Слова папы о том, что домой его доставил самый пугