По инею в забвенье в час рассвета Я совершу один прогулку эту. Зачем вино? Лекарства ни к чему! Не затуманить ими грез поэту. До инея, под ясною луной В чьем доме всходы породило семя? Там, за оградой, около перил, Ищу, ищу: где он, цветок осенний? Ушел я бодрым шагом далеко, И бурно поднималось вдохновенье, И все ж не отразило пылких чувств Холодное мое стихотворенье. И желтый тот цветок вдруг пожалел И пожеланье выразил такое: «Поэт! Но это лучше, чем искать Какой-нибудь кабак, бродя с клюкою!» Княжич, Наслаждающийся пурпуром Сажаю хризантему Мотыгу взяв, из садов осенних Ростки перенес я к родным местам И посадил их перед оградой. Никто за меня не работал — я сам. Вчерашней ночью совсем нежданно Дождь припустил вдруг и жизнь им дал, Сегодня утром — еще был иней — Цветы на ветках я увидал. Я много тысяч пропел романсов, — И слог холодный и ровный тон, — И хризантему, блюдя обычай, Душистым, нежным полил вином. Слегка под хмелем, взрыхлил я землю И молвил, нежным чувством томим: «Пусть пыль мирская за три дорожки Не просочится к цветам моим!» [275] Княжич, Наслаждающийся пурпуром Любуюсь хризантемой Сад покинув чужой, поселилась ты здесь, Став дороже мне золота в слитке, В этих ветках лишь холод и белизна, В тех тепло и яркость в избытке. У ограды — там, где чернобыльник не густ, Не покрыв головы, я мечтаю. Холод чист и душист. Я читаю стихи. На колени ладонь опускаю… Было много непонятых миром господ, Нрав их был и суровым и грозным, — Их понять только я в этом мире могу, Только я — их созвучье и отзвук. Этой осени луч и теченье времен Не обманут, надежда осталась, — Я при встрече с тобой, зная родственность душ, Не жалею, что радость промчалась… Подруга Утренней зари Застолье с хризантемами По струнам цина ударяя, гостям я подношу вино И, торжествуя, видеть рада со мной пирующих подруг. Стол убран пышно и отменно, застолья наступает час, Нет дела никому, сколь тесен моих привязанностей круг. Я в стороне сижу как будто, но ощущаю аромат И ясно вижу: три дорожки блестят, окроплены росой. Мне не до книг, я их отброшу — лишь суета мирская в них. Я вижу только эти ветки со всей осенней их красой. Опавший на бумагу шторы приносит иней чистоту, И мне невольно он навеял воспоминанья и мечты, Припомнилась мне та прогулка в вечерний, предзакатный час И облюбованные мною в саду холодные цветы… Они и я надменно смотрим на этот неприглядный мир, Во многом сходны мы и знаем — что нам любить, что не любить. Пусть расцветает персик, груша, когда весенняя пора, Но не дано цветам весенним осенние цветы затмить! Подруга Утренней зари Воспеваю хризантему Сокровенное слово ищу я в стихе И средь белого дня и в ночи, — Огибаю ограду, у камня сажусь, — И мне кажется — слово звучит… Раз на кончике кисти живет красота, Иней выпадет — я опишу, А потом, аромат своих слов не тая, Я послушать луну попрошу… О, как много бумаги исчерчено мной, — Холод, жалость и горечь обид, Но о сердце печальном, о боли чужой Кто стихами сейчас говорит? Все ж со времени Тао [276] по нынешний день Стиль высокий не умер пока, И его о цветке хризантемы стихи Пережили года и века! Фея реки Сяосян Рисую хризантему Не беспредельна одержимость кисти, Стихи творящей с радостью и рвеньем; А живопись дороже ль стихотворства? Накладно ли художника творенье? Дабы зарисовать скопленье листьев, Для тысячи оттенков тушь нужна нам, А сколько пятен требует, разливов Один цветок, подернутый туманом! Тут густ мазок, там — бледность… Все от ветра, И свет, и тень — как это необъятно! А кисть в руке — в покое и в движенье — Весенним словно дышит ароматом. Не верь, что у восточной я ограды Зря ветку хризантемы обломила, Наклею в день Чунъян ее на ширму, — И в праздник мне не будет так уныло… Царевна Душистых трав Вопрошаю хризантему Хотела б узнать я о чувствах осенних… Кто даст на вопрос мой ответ? Я знаю: в саду, у восточной ограды, Тех чувств ты раскроешь секрет… «Скажи, — я услышала, — кто затаенно, Сей мир презирая, растет? Кто, как и другие цветы, раскрываясь, Все медлит, все ищет и ждет? В саду, где роса, и у дома, где иней, Не ты ли объята тоской? Там гусь полетел, там сверчок занедужил, — Ты ж скована думой какой?» Не надо твердить, что во всем этом мире Нам некому душу излить, Коль хочешь раскрыться, никто не решится Тебя откровенья лишить. Фея реки Сяосян вернуться …Пусть пыль мирская за три дорожки… — Цветы описываются как идеал чистоты, не терпящий соприкосновения с грубостью. «Три дорожки» в саду Роскошных зрелищ — как бы барьер, отделяющий идеальный мир от «мирской суеты». вернуться Все ж со времени Тао… — Тао Юаньмин впервые дал образу хризантемы глубокий смысл, олицетворив в нем понятие естественной, непритязательной красоты. |
