- Да нет - водка наверное. Ошибочка вышла...
- Ну я и говорю - тормозуха. После употребления водки почти все такими тормозами становятся...
- Нет - просто пьяный трезвому не товарищ, - не согласился тощий. - На разных языках общаются.
Продолжив банкет на старой стоянке, художники терзали скудную закуску. Ей являлась единственная конфетка, пережившая не одно застолье. Сколько она выдержала подходов, с последующим обнюхиванием карамельки - не мог сказать никто, но, конфетка до сих пор не утеряла своего фруктового аромата. Подошедший ребёнок пристально уставился на кондитерское изделие и тощий не выдержал, сказав толстому:
- Не позорься - отдай конфетку ребёнку. Вон как жалостливо смотрит.
- Ты чё - это же последняя закуска! - оторопел товарищ.
- Ему тоже закусить надо! - не сдавался доброхот. - Да я тебе, за свои носки, их сейчас кило принесу.
- Кто это тебе за твою рвань хоть фантик даст? - не поверил толстый.
- Элементарно! Я носки над дверью магазина повешу с требованием выкупа - сами прибегут...
- Как-будто продавцы их сами снять не смогут...
- Не всё так просто... Некоторые жёны своим мужьям стесняются носки постирать, а тут такой гостинец... К тому же, яд проникает через кожу...
- А как они тебе в них конфеты насыпать будут? - с подвохом, спросил старик.
- Блин! - разозлился тощий. - Через каминную трубу...
Страсти вокруг чебуречной улеглись и можно было возвращаться в элитную распивочную подальше от посторонних глаз и назойливых хвостов. Отец Виталий выглянул из будки и громко крикнул:
- Ну, вы идёте, что ли?!
- Когда вы будете знать текст, скотина?! - сурово спросил его долговязый.
- А это как? - растерялся владелец распивочной.
- Ну, это же так просто! - пояснил визави. - Неужели трудно сказать: "Кушать подано!"
- Да пошли вы!
- Грубо, - сказал старый и опять исчез за горизонтом событий.
Из утробы вместительного деревянного ящика донеслась фраза отца Виталия: "Эта бутылка вбила в мою голову назойливую мысль о том, что в ней плещется жидкость для клизм".
Из овощных рядов вернулась Барбариска с полной авоськой овощей и фруктов. Она долго и нудно пилила Ворона, который её сопровождал и нёс самую значительную часть покупок. Барбариска на что-то злилась, а Вова крутил головой по сторонам, как-будто что-то выискивая.
- Что высматриваешь? - спросил его Шмель.
- Ищу место послания.
- Чего?
Ворон вздохнул и пояснил:
- Ну, где тут у них место, в котором можно послать, куда подальше?
- Почему тебя заботят эти координаты? - равнодушно спросил Шмель. - Разве нельзя этот вопрос решить прямо на месте?
- Ну, как же... Всё должно быть культурно! Есть же отхожие места, места для курения, так должно быть и место, где можно, на законных основаниях, излить душу собеседнику... К тому же, здесь слишком много посторонних ушей. А вдруг женщины примут это на свой счёт? Тут может такое начаться...
- Это точно...
- Да у него одно на уме! - встряла в разговор Лариса. - Неистребимое желание.
- Желание чего? - спросил Шмель, теряясь в догадках - или, или...
- Одно неистребимое желание выпить, а других грёз, практически, не возникает. Всё, что ни делается, это только побочные поступки, замыкающиеся на основном приобретённом инстинкте.
- Есть контакт! - обречённо произнёс Ворон.
- Не путай контакт с конфликтом, выдавая последний за первый, - недовольно огрызнулась Барбариска.
Она оставила Ворона на попечение компании, а сама опять удалилась в глубину торговых рядов, порешив, что толку от Вовы, как от козла молока...
Пока происходил этот внутриведомственный конфликт, Мастодонт с Диплодоком порядочно заскучали. Желание выпить стало назойливым. Насмотревшись на местную богему, которая, как правило, оправдывала своё название - всюду грязь и нищета, сталкеры сами стали искать стаканы.
- Ни одной мишени, - констатировал печальный факт Мастодонт.
- Чего? - не понял Диплодок, с подозрением косясь на товарища.
- Стаканы, я имел ввиду.
- При чём тут мишени?
