Крестьянин забился.

- Вы со своими друзьями причинили мне мало проблем?

- Это не мой выбор, — серьезно сказал Маттео. — Я не собирался причинять тебе вреда.

- Сколько людей заплатили за вашу честь джордайна? — спросил мягкий, почти бесцветный женский голос.

Маттео выпустил Бенна и поднялся на ноги, ошеломленный внезапным появлением маленькой гибкой женщины, которую он видел лишь однажды. Юноша быстро склонил голову в традиционном поклоне, выражая уважение. В конце концов, это была его мать. Это его появление на свет довело женщину до такого состояния.

- Миледи, вы шли собственным путем, — с почтением сказал Маттео. — Мне жаль, что все так закончилось, но это был не мой выбор.

Казалось, глаза женщины смотрели мимо него.

- Здесь холодно, — пробормотала она, словно и не слышала слов Маттео.

Он подошел ближе.

- Вишна никогда не говорил мне твоего имени, — сказал он тихо.

На лице женщины застыло озадаченное выражение, из-за чего сердце джордайна пронзил новый укол вины и боли. Его мать потеряла так многое, что больше не помнит собственного имени!

В голову ему пришла новая мысль. Быть может, его мать не знает собственного имени потому, что он сам его не знает. Осторожно, он протянул руку к маленькой женщине. Кисть прошла сквозь тело матери. Она была не более реальной, чем туман вокруг.

Маттео обернулся к крестьянину. Бенн пропал. На самом деле, его никогда не было здесь.

Джордайн испустил длинный дрожащий вздох, оценивая ситуацию. Эти неприятные встречи стали иллюзиями, каким-то образом вырванными из его собственного разума. Видимо, у Неблагих нет проблем с его сопротивлением!

На уровне логики Маттео знал, что он не несет никакой вины за решение своей матери или за не рождённых детей крестьянина и его жены. Эти поступки совершили другие люди. Вишна часто предупреждал его не брать на себя чужую вину, говоря о том, что это, лишь иная форма гордыни.

Маттео подозревал, что здесь гордыня может стать его концом.

Юноша вытянул руки, сжимая их в кулаки, и покрутил их перед своим лицом. Собственное тело казалось таким же нереальным, как силуэт его несчастной матери. На мгновение, его охватила паника. Если Маттео не сможет рассчитывать на собственные силы и навыки воина — все потеряно!

Снова гордыня, понял он. Как джордайн, он посвятил свою жизнь развитию силы духа и тела, но здесь логика приносила мало пользы. А сила? Маттео прижал руку к подбородку. Челюсть болела от удара, нанесенного иллюзорным Бенном. Здесь правили призраки. Спокойная и прагматичная уверенность джордайна была в Неблагом Дворе неуместна, словно белые одеяния Мистры в портовой таверне.

Мягкий насмешливый хохот тихим пением раздавался над туманами, окружая юношу со всех сторон. Маттео выхватил кинжалы, поворачиваясь в разные стороны, чтобы предупредить нападение. Но темные фейри не появились. Прислушавшись, он понял, что голоса больше похожи на звуки, издаваемые смертными. Смех принадлежал молодому мужчине, он был глубоким и издевающимся.

Внезапно, Маттео признал звук собственного голоса. Его бестелесные мысли взлетели, смеясь над ним.

- Каменная уверенность, — сказал он, с отвращением повторяя собственную характеристику. Это было такой же иллюзией, как все, с чем он столкнулся! С тех пор, как почти год назад Кива появилась в его жизни и разрушила его самоуверенность, он и сам стал сомневаться в правильности порядков джордайнов. Сколько бы он не пытался врать себе, ему не подходила такая жизнь.

Внезапно, его настигло озарение — момент прозрения после года неприятностей, свалившихся на его голову. Возможно, вера никогда не вознаграждалась уверенностью, а совсем наоборот! Быть может, верить, значило лишь сохранять свою точку зрения, несмотря на сомнения. Так он и поступал, и так он и будет продолжать поступать. Его сомнения не помешают задаче. Как не парадоксально, они лишь подчеркнули её важность.

Смех стих. Маттео позволил себе улыбнуться, празднуя маленький триумф, после чего настроил все свои мысли на потерянную подругу. Если иллюзии в этом месте были так сильны, быть может, он мог призвать Тзигону силой воли.

