католикам отказаться от этого отвратительного занятия. В 1683 году король Испании издал указ, в котором говорилось, что «работорговцев будут преследовать по закону и сурово наказывать». Поэтому до XVIII века рабство на Кубе не имело большого размаха. Кубинские невольники находились в достаточно выгодном положении по сравнению с рабами, трудившимися на тех Карибских островах, которые не принадлежали Испании, и на американском Юге.