Тощий художник огляделся по сторонам и выдвинул предложение:
- Надо охаять чьи-нибудь картины - тогда обязательно купят.
- Специально - не получится, - возразил толстый. - Надо найти кого-то, кто искренне выразит своё возмущение.
- Вон идет Жорж, - показал тощий на приближающегося коллегу. - Он умеет наводить критику, до полного негодования критикуемого.
Не доходя до коллег, являющих собой полную противоположность друг другу, Жорж обратил внимание на свежие полотна, только что вынесенные на всеобщее обозрение. Имея вредный характер, он не заботился о продаже конкурента, а высказывал своё мнение исключительно из личных побуждений, связанных всё с той же вредностью и необузданным языком. Им Жорж молол, как помелом, не волнуясь за последствия. Подойдя ближе, он критически оглядел картины и начал издалека - с колера и его несоответствии с нарисованной действительностью. Постепенно критика переросла в ожесточённый спор, которым Жорж упивался, как вампир кровью. Доведя хозяина полотен до белого каления, он напоследок заявил:
- В общем, твои картины полное "Г"!
- Чьи?! Мои?!
- Ну, не мои же...
С чувством выполненного долга Жорж удалился и подойдя к тощему художнику, сказал:
- Я никогда не довожу беседу до критической точки.
Толстый с тощим остались стоять с разинутыми ртами, так и не поняв: искренне он это заявил или прикололся.
- Думаешь, Васёк поставит Жоржу бутылку, если сейчас продаст? - задумчиво спросил тощий товарища.
Толстый усмехнулся и высказал своё мнение на этот счёт:
- Он ему без реализации товара, прямо сейчас поставит синяк под левым глазом или под правым. А может быть, и под обеими сразу.
Неожиданно, из-за угла появился их товарищ, принёсший скорбное известие: "Дуська померла!" На это он получил категорическую резолюцию: "Скидываться нечем!"
На сходку начали стекаться неравнодушные, чьё внимание привлекло нервозное волнение костяка сообщества.
- Что случилось? - спросил долговязый художник, подойдя к сходке.
- У нас минус один, - ответил ему тощий.
- Что-то, ты об этом так равнодушно говоришь, - скептически заметил второй подошедший.
- Ну, я не могу салют устроить!
- Неудобно? - спросил толстый, явно иронизируя.
- Денег нет, на петарды, - зло буркнул тощий собеседник.
- Цинично, - вяло прокомментировал ответ долговязый.
- Зато конкурента нет!
- Что ж - можно шампанское купить: и поминки, и салют, - предложил толстый коллега.
- Уже водку принесли, - сообщил радостную весть третий подошедший.
Тощий художник вздохнул и удовлетворённо сказал:
- И обломили, и обрадовали - на хрен не нужен этот газированный компот с добавкой технического спирта.
- И вообще! - уже зло заявил тонкий. - Помните фильм "Вий"? У них там на базаре, в Киеве, все бабы - ведьмы...
Толстый усмехнулся и добавил:
- Ну, а если и ты вспомнишь этот эпизод, то в нём дано средство борьбы с ними: три раза перекреститься и плюнуть ведьме на хвост! Она, якобы, уже ничего с тобой сделать не сможет.
- Как определить, где у неё этот хвост?
- Плюй каждой в зад - авось, не промахнёшься!
В это время, не дожидаясь официальной тризны, старый художник и его товарищ ганашились по маленькой в углу сарая. Товарищ налил один стакан, а второй остался пустым. Его он хотел заполнить запивкой, но, не сделав этого, поторопил собутыльника с приёмом горячительной жидкости. Старый деловито схватился за пустой стакан и вздохнув - выдохнул. Не спеша, он опрокинул посуду, смакуя несуществующую жидкость, не забыв при этом крякнуть и поморщиться. У его товарища по совместной борьбе с "Зелёным змием", до полного уничтожения последнего, слов не было, зато на это событие отозвались окружающие.
- Старичок, - смеялся толстый. - Вместе со зрением, кажется, и вкусовые рецепторы начали атрофироваться.
- Главное - это участие, - поддакнул тощий. - Важен сам процесс , а не содержимое посуды. Возможность потискать гранёные бока стакана.
