Через несколько дней пришло три письма. В одном предлагалось устроить коктейль-холл в подворотне, в другом — пельменную на колокольне. Читая третье письмо, товарищ Чивас густо покраснел, сунул письмо в портфель, чтобы на досуге изучить почерк и хоть из-под земли достать этого пачкуна.

Других предложений не поступило. Три тысячи жителей района преспокойно завтракали и обедали у себя дома, и плевать им было через левое плечо на честь района, а через правое — на грандиозные замыслы товарища Чиваса. Униженный и осмеянный, товарищ Чивас понуро сидел в своем кабинете спиной к окну. В этот черный час и пришел к нему тот человек в новомодной жилетке домашней вязки.

— У меня предложение, — коротко и ясно доложил он.

Товарищ Чивас вместе с креслом повернулся к посетителю. Это был зоотехник из соседнего колхоза. По кабинету пронеслось дуновение свежего ветерка, пахнуло свинофермой.

— Предложение, говорю, у меня, — повторил гость.

— Садитесь, пожалуйста, — оживился Чивас. — Слушаю вас.

— Я по поводу очага, — зоотехник с независимым видом уселся напротив. — Вы тут писали, что нам необходимо нечто старинное и вместе с тем современное…

— Было дело. Ну?

— Прикидывал я так и этак и наконец решил: нужна придорожная корчма!

Предложение было таким банальным и одновременно оригинальным, таким старинным и современным, таким сугубо национальным и универсальным, что у товарища Чиваса дыхание перехватило..

— Н-да, — наконец промычал он. — Вот, значит, как… Ну, докладывайте, как вы мыслите себе эту корчму.

— Минуточку, — не теряя достоинства, начал гость. — Корчма — это покосившаяся замшелая развалюха с телевизионной антенной на крыше.

— По-старинному и современно!

— Внутри: обшарпанная, замызганная горница для всех и — устеленная шкурами или коврами светелка не для всех…

— По-современному и старинно.

— Что еще? Сальные лампадки и — отклеившийся линолеум.

— Ясно.

— В кухне тараканы и — электрическая плита.

— Дельно.

— Официантки в клумпах. Жалобной книги не дают.

— По-старинному и современно!

— На изъеденных короедом бревенчатых стенах абстрактные картины.

— Ясно как день!

— В буфете только водка и консервы.

— М-м… Не слишком ли современно? — поморщился Чивас.

— Добавим ежевичный джем.

— Пойдет!

— Никаких там весов и мензурок: шинкарь наливает на глазок.

— По-старинному и современно!

— Шинкарь: в ухе серьга, на голом теле дубленка и джинсы. Если что, — зоотехник поднял ногу в тяжелом кирзовом сапоге, — хвать посетителя за шиворот и коленом под этот… под…

— Под зад! — торжественно закончил Чивас.

— В руке у него, у шинкаря, дубинка. Старинная дубинка с пластмассовыми шипами…

— Тоже — тип-топ!

Гость умолк — перевел дух, и в это время в душу Чиваса закралось сомнение.

— Вроде бы… — поморщился он, — дуновения культуры не хватает.

— Сделаем. В углу мангал для шашлыков организуем.

— Культурно!

— Осталось главное. — Зоотехник перешел на шепот. — Когда клиент выходит из корчмы, на него нападают придорожные разбойники!

— Ну… ну?!

— Да, разбойники! Вот чем мы все эти мельницы, клумпы и бочки забьем!.. В полночь прячутся они в кустах у корчмы, ждут выходящих. Нападают с кольями, с кастетами, тащат под мост, очищают карманы и — гуляй!..

— Ррринно — ррременно… — от восторга только и сумел выговорить Чивас.

— А женщин… — Гость прищурил глаз и зашептал еще тише: — Женщин сажают в раззолоченную карету с мотором от «Волги», с парчовыми занавесочками… и…

— И? — сглотнул слюну Чивас. — И?

— И…

Гость двусмысленно откашлялся. Товарищ Чивас догадливо затряс головой.

Несколько мгновений в кабинете царила абсолютная тишина.

— Вот… кажется, и все… — вроде бы не очень охотно поднялся со стула гость.

Хозяин кабинета тоже встал.

— Полагаю, — официально объявил он, — ваше предложение не вызовет сомнений… Чего-чего, а до разбойников еще никто не додумался!.. Кстати, план наш будем держать в строжайшей тайне, чтобы другие не перехватили… особенно эту карету с… э… занавесочками…

— Разумеется… — тянул гость, он явно чего-то ждал.