Он едва не споткнулся о её маленькое, скорчившееся тельце. С радостным криком, Маттео бросился на землю и сжал девушку в объятиях.

Джордайн не был готов к магическому снаряду, пролетевшему над головой. Так или иначе, он сумел не выпустить девушку из объятий. Странный магический всплеск подхватил их обоих, заставляя волосы встать дыбом и опаляя одежду.

Обрывки ученической мантии Тзигоны почернели и дымились, но сама девушка оказалась невредимой. Маттео благословил свое сопротивление магии, которое защитило их обоих.

Огромные карие глаза Тзигоны обежали лицо Маттео, словно бы не совсем воспринимая его присутствие. Она выглядела удивленной, а её улыбка была слабой тенью старой беспечной ухмылки.

- Не возражаешь, что я курю? — сказала она, сбивая дымок, который поднимался от опаленной одежды.

То ли под действием неожиданности, то ли из-за напряжения, которое внушала окружающая обстановка, но замечание Тзигоны показалось Маттео удивительно абсурдным. Он громко рассмеялся, радуясь тому, что снова нашел свою подругу.

Кривая полуулыбка коснулась губ Тзигоны.

- Я так и знала, — пробормотала она с горечью. — Ты — просто иллюзия. У настоящего Маттео чувство юмора меньше, чем у слизняка.

- Я просто не могу обидеться, — сказал он, все еще улыбаясь.

- Расскажи мне об этом, — пробормотала она. — Богиня знает, я пыталась!

- Это я, — настаивал юноша, беря её маленькое лицо обеими руками. — И я могу доказать это. Помнишь, как мы удирали от вемика?

Ухмылка снова исказила её лицо.

- Ты думал, что вемики могут лазать по деревьям, потому что у них нижняя часть тела — львиная. Милый призрак, тебя очень разочарует, если ты узнаешь, что котята грифонов не мурлыкают?

- А это ты помнишь? — настаивал Маттео. Прежде, чем она успела ответить, он наклонился и нежно поцеловал её в губы. Прежде ничего подобного с ними не случалось — разумеется, она должна была знать, что это не порожденная памятью иллюзия.

Глаза Тзигоны распахнулись, и знакомая хитрая улыбка озарила её лицо, словно восход солнца.

- Это ты! Это точно ты! Кто еще мог поверить в то, что подобный поцелуй стоит помнить?

Девушка бросилась к нему в объятия, прижимаясь к нему с рвением, опровергающим её слова.

Туман вокруг сгустился, и холод, казалось, проник в самые кости Маттео. С внезапной уверенностью он понял, что магия действительно проскользнула внутрь, пытаясь найти что-то, способное вызвать мучения.

Неожиданно для себя он задумался о девушке в его объятиях так, как никогда прежде. Потребность в ней, в её тепле были такими убедительными и волнующими.

В своем сердце он пытался отыскать ответ. Иногда он воспринимал Тзигону, как женщину, и он ощутил приступ боли, смешанной с заинтересованным любопытством. Но не на этом держалась их дружба.

Эта радость была недолгой. Внезапно на плечи юноши навалилась тяжесть — навязчивый вес долга, который должен был определить и сформировать их отношения. Он посмотрел вниз и заметил, что Тзигона смотрит на него столь же беспокойно. Повинуясь порыву, он решил превратить все в шутку.

- Ты серьезно относишься к собственным долгам, — напомнил ей Маттео. — Если я вытащу тебя отсюда, ты должна целый год не нарушать законы Халруаа.

Она выкрутилась из его рук.

- Прежде, чем говорить о долгах, тебе стоит кое-что увидеть.

Маттео последовал за нею сквозь туман, почти наступая девушке на пятки из-за страха потерять её.

Она резко остановилась и развернулась.

- Дамари пропал. Кажется, я знаю, почему.

Она отступила в сторону, давая Маттео вглядеться в жуткий туман.

Кринти сидела, привалившись к крутому пирамидальному кургану. Её голова безвольно болталась, наклоненная в сторону. Лицо было черным от запекшейся крови. Там, где некогда были глаза — остались лишь пустые отверстия.