- Музыки не хватает, - вздохнул толстый и в его голосе проскользнули нотки сожаления.
- Да зачем она тебе нужна? - непонимающе возразил тощий.
- Как же - я и картины под неё пишу.
- Под музыку? - вмешался долговязый. - Она у тебя должна в душе играть, когда ты подходишь к полотну и берёшь в руки кисти.
- А тараканов ты откуда завозишь, - спросил тощий, - в зоомагазине покупаешь?
Толстый задумался и почесав затылок, внёс своё мнение в обсуждаемую тему, пожав, при этом, плечами:
- Ну, я лично, столько насекомых в голове не подкармливаю... Да и провианта никакого не хватит...
Ещё одна картина привлекла Ворона нестандартностью решения и, даже, каким-то вызовом. На полотне был изображён букет сирени в трёхлитровой банке из-под солёных огурцов в натуральную величину. Ворон пригляделся пристальнее и обнаружил существенную деталь: какой-то шутник, безусловно, из числа художников, повесил на банку настоящую этикетку, описывающую все регалии и достоинства зелёных выходцев из Азии. Наклейка висела на соплях и на ней, так же, присутствовал срок годности. Особенно тщательно шутник подретушировал: "Употребить до:" и сегодняшняя дата. Владелец шедевра, в дупель пьяный, мотался неподалёку, ещё не зная о поминках и усиленно соображал, где бы ещё добавить горячительного, поэтому в упор не замечал подлой подставы.
Впрочем, не только вернисаж, но и лавки торговцев напоминали частную типографию. Все стены и деревянные будки сувенирщиков были расписаны краской из баллончиков. Красные и синие, жёлтые и зелёные линии переплетались между собой и друг с другом. Чёрной краской юные умельцы граффити нанесли надписи, писанные тарабарским языком и украшенные незначительными дополнениями тёмно-синей краской. Уличные художники - граффитисты соперничали со своими коллегами-передвижниками. На одной будке красовалось НЛО - блюдцеобразный летательный аппарат, возможно инопланетного происхождения...
Ворон осмотрел испорченное имущество торговцев и стены дома, стоящего рядом. Вздохнув, он высказал свою точку зрения на современное молодёжное искусство:
- Раньше довольствовались литературой малой формы: напишут на сарае неприличное слово из небольшого количества букв и на этом успокаиваются. Теперь же пишут на стене целую тираду, не всегда ясно представляя себе, что это значит. Или понимая, но, только лично, не заботясь о чужом образовании.
- Отчего же! - возразил Лис. - Раньше в сортирах целые стихи писали.
- Так это ж в сортирах! - слишком эмоционально воскликнул Шмель. - Только там и раскручивались непризнанные писатели да поэты, на полную катушку, но не на стене парткома...
Уставший художник, забыв про свою банку из-под огурцов с торчащим веником сирени, в конце концов уснул рядом, на стульчике, сладко причмокивая во сне. Его товарищи вдоволь поглумились над ним, привязав к волосам на голове берцовую свиную кость, весьма солидных размеров. Выглядел новоявленный папуас, после салона красоты, очень впечатляюще.
- Ему бы ещё зубы напильником обточить до треугольной формы, - предложил тощий. - Как у акулы.
- И яблоки в уши вживить, - добавил толстый.
- Картина "Тыблоки на снегу" всем уже надоела, - вмешался толстый художник. - Необходимо, что-то новенькое.
- Тогда в дерьме, - предложил тощий. - В чёрно-коричневом, с корочкой...
- В этом случае подойдут яблоки сорта "Голден Делишес", - авторитетно заявил толстый. - "Слава Сапальта" тёмно-красные - не пойдут.
- Почему?
- Будут сливаться с грядкой.
- Рядом можно розу воткнуть - "Клайминг Айсберг", - предложил собеседник. - В этом случае, даже ваза не нужна - в корочку их... Будут торчать, как в застывшем цементе...
- Ты что? - возразил товарищ. - "Айсберг" плетистая роза - не воткнёшь, толком!
- Тогда "Ирен Дэнмарк"!
