Нельзя списывать все недобрые моменты, случающиеся в сантерии, на пало. Но забывать о его влиянии на религию йоруба все же не следует.
Собирая материал для этой книги, я разговаривал с несколькими моими родственниками, которые были или продолжают оставаться сантеро. От одного из них я услышал, пожалуй, самый трогательный рассказ из всех, что включены в эту книгу. Этот мой родственник сейчас руководит группой Свидетелей Иеговы. Мне хотелось знать, почему он оставил сантерию и, более того, стал ее убежденным противником. В его рассказе приведен пример того, что я называю темной стороной этой религии.
Много лет назад, когда нам обоим было по десять лет, мать этого человека унаследовала 32 000 долларов. Для нее это было целое состояние. Из коммунистической Кубы она смогла тайно передать эти деньги со своим мужем, отчимом моего родственника. Тот собирался открыть на эти деньги свое дело в Соединенных Штатах и, как только дело пойдет на лад, вызвать к себе жену и пасынка. В Майами этот человек, Пепе (имя вымышленное), встретил старую знакомую. Когда-то она владела в Гаване несколькими клубами сомнительной репутации, а теперь у нее был полуразвалившийся, но большой и выгодно расположенный бар в Майами. Эта женщина (назовем ее Лолой) предложила Пепе 50% от доходов бара, если он вложит в него свои 32000 долларов и поможет ей своим опытом (в Гаване Пепе был управляющим в ночном клубе).
Пепе сосредоточил все свое внимание на обновлении заведения Лолы. Через несколько недель восторженным взорам модной публики предстал сияющий огнями новый ночной клуб. Пепе был счастлив: его тяжелый труд и вложенный капитал вот-вот начнут приносить плоды! Один его друг, который когда-то был в Гаване адвокатом, спросил его, изложены ли условия его партнерства с Лолой на бумаге. Пепе в качестве доверенного лица распоряжался чужими деньгами с пятнадцати лет, при этом не подписав ни единого контракта, и думал, что среди кубинцев такие формальности, как письменная договоренность, излишни. Лола сказала, что он получит пятьдесят процентов, — значит, так и будет. Беспокоясь за друга, бывший адвокат сказал Пепе, что в Соединенных Штатах устное соглашение не имеет никакой силы, и посоветовал ему заключить с Лолой контракт в письменной форме.
Пепе добродушно осведомился у Лолы о контракте. Она рассмеялась ему в лицо и заявила, что он останется ни с чем, клуб полностью принадлежит ей. После чего она велела своим вышибалам выгнать Пепе, а позднее добилась по суду запрещения ему приближаться к клубу ближе, чем на тридцать метров. Таким образом Пепе оказался на улице, голодный и без гроша в кармане. Его жена в Гаване пришла к моей мадрине, Аманде, с просьбой отомстить за мужа Но Аманда посоветовала ей подождать, пока поступок Лолы сам не приведет обманщицу к погибели. Силу ориш нельзя использовать во вред людям, даже если эти люди того заслуживают. В это же время в гостях у Аманды был и мой родственник, пасынок Пепе. У нее он познавал очу, дорогу ориш. Видя, что мать подавлена и расстроена из-за нежелания Аманды выполнить ее просьбу, он тоже загрустил. Ему захотелось как-то помочь ей.
В маленькой хижине за домом Аманды, наполовину скрытой кустами, жила древняя старуха, бабушка Аманды. Дети боялись приближаться к этому странному существу, которое никогда не разговаривало и выходило из своего таинственного обиталища только затем, чтобы опорожнить свой ночной горшок. Эта высохшая старуха уже неправдоподобно давно отпраздновала свой сотый день рождения. В ее светло-голубых глазах, покрытых тонкой слезящейся пленкой, от старости уже не было ни зрачков, ни радужных оболочек. Мой родственник сидел за домом Аманды, когда старуха заговорила с ним. На редком бозальском диалекте она произнесла: «Я знаю твою печаль. Зайди в мой дом, и я помогу тебе». Войдя в хижину, мой родственник поразился тому, какие там царили порядок и чистота. Запах только что выглаженных простыней наполнял всю хижину свежестью. Старуха продолжала говорить на бозальском. Этот диалект понимает большинство кубинцев, так как он используется в традиционных театральных представлениях, хотя в повседневной жизни на нем говорят редко. Бабушка Аманды сообщила моему родственнику, что она знает о случившемся с его матерью и отчимом и готова помочь в их беде.
