На слѣдующій день беззаботный К. А. Башкировъ куда-то исчезъ; кажется, уѣхалъ въ Юрьевъ, даже не предупредивъ меня. Пришлось въ дальнѣйшемъ дѣйствовать одному. Чтобы нащупать почву въ общественныхъ кругахъ Ревеля, видаюсь кое съ кѣмъ изъ членовъ Русскаго Совѣта. Впервые меня знакомятъ съ существованіемъ Политическаго Совѣщанія и характеризуютъ отдѣльныхъ его членовъ. Выражаю большое изумленіе, что Псковъ успѣлъ, уже пережить цѣлый періодъ бѣлаго движенія и нынѣ почти наканунѣ гибели, а о членахъ какого-то Политическаго Совѣщанія никто изъ насъ, псковичей, не слыхалъ.
«Очень просто», — отвѣчаютъ мнѣ, — «они постоянно живутъ въ Гельсингфорсѣ, сюда почти не показываются и никакихъ мѣръ противъ творящихся во внутренней политикѣ безобразій сами не принимаютъ и другимъ принимать не даютъ».
Мои собесѣдники энергично критикуютъ англичанъ, которые не видятъ, что у нихъ творится подъ носомъ и не понимаютъ, что дѣло идетъ къ катастрофѣ на всѣхъ фронтахъ. Разсказываютъ попутно про ямбургскія безобразія Бибикова, про Хомутова, про Маркова. Въ серединѣ лѣта, говорятъ они, пріѣзжалъ оттуда предсѣдатель земской управы, членъ Госуд. Думы И. Т. Евсѣевъ и искалъ «центра, управляющаго», чтобы обратить вниманіе на царящій у нихъ произволъ и вообще упорядочить политическую сторону бѣлыхъ начинаній. Уѣхалъ, конечно, разочарованный, убѣдившись на мѣстѣ, что центра, въ сущности, никакого нѣтъ.[74] Въ итогѣ длинной бесѣды убѣждаюсь, что недовольство бѣлымъ режимомъ повсемѣстное. Чуя это, кружащійся гдѣ-то около меня Ивановъ хочетъ сорвать созрѣвшій плодъ въ свой карманъ и снова вынырнуть на поверхность политической жизни края въ роли общественнаго благодѣтеля. Мнѣ передаютъ, что на-дняхъ будетъ засѣданіе Совѣта, гдѣ меня просятъ присутствовать и подробно информировать о псковскихъ порядкахъ и тяжеломъ положеніи города.
Придя домой, нахожу приглашеніе пожаловать на другой день къ англійскому консулу. Иду на завтра туда и застаю тамъ членовъ Русскаго Совѣта М. М. Филиппео и Э. К. Шульца, которые, очевидно, рѣшили присоединиться къ моей миссіи.
Англійскій консулъ, г. Базанкетъ, везетъ всѣхъ насъ къ англійскому полк. Пиригордону. Этотъ полковникъ имѣетъ отношеніе, по словамъ консула, къ политической миссіи генерала Гофа въ Прибалтикѣ и будетъ намъ очень полезенъ, а онъ — консулъ — поможетъ намъ въ качествѣ довѣрительнаго переводчика.
Пиригордонъ, высокій молодой человѣкъ въ военной формѣ, обнаруживаетъ къ намъ необыкновенный интересъ, тщательно записывая всѣ кажущіяся ему важными мѣста нашей бесѣды.
Я разсказываю о внутреннемъ положеніи Пскова, о положеніи на фронтѣ, объ отношеніи и настроеніи эстонскихъ военныхъ и правительственныхъ круговъ, о цѣнности для насъ англійской и американской помощи продовольствіемъ и снаряженіемъ. Твердо подчеркиваю необходимость измѣненія существующаго политическаго курса, предсказывая въ противномъ случаѣ полную гибель бѣлаго дѣла.
На вопросъ полк. Пиригордона, какъ осуществить послѣднее желаніе, отвѣчаю, что только путемъ немедленнаго введенія въ правительственный аппаратъ общественныхъ людей, на что наши генералы добровольно, конечно, не согласятся и необходимо будетъ давленіе какой-нибудь силы на нихъ. Такую силу я вижу въ представителяхъ союзниковъ, которые, желая искренне помочь намъ въ возрожденіи Россіи, должны помнить разъ навсегда, что это возрожденіе возможно только съ помощью силъ демократіи и вообще при широкомъ участіи общественныхъ элементовъ, а не соизволеніемъ старыхъ реакціонныхъ царскихъ генераловъ и безчисленной своры алчныхъ комендантовъ, что наблюдается теперь повсюду на сѣверо-западномъ фронтѣ.
— «А Балаховичъ?» — говоритъ Пиригордонъ.
Въ отвѣтъ я повѣствую о дѣяніяхъ Балаховича во Псковѣ. Консулъ едва успѣваетъ переводить; разсказъ о казняхъ переводитъ Пиригордону съ видимымъ возмущеніемъ.
«А какъ вы оцѣниваете дѣятельность и индивидуальныя намѣренія членовъ Политическаго Совѣщанія? Что вы скажете въ частности о Кузьминѣ-Караваевѣ, Карташевѣ, ген. Суворовѣ, есть ли какая-нибудь возможность работать съ ними людямъ вашего круга?» — засыпаетъ вопросами Пиригордонъ.
