Барбариска молча слушала все доводы за и против. Ей так не терпелось обследовать хоть что-нибудь... От этого она забыла о подлинной цели путешествия, сверля рыже-коричневые двери ненасытным взглядом. За переборками могли скрываться великие тайны, но, пока что открывался серый бетон, с вездесущими ржавыми подтёками. В некоторых местах они были бледными, в других - почти красными. Встречались и цвета детской неожиданности, а кое-где, практически чёрные пятна. Кто-то явно издевался над исследователями, проделав немыслимую работу по дезориентации последних. Дальнейший путь проделали молча, подсчитывая в уме количество невскрытых калиток, коих злой гений в изобилии раскидал по проходу, замуровав в стены. Конец этого пути оказался банальным, до неприличия - дверь попросту лежала навзничь, как-будто кто-то вышиб её ногой. Вокруг железного косяка лохмотьями свисала грязная паутина и какие-то растения, похожие на бородатые лишайники. Сквозь открывшийся проход пробивался дневной свет, с трудом минуя растительность и продукт жизнедеятельности паукообразных. Убрав подвернувшейся полуистлевшей палкой с дороги посторонние нагромождения и выкинув её туда, откуда поднял, Ворон шагнул в открывшееся пространство. Им оказалась заброшенная речная посудина, лежавшая на берегу. Выход-вход был замаскирован в самоходной барже, некогда перевозившей всевозможные сыпучие грузы. Сухогруз казался настолько древним, что у некоторых попутчиков в голове промелькнула тень сомнения о целесообразности прикасаться к чему бы то ни было. Изъеденные коррозией переборки, в лучшем случае могли рассыпаться в труху, а в худшем - рухнуть на головы незадачливых приключенцев. Ясно было одно - поблизости местность безлюдная. В крайнем случае, здесь нет судоремонтных заводов, а то от баржи бы давно остались светлые воспоминания её ветеранов, бороздивших речные пространства. Как сказал Ворон: "Тут вообще нет цивилизации - отсутствует напрочь, в противном случае баржу бы давно местные мастера сдали на металлолом". "Чего гадать-то? - получил он в ответ. - Сейчас выберемся наружу и всё станет ясно..."
Когда товарищи покинули сухогруз и вступили на условно-твёрдую землю, взору открылись необозримые дали. Они оказались посреди плавней, простиравшихся до видимого горизонта. Оценить снизу перспективу дальнейших похождений было трудно, и Ворон, рискуя здоровьем, забрался на капитанский мостик ржавой посудины. Запах ила и тины преследовал неотступно, даже здесь. Насколько хватало глаз, шелестел камыш с тростником, с редкими вкраплениями рогоза, а вдалеке серебрилась нитка реки. Всюду сверкали на солнце небольшие блюдца озерцов, приличных озёр и заводей. Радужные разводы поблёскивали не только на открытой воде, но и на влажном иле. Что это - нефтяная плёнка или продукт гниения болотной органики... Ржавый налёт прочно оккупировал основание тростника, распространяясь далеко от гниющей баржи... Согласно спутниковому навигатору, любезно предоставленного Лектором, сталкеры оказались в значительном удалении от точки назначения - посередине обширных болот, да ещё на другом берегу реки. На этом, кроме сырости и дебрей камыша, ничего не было, а на противоположном бряге ждали приключения, раздолбанный агрегат в мёртвом городе, одноимённом с этой рекой, и прочие варяги...
Между делом время приближалось к вечерней поре и пора было позаботиться о ночлеге. У Диплодока нашлась завалявшаяся капроновая палатка, без окон и дверей... Дверь может и была, но жёсткий каркас отсутствовал напрочь. Мастодонт критически осмотрел изделие, а Лектор твёрдо заявил:
- Сейчас будем синус на косинус натягивать.
- Ты бы лучше палатку натянул! - сплёвывая, предложил Терминатор.
- А я что делаю?
- А ты на Барбариску косишься...
- Ха! - вмешался Кот, довольно улыбаясь. - У неё поменьше будет, чем вход у палатки.
- Ну, чего тебе не нравится, филолог хренов!? - огрызнулся Гена, насупившись и придав лицу суровое выражение.