- А куда ты из бутылки целиться будешь? - не выдержал Фёдор.
Остальных компаньонов уговаривать не пришлось, но, памятуя прецеденты, пришлось применять конспиративную тактику. Разговаривать, с местной пьянью, ни в чьи планы не входило. Конспирация, конспирация и ещё раз конспирация... Хвосты чуют запах спиртного на таком расстоянии, что ещё акула позавидует. Речь не идёт о километрах. Тут другое восприятие, перед которыми блекнут возможности нательных датчиков управления виманом, с его пси-сенсорным восприятием. Тут телепатия высшего порядка. При полном отсутствии запаха спиртного, оно воспринимается. Такие вопросы, как: кто, где и какое количество - начальный процесс обучения невольных экстрасенсов.
Сомнительные лица, помятые в борьбе с зелёным змием, мелькали с поразительной частотой, как партизаны - появляясь ниоткуда и исчезая в никуда. В данном случае, их смущали абсолютно незнакомые лица, к тому же, не желающие идти на контакт третьего рода. Наши герои тоже телепаты и посылали молча, на общем - открытом канале телепатической связи. Ожидалось, что Робин Гуд навернётся с дерева, где он сидит в засаде, в ожидании прокола со стороны художников. Одно неосторожное движение; только самый краешек стеклянного тела из рукава гонца, при его неосторожном движении - всё! От зоркого глаза вольного стрелка ещё ничего не ускользало... Прикончив пару бутылок, сталкеры, тем самым, положили конец блужданиям смурных личностей, без определённого рода занятий. Художники, тоже, временно угомонились, переваривая полученную информацию в жидкой форме.
Мимо прошла стройная девушка в платье, подражающем школьной моде восьмидесятых годов прошлого века, то есть в школьной форме.
- Почему в спецовке? - с недоумением спросил тощий толстого.
- С чего ты решил, что это спецодежда?
- Да уж больно похоже на вызов по адресу... "Школьницу вызывали?"
- Ха! - обрадовался толстый. - И правда - похоже.
Этот проулок вёл, вероятнее всего, на какие-то курсы, потому что стройные девушки сновали по нему взад-вперёд. То, что это не покупатели, пришедшие на рынок, было ясно с первого взгляда. Они шли не оглядываясь по сторонам - старой привычной дорогой. Мимо продефилировала престарелая мадам, с лыжными палками в руках. Шла на них она, как на лыжах, но в одних ботинках.
- Скандинавская ходьба, - просветил друзей долговязый. - Прямо поветрие пошло какое-то. Бегают с лыжными палками наперевес...
- Так лыжи, может быть, просто свистнули? - предположил старик, уже плохо что-либо соображая.
- А на палки никто не позарился? - усмехнулся толстый. - Сейчас лето!
- Ну и что? - не сдавался старик. - Есть лыжи с колёсиками - тренируйся - не хочу!
В ту же сторону прошла ещё одна особа неопределённого возраста и невысокого роста. В короткой юбчонке ярко-жёлтого цвета, она напомнила художникам канарейку. От неё за версту разило контрафактными духами, которые парфюмерные магазины выдают за французские. Все машинально заткнули носы, но запах, казалось, проникает в уши...
- Тонкий запах загадочности, - задумчиво промычал тощий, не решаясь разжать пальцы, тисками сдавившие нос.
- Гарны вонявки! - согласился толстый. - Аж глаза заслезились... А в зобу дыханье спёрло...
- Блин! - возмутился долговязый. - Зачем же в них купаться?
Одному старику было до фени.
- У меня нос будет синий! - пожаловался тощий. - Кстати, а куда подевался Контуженный?
- Он сейчас выполняет роль трассера, - ответил долговязый.
- Чего? - насторожились остальные, хором выразив крайнее недоумение.
- Ну - трассер. Пуля такая - светящаяся. Не знаете, что ли?
- При чём тут пуля? - зло спросил толстый.
- Он, подвизаясь на два фронта, ещё утром попал в обойму жаждущих спиртного, с той стороны забора. Последний раз Контуженный пронёсся мимо нашей толпы в магазин, практически светясь красно-оранжевым светом, от разогрева об атмосферу. Рожа красная, нос ещё краснее. О глазах и говорить нечего - как у лича, после страшной попойки...
