«Смой мои сомнения… — неожиданно для себя взмолилась Вероника. — Смой мои печали… Смой всё, что мешает мне найти истину в этом безумии… Помоги найти ответ».

     И дождь слушался. Тяжёлые струи хлестали с неистовой силой, словно могли коснуться души потерявшейся девчонки и выбить из неё пыль всего лишнего, тянущую на дно. Тяжёлые валуны сомнений ворочались внутри, но теперь это ощущалось не так болезненно. На этот раз мироздание словно пошло навстречу, и Веронике казалось, что оно улыбается ей шальным солнечным лучом, выскользнувшим на мгновение из-за туч.

     Было ли это знаком, Вероника не знала. Она ещё долго стояла под струями дождя, не думая ни о чём. Ласковый солнечный луч погас, и вокруг воцарился мокрый холод. Время словно шло по кругу. Хлестала одна струя, затем другая, снова и снова. Кто знает, сколько это длилось. Минуту? Час? Вечность?

     — Сумасшедшая! — послышалось знакомое ворчание. Кто-то сильный подхватил Веронику под руку и попытался потянуть за собой, но она вырвалась. — Прекращай! На улице холодно, ты простынешь…

     — Отстань, — безразлично отозвалась Вероника.

     — Я не буду выполнять приказ, ты неадекватно себя ведёшь. Пойдём хотя бы под навес…

     Вероника открыла глаза. Они мягко светились синим, как и должно быть, когда кто-то, обладающий силой бога, применяет Дар.

     — Зачем?

     Стоявший напротив Кайл покачал головой.

     — Послали боги подопечную… Идём.

     Он вновь схватил Веронику за руку. На этот раз она не сопротивлялась и позволила духу увести её за собой. Уже через пару секунд они оказались перед входом в магазин Максима. Только сейчас Вероника отметила, как сильно она продрогла. Выйти без куртки под дождь, ещё и осенью…

     — Повторю свой вопрос. Ну и зачем?

     Кайл ответил не сразу. Он снял мокрый плащ и положил на сгиб локтя, оставшись в чёрной рубашке непривычного свободного кроя, похожей на пиратскую, и чёрных брюках. Вероника невольно проследила взглядом за его действиями и отметила, что с края жёсткой ткани ручьями стекает вода. В глубине души эхом отозвалось ощущение чего-то до боли знакомого, как будто девушка уже видела это. Воспоминание было неприятным.

     — Затем, что я не хочу, чтобы ты простыла. Мало ли чем это обернётся, и я останусь без подопечного. Нехорошо.

     Кайл старался говорить безразлично, но на последних словах его голос дрогнул. Между духом и Вероникой как будто проскользнул отзвук чувств, пережитых в далёком прошлом. Совсем как тогда, в первый раз, когда Санни только-только соединила их ощущения, только теперь это было далёким эхом, а не криком. Поддавшись внезапному порыву, Вероника шагнула навстречу Кайлу и так же неожиданно оказалась в его объятьях. По телу разлилось тепло. Одежда высохла.

     — Извини, — прошептал дух. — Я знал, что тебе плохо. Я не приходил потому, что считал, что ты неправа.

     — А я разве права? — Вероника уткнулась носом в мягкую шёлковую рубашку, пахнувшую дымом от костра.

     — Какая разница? Я тебе не наставник, не отец и не брат. Я должен оберегать тебя, следовать за тобой, даже если считаю, что ты поступаешь неправильно. Тем более, если ты делаешь это ради меня.

     Казалось, эти слова стали последней каплей, чтобы прорвать плотину, так долго сдерживавшую напряжение. Несколько прозрачных слезинок скатились по щекам и упали на чёрный шёлк, оставив пару мокрых пятен. Вероника тихо всхлипнула и крепче прижалась к духу.

     — Может, ты и должен был остановить меня, — шептала она. — Может, и стоило появиться, дать мне пощёчину, прикрикнуть, в конце концов… Может…

     Тёплая рука коснулась макушки и мягко провела по волосам, взлохматив их. Ощущение не из приятных, но подействовало отрезвляюще. Вероника отстранилась и взглянула духу в глаза, светившиеся призрачным синим светом.