Виктор снисходительно улыбнулся и, подбоченясь, пояснил:
- Не палатку натягивают, а её боковины, снабжённые верёвками, которые и заводят на колышки, а палатку - ставят.
- Иди в задницу - здесь не литературный кружок, чтобы за базаром следить. К тому же у этого изделия нет верёвок. Ткань удерживает непосредственно внутренний каркас, который Диплодок дома забыл.
Во время словесного поединка один напоминал известного древнего оратора, а другой древнего змия. Казалось, что Терминатор, извиваясь всем телом, ловил малейшее дуновение ветерка.
Ворон подумал о том, что на их счастье, Лариса была вдалеке и не слышала всего разговора, особенно - реплику Кота, но Крот с Жуком чуть всё не испортили, решив по своему подколоть бандершу.
- Лариса! - надрывно прогудел Крот. - Тут тебя поминают, а ты всё пропустила.
- Угу! - поддакнул Жук, смерив на себе гневный взгляд Ворона и оценив его жест указательным пальцем, крутящимся вокруг своей оси напротив виска.
- Ты чо, Витя, обалдел? - спросил сурово Вова. - Скандала хочешь?
- Я не подумал, - растерянно оправдывался Крот, ковыряясь носком сапога в болотной грязи.
- Как дети малые, - подвёл итог Шмель и пошёл на помощь установщикам палаточной конструкции.
Если не делом, то добрым советом всегда можно помочь товарищам, только нужно иметь достаточную сноровку, чтобы вовремя увернуться от летящих в тебя предметов. От острого слова не увернёшься и в таких случаях всегда назревает словесная перепалка, грозящая перейти в мордобой.
Без поллитры не разберёшься, - сделал вывод Чингачгук, не решаясь спешить на помощь мастерам своего дела.
- Чего звали? - спросила Лариса, подойдя к топчущемуся, в нерешительности, Ворону.
- А - проехали, - махнул тот рукой и тут же изъявил желание присоединиться к остальным в их неравной борьбе с капроновым мешком. - Ну, я пошёл...
- Иди-иди, - загадочно ответила Лариса.
- Куда-куда? - весело передразнил её Ворон.
- В Баден-Баден! - зло отреагировала извечная оппонентка.
- Хорошо-хорошо! - весело согласился Вова, задорно чеканя каждое слово.
- Мягко, - вмешался Бегемот, вяло ворочая языком. - Надо бы пожёсче. Например: в известное место и не два раза повторить, а три-четыре.
- Меня и на один раз не хватит, - буркнул Ворон, отмахиваясь обеими руками от вездесущих остряков.
Время терпит, корявые руки всегда работу найдут и худо-бедно, через пару часов палатку всё-таки установили. С колышками, натягивающими тент, решили не заморачиваться, а привязали верёвки непосредственно к тростнику, предварительно связав его в пучки. Множество корней вполне справлялось с такой задачей. Только основные колья пришлось поискать. В этих местах, по всей видимости, давно не ступала нога дикого туриста, потому что пару опор всё-таки удалось найти. Они вросли в тину, а не пошли на костёр, в угоду пьяным пришельцам. С дровами для костра было ещё хуже и пришлось прибегнуть всё к тому же газовому примусу. Посередине диких плавней синее пламя горелки выглядело загадочно и Чингачгук, отходя по нужде, невольно вздрогнул. Вспомнились все рассказанные истории про блуждающие огни болот, кладбищ и мрачных подземелий. Поспешно он вернулся к товарищам и, зябко ёжась, поделился своими мыслями с остальными. Утомлённые примусом и стандартным подогревом, сталкеры расслабились и Лектор поведал о местном контингенте, время от времени, посещающим эти места. По его словам, встречались тут и доморощенные "Деды Мазаи", и Тургеневы и прочие Наполеоны. Вот одна история, оживился Гена:
- Топала по болотам странная троица: Герасим немой, собачка Муму слепая, а "Болотный поводырь" - глухой.
- Ну и что? - не понял Жук.
- Что-что: ничего не слышу, ничего не вижу, ничего не говорю - только чёрная вода осталась свидетелем этих похождений. Даже "новорусская" барыня приезжала с "Большой земли" искать Герасима. Он у неё работал: то ли садовником, то ли, как в классике - дворником. Смотрела в тёмные воды предательской заводи и плакала.