Вмѣшиваются М. М. Филиппео и Э. К. Шульцъ и опредѣленно характеризуютъ роль Политическаго Совѣщанія, какъ отрицательную. Кузьмина-Караваева называютъ реакціонеромъ, а Карташева крайне неискреннимъ человѣкомъ, мечущимся туда и сюда.
Затѣмъ мы стали говорить о съѣздѣ. Англичанинъ подробно хотѣлъ знать, зачѣмъ нуженъ съѣздъ, каковъ будетъ его составъ, какое практическое значеніе. Объясняю. Съѣздъ необходимъ, какъ общественный контроль для правительства, чтобы указать власти на ея многочисленныя ошибки и произволъ и тѣмъ или другимъ путемъ оздоровить, демократизировать нынѣшній режимъ. Предполагается созвать земскихъ и городскихъ гласныхъ занятой полосы и болѣе или менѣе видныхъ общественныхъ дѣятелей, проживающихъ на мѣстѣ или въ Эстоніи и Финляндіи. Съѣздъ необходимо созвать немедленно, пока еще цѣла собственная территорія, чтобы поднять духъ въ населеніи и удержать фронтъ. Такъ какъ генералы будутъ противъ съѣзда и будутъ грозить репрессіями, то необходимо обезпечить неприкосновенность членовъ. Въ крайнемъ случаѣ съѣздъ можно созвать на территоріи Эстоніи, въ Юрьевѣ, предпочтительнѣе было бы во Псковѣ. Наша цѣль, чтобы власть въ занятой мѣстности опиралась на мѣстныя общественныя силы, — только тогда можно избѣгнуть уклоненій въ сторону произвола и привлечь симпатіи населенія на свою сторону, иначе между нынѣшними бѣлымъ и большевистскимъ режимомъ для широкихъ круговъ населенія разница ничтожная: мучатъ и грабятъ тѣ и другіе.
Бѣдный консулъ совсѣмъ выбивается изъ силъ, переводя этотъ разговоръ; даже потъ сталъ утирать. Пиригордонъ все время дѣлаетъ помѣтки, часто переспрашивая.
Послѣ этого Э. К. Шульцъ, насколько помню, въ отвѣтъ на заданный ему вопросъ, сжато и ярко освѣтилъ положеніе бѣлаго дѣла въ районѣ Нарвы.
По окончаніи визита полк. Пиригордонъ просилъ еще разъ зайти къ нему въ 7 час. вечера того же дня. Когда мы пришли къ нему вечеромъ, то оказалось, что полковникъ состряпалъ цѣлое положеніе о выборахъ на съѣздъ и объ его роли. Проектъ признавалъ принципъ областного правительства, съѣзду давался характеръ постояннаго предпарламента изъ состава тѣхъ общественныхъ группъ, которыя мы намѣчали, но… по назначенію ген. Юденича! Всѣ мы трое, конечно, пришли въ ужасъ отъ такого новаго изданія «государственнаго совѣта» и всячески разъясняли англичанину, что онъ насъ недостаточно понялъ. Онъ сдѣлалъ замѣтки на своемъ проектѣ и копіи, вопреки своему первоначальному заявленію, намъ не далъ. Уходя отъ него, мы не представляли себѣ толкомъ, какое онъ хочетъ изъ всего этого проекта сдѣлать употребленіе и немного побаивались, какъ бы не вышло какого-нибудь непріятнаго недоразумѣнія. При прощаніи Пиригордонъ обѣщалъ принять всѣ мѣры, чтобы выполнить наши пожеланія и поставить въ извѣстность о результатахъ. Общее впечатлѣніе отъ посѣщенія этого англичанина у меня осталось хорошее, появилась увѣренность, что съ его помощью удастся многое сдѣлать, хотя быть можетъ не безъ нѣкоторыхъ шероховатостей, неизбѣжныхъ при необходимости пользоваться чужими переводами.
Наше посѣщеніе Ревеля и всѣ описанные визиты происходили между 3 и 9 августомъ (послѣдняя бесѣда съ Пиригордономъ), т. е. въ то время, когда критикуемое всѣми Политическое Совѣщаніе переживало агонію, Юденичъ отказался подписать предложенную ему декларацію, когда Ямбургъ палъ и ген. Гофъ сталъ настойчиво совѣтовать ген. Юденичу очистить тылъ и демократизировать управленіе. Всѣхъ этихъ деталей мы въ то время не знали, но кругомъ опредѣленно чувствовалась крайне напряженная политическая атмосфера, и ясно было, что долженъ быть найденъ какой-то выходъ и власть реформирована. Требованія перемѣнъ ползли съ самыхъ разнообразныхъ сторонъ, а о необходимости образованія правительства говорилось почти открыто. Приведу нѣкоторые факты.
Почти одновременно ген. Юденичъ получилъ два ультиматума съ самыхъ крайнихъ полюсовъ: письмо англ, генерала Гофа и меморандумъ (или резолюцію) русскихъ соціалистовъ въ Ревелѣ.
