— Папа, почему она такая веселая женщинка?

Просит нарисовать казаков на лошадях:

— И раскрась поразукрасней, папа!

— Я сниму кинофильм про революцию. В кино я погибну, а на самом деле нет. Ты не бойся, папа.

Были с ним в поликлинике. По пути туда купили «Сказки и стихи» Пушкина. У кабинета врача, в ожидании приема, Максим показывал книжку мальчику. О чем-то оживленно говорил с ним.

Когда мы возвращались домой, я спросил, о чем была их беседа.

— Чуть было не пропала беседа. Мальчик не знал, кто такой Петр Первый. Видишь, какая странность!.. А ведь он самый умный царь. Про него и в книжке Пушкина написано… Вот я про это мальчику и рассказал…

Весь вечер рисовал Петра на коне.

— Почитай мне про Полтаву, папа.

Читаю ему отрывок из «Полтавы» Пушкина.

Читаю, а сам думаю: «Многое ему тут непонятно, много тут слов, которых он не знает…» Закончил чтение.

— Знаешь, папа… — сказал Максим, — это, как в «Бородине»!

Да, конечно же Лермонтов написал свое знаменитое стихотворение не без влияния пушкинских строк о Полтавской битве. И Максим почувствовал это влияние в описании боя.

Рассказ из жизни детского сада.

— Воспитательница сказала: «Кто хочет танцевать?» Вышли я и Алеша Долгов. Ну, сначала танцевали как следует. А потом начали колена придумывать…

— Зачем? — спрашиваю.

— Чтоб детей заинтересовать, — сказал Максим.

— Ну и как? Заинтересовали?

— Не очень…

— Мы играли в детском саду. Виталька меня назначил Александром Невским, а сам стал Юрием Долгоруким.

— Поздравляю тебя, — сказал я. — Видишь, а ты как-то тревожился — где мы возьмем Александра Невского.

— Да не-ет, папа, — улыбнулся Максим.

А что «нет» — не пояснил.

Эпидемия гриппа. По средам сына домой не дают. Жду не дождусь встречи.

Субботу и воскресенье — вместе! Гуляем по набережной. Ходим на лыжах. Вечером в воскресенье катаемся на санках. Катаемся долго, допоздна.

— Пойдем домой, — говорю. — Хватит.

— Нет, папа. Давай еще покатаемся… Мы ведь с тобой не увидимся целых… — Считает по пальцам… — Ого! Целых много дней!..

— Что мне снилось!.. В наших ящичках в лоджии расцвели цветы! В одном — розы, в другом — подсолнушки. Такой красивый сон! Знаешь, я прямо окаменел, когда увидел!

Вскочил на постели и показал, как окаменел: вытянулся в струнку, руки по швам и затаил дыхание.

Принес рисунок: бегут солдаты в причудливых пилотках, в пестрой одежде.

— Что это?

— Это американцы драпают из Вьетнама.

Целый день по радио и телевидению передачи о заключении — наконец-то! — мира на многострадальной вьетнамской земле.

Лежу, придя с работы. Подходит.

— Хочешь, я расскажу тебе, папа, такое, чтобы увлечь тебя?

— Александр Невский ка-ак нажал, так тевтонцы и удрапали!

— Хочешь, папа, я расскажу тебе сказку?.. Еще не было электричества в одном городе, он освещался фонарями. И все жители были фонарщиками. А потом пришел один мальчик и дал городу электричество. Стало светло-светло. И людям стало лучше. И знаешь, кто был этот мальчик?

— Кто?

— Максим!

— Наверно, я буду клоуном, папа.

— Почему?

— Буду смешить людей, чтоб им никогда-никогда не было грустно.

— А рассказать тебе, как добрый дракон спас бедного человека?..

— Жил-был один царь. Он не был Петр Первый, но все же был неглуп…

— А знаешь, как снежинки образуются?.. Из туч вылазят кристаллики. А потом они попадают в облако. А потом начинается метель, и они падают на землю…

— А знаешь, почему хруст под ногами? Это под тяжестью наших шагов, — Максим притопнул валенком, — ломаются снежинки (ты видел, какие они красивые?), вот и ломаются и хрустят…

По «Маяку» передают музыкальные произведения в исполнении участников фестиваля «Московские звезды».

— Что это играют, папа?

— Мазурку.

— А-а, это старинный танец. Грушницкий танцевал мазурку с княжной Мери!..

— В какую школу я пойду учиться?

— Хочешь, пойдешь в английскую.

— Нет. Пойду туда, чего я больше знаю. В немецкую. По-немецки я вот сколько знаю: ауфвидерзейн, гут нахт, гут моин, дер тиш. Во сколько!.. А как по-немецки «черт возьми»?

— Доннер вэтэр.

— А я думал, что ты сказал, папа: «Доктор Вернер…»

И хитро щурится.

Поет Гелена Великанова. В песне необычные рифмы.

Закончила петь. Максим вроде бы и не слушал. Но тут же сказал:

— По льду — пойду… Гм…

И чему-то своему улыбнулся.

Пришли с прогулки. По телевизору — концерт из Колонного зала. Играли Рахманинова. Максим немного послушал и вдруг спросил:

— А почему Печорин все время путешествовал?

— Да такая была его жизнь. Не находил он себе места.

— И он погиб?

— Да.

— А где?

— В Персии. Страна есть такая.

— Зачем же его убили? Он же не враг, папа. Не враг! Не враг!..

Был как-то при Максиме разговор о «Герое нашего времени». Но интересно, какая связь давнего разговора с музыкой Рахманинова?

У нас по соседству есть военное училище. Незадолго до Дня Победы курсанты готовились к параду у могилы Неизвестного солдата.

Пришли мы с Максимом посмотреть, как маршируют моряки, и послушать духовой оркестр.

В перерыве между занятиями заговорили с барабанщиками.

— Сегодня последний день служим, — сказал один молодой солдат. — Поеду в Запорожье.

— А вы? — спросил я другого.

— Я рядом тут. В Подмосковье.

— Как служилось?

— Хорошо. Служить можно.

В следующий перерыв Максим подошел к трубачу. Смотрю, присели они, разговаривают.

Когда снова началась строевая подготовка, я спросил у Максима, о чем он говорил с трубачом.

— Да ты, папа, вот говорил с барабанщиками о службе, а мы… говорили о мирной жизни: сколько мне лет, когда пойду в музыкальную школу, когда в обычную… Вот.

Рубят строевым шагом моряки. Оркестр играет попурри из маршей.

Максим долго-долго слушает. Когда оркестр умолкает, говорит:

— Я различил, папа, только одну строчечку в музыке: «Вихри враждебные веют над нами…»

И правда, эта тема была в попурри. Остальные ему незнакомы.