     — Я так не считаю, — тихо сказал он. — По-моему то, что ты была готова потратить желание на меня, дорогого стоит. Боги не умеют так. Они уже давно разучились жертвовать собой ради людей, и я рад, что люди на это всё ещё способны.

     — Но ведь…

     — Ты видела Фалберта? — Кайл горько усмехнулся. — У него в голове не укладывалось, что можно не хотеть денег, власти или красоты. Боги многое потеряли в тот момент, когда перестали прислушиваться к людям.

     — А они перестали? — Веронике показалось, что её сердце на мгновение замерло.

     Кайл несколько долгих секунд вглядывался в её глаза. Волнение накатывало волнами, одна выше другой, и Вероника боялась захлебнуться. Чьё оно на этот раз? Его? Её? Одно на двоих?

     — Знаешь, я кое-что должен тебе сказать, — еле слышно заговорил Кайл. — Не знаю, как ты к этому отнесёшься, но…

     Громкий звук гитарного риффа прервал духа на полуслове. Красивый мужской голос запел, и слова накладывались на мелодию. «Я раскрываю своё сердце, я замыкаюсь в себе. Моя слабость в том, что мои чувства слишком сильны…»[3]

     Проклятье. Кому вздумалось так не вовремя позвонить? Досада затопила с головой, сметая волнение на пути. В другой раз Кайл вряд ли станет откровенничать…

     Вероника высвободилась из объятий духа и достала телефон.

     — Привет, это Элиот, — послышался голос главного жреца. — Боги выбрали место для соревнований. Сегодня вечером собираемся в храме, я расскажу подробности.

     — Хорошо, спасибо, — машинально отозвалась Вероника. — Во сколько?

     — В семь.

     — Хорошо. До вечера, Элиот.

     Кайл натягивал плащ. Казалось, он нарочно выбрал момент, чтобы избежать логичного вопроса.

     — До вечера, — отозвался главный жрец.

     Короткий гудок оповестил об окончании разговора. Вероника опустила руку с телефоном.

     — Момент упущен, да?

     — Да, — отозвался Кайл и, наконец, надел плащ. — Как-нибудь в другой раз.

     Два желания — побыть в одиночестве и пообщаться с кем-нибудь, кто может отвлечь от тяжёлых размышлений — схлестнулись огромными волнами. Победило второе. Вероника убрала телефон в карман, вздохнула, собирая волю в кулак, и через силу улыбнулась.

     — Может, по мороженому?

     Если Кайл и удивился, то не подал виду. В чувственный «эфир» тоже ничего не проскользнуло.

     — Почему бы и нет, — дух пожал плечами. — Я хоть узнаю, что это такое.

     — А я тебе не рассказывала? Пойдём, сейчас сам всё увидишь…

     Всё-таки котёнок по имени Гав был прав. Бояться вместе гораздо лучше.

     ***

     В главном зале Мира грёз царила непривычная тишина. Боги разбились на отдельные группки и разошлись по разным углам. Иногда в воздухе проскальзывали случайные реплики, шёпотом или в полный голос. Сидевшая в любимом кресле Ведущая битву рассеянно вслушивалась, но не могла понять, что именно говорили. Словно собственные мысли стали «белым шумом» радиоприёмника, в котором тонули любые другие звуки.

     С какого момента всё пошло не так? Где та граница, которую они все переступили? Может быть, в тот момент, когда Лилиан начала жульничать? Ну да, всё началось с неё. После того разговора, когда богиню любви отстранили от состязаний, все оставшиеся в игре хранители словно с цепи сорвались. Каждый собирал свою группу поддержки, встречался с подопечным, пытался переманить других «болельщиков» на свою сторону… Такого ещё никогда не было в Мире грёз. Все знали, что игра шла нечестно, но молчали, как будто всё в порядке. Словно кто-то негласно навязал новые правила, и все вокруг так же негласно приняли их.

     Или Лилиан ни при чём? Быть может, всё началось раньше, с изгнания Адена? Правильно сказал Деланей, они все возомнили себя богами, как бы иронично это не звучало. Обратной стороной было то, что они решили, что Дарующий пламя не бог.

     А может, всё началось ещё раньше? С самого детства? Когда они, как неразумные малыши, выслушали первые законы Создателя, и решили, что они богам не указ? Кто был виноват тогда? Теперь уже не вспомнить…