«Ибейи очень могущественны, это два маленьких мальчика, два сына Чанго и Ойи. Если ты и твой маленький брат сделаете так, как я вам велю, то этой злой патагара (проститутке), что украла сбережения твоей матери, придется поплатиться за свой поступок». Мой родственник согласился сделать все, как скажет старуха. «Во-первых, нам нужны какие-нибудь личные вещи этой женщины, иначе мы ничего не сможем сделать». Мальчик объяснил, как трудно будет достать личные вещи человека, живущего в Майами. Но старуха настаивала, говоря, что без них ничего не получится. На следующий день мой родственник, к своему удивлению, обнаружил коробку с ношеными блузками, нижним бельем и другой одеждой, которую Лола прислала его матери еще до того, как выставить Пепе за дверь. Некоторые вещи были даже нестираны. Мальчик выбрал особенно поношенный и несвежий бюстгальтер и отнес его старухе в хижину. Тихо что-то напевая, старуха сделала куклу из черного тряпья и начинила ее лоскутками бюстгальтера, воском черной свечи, какими-то тонкими, как волосы, кореньями, а также различными порошками и травами. Затем она зашила куклу, а из остатков бюстгальтера скроила для нее платьице и платок на голову. «Позови брата», — сказала она мальчику. Когда тот вернулся с братом, старуха заставила их распластаться перед деревянным изваянием Ибеий, ориш-близнецов, а сама принялась читать длинную молитву на языке лукуми.
«Сделай для Лолы гробик из картона», — велела бабушка Аманды моему родственнику. «Вы имеете в виду, для куклы?» — спросил он. Старуха схватила его за плечо невероятно сильной рукой и сердито сказала: «Послушай, если хочешь, чтобы все это подействовало, никогда не называй Лолу куклой. Это Лола — стерва, которую мы хотим отправить на тот свет». Успокоившись, старуха медленно повторила приказ: «Сделай картонный гробик и скрепи его двадцатью одной острой булавкой. Воткни Лоле три острых булавки в те места, где рана оказалась бы смертельной, например в сердце или в голову. Потом зажжете с братом девятидневную черную свечу и будете оплакивать Лолу девять дней, а затем похороните ее за пределами кладбища, но не на освященной земле».
Дети бывают более изобретательны, чем могут предположить взрослые. Мальчики сделали все, как им было велено, и никто в семье об этом не узнал. Проклятие должно было подействовать через двадцать один день. Прошло двадцать пять дней, а ни о каком несчастье с Лолой все еще не было слышно. Мой родственник решил, что старуха, возможно, солгала или же они с братом сделали что-то не так. Но на тридцатый день он узнал, что Лолу утром этого дня убил гаитянин, которого она одурачила точно так же, как Пепе.
Многие годы мой родственник не мог избавиться от чувства вины за случившееся с Лолой. Уже в зрелом возрасте он познакомился с отличным психиатром, который много знал и о сантерии. Этот человек избавил его от тяжких мыслей, сообщив, что смерть Лолы не была результатом проклятия. «Я знаю это проклятие, — сказал он. — Оно действует через девять дней или через двадцать один. Или не действует вообще. Не бывает такого, чтобы оно подействовало на тридцатый день. К тому же это проклятие направлено на тех, кто действительно его заслужил. Та злая женщина просто получила по заслугам за свои поступки. Удивительно, что ей не пришлось поплатиться еще раньше». Психиатр помог ему обрести некоторое успокоение. Но мой родственник полностью отказался от сантерии. Он обратился к Свидетелям Иеговы и говорит, что с ними он вновь обрел душевную гармонию.
Выслушав его рассказ, я понял, почему он обратился в религию, совершенно отличную от той, в которой мы были с детства воспитаны. Пока он говорил, я вспомнил таинственную смерть Лолы и то, что примерно в это время моему родственнику впервые потребовался совет профессионального психиатра. У меня не хватило духу сказать ему, что для исполнения того заклятья не существовало какого-то определенного срока и что оно вполне могло подействовать и через тридцать дней.