— Ах, да! Вознаграждение… — догадался Чивас.

— Об этом я тоже подумал, — скромно признался гость. — Мне бы должность шинкаря получить. Уж поверьте, и на глазок смогу… и дубинкой… столько лет со скотиной дело имею…

— Сделаем! — согласно наклонил голову Чивас. — А может, — он заговорщицки подмигнул, — может, и меня в напарники возьмете — сотрудничать будем? У разбойника-то такие ответственные обязанности — тут надо человека проверенного…

Они церемонно, как в старину, щелкнули каблуками, откланялись и заспешили создавать современный очаг культуры.

С т а р у ш к а (вскакивая с автобусного сиденья). Садитесь, пожалуйста!

Ю н о ш а. Вы мне?

С т а р у ш к а. Вам, вам… прошу вас, садитесь.

Ю н о ш а. Вы что, сходите?

С т а р у ш к а (обидевшись). Почему схожу? Просто, как положено, уступаю место молодому человеку. Из уважения к вашему нежному возрасту.

Ю н о ш а. Спасибо, я постою.

С т а р у ш к а. Осерчали, что не сразу уступила? Поверьте, я без очков как слепая… Ради бога, простите, очень вас прошу, садитесь!

Ю н о ш а. Да ладно уж, сидите сами.

С т а р у ш к а. Не могу я спокойно сидеть, если рядом стоит крепкий, как дубок, молодой человек. Что люди скажут?

Ю н о ш а. Да говорю же вам, сидите! Я все равно не сяду!

I  п а с с а ж и р (обращаясь к другим пассажирам). Подумать только, до чего обнаглел: старуха, видите ли, пусть сидит, а он… Это же надо!

II  п а с с а ж и р (юноше). Посмотрели бы на себя со стороны! Здоровый парень, а стоит как столетний старик или беременная женщина! Срам!

III  п а с с а ж и р. На себя плевать, так хоть окружающих уважайте! Должны же, наконец, быть у вас какие-то моральные нормы! Нельзя их ломать.

IV  п а с с а ж и р. Что поделаешь, молодо-зелено. Когда же им нормы-то ломать, как не теперь?

V  п а с с а ж и р. Пусть уж лучше нормы ломают, чем деревья, лифты да телефоны-автоматы…

VI  п а с с а ж и р. Не перегибайте палку, товарищи, не забывайте, что наша молодежь в основном замечательная!

I  п а с с а ж и р. И не говорите. Мы-то в молодые годы совсем другими были. Нынче молодой человек сидит в автобусе или в поезде с высоко поднятой головой, спокойно поглядывая на стоящих рядом старушек. А раньше, лет десять назад? Ужас!..

Ю н о ш а. Ну, завелись!..

I  п а с с а ж и р. …Да, да. Десять лет назад, в годы моей юности, сидишь, бывало, а рядом торчит пожилая женщина. И что? Приходилось притворяться, что спишь или погружен в чтение газеты. Я однажды так зачитался, что не заметил, как проехал свою остановку, и, чтобы не опоздать на работу, бежал назад как сумасшедший — воспаление легких заработал!

II  п а с с а ж и р. Да, нынче молодежь уже не та. Знает свои права. Положено тебе сидеть — сиди. И сидит! Правда, некоторые до сих пор нарушают…

III  п а с с а ж и р. Старуха тоже хороша: зачем села? Не знает разве, что ей не положено?

VI  п а с с а ж и р. Товарищи, товарищи, не перегибайте палку, не забывайте, что наши старики в основном тоже замечательные.

С т а р у ш к а (плачет). Ну что мне делать, если не садится? Не могу же я силой его усаживать! Где мне!

I  п а с с а ж и р (юноше). Так как же, молодой человек? Сядете по-хорошему или нет? Будете соблюдать правила или?..

Ю н о ш а. Не сяду!

I  п а с с а ж и р (засучивая рукава). Что ж, порядок есть порядок… (хватает юношу за шиворот).

Ю н о ш а. Ну и черт с вами, подавитесь! (Садится). Только, если хотите знать, мне сидеть противопоказано. У меня от этого вечного сидения позвоночник деформировался: в кафе сиди, на лекциях сиди, в автобусах тоже сиди… Мне стоячий режим рекомендован, а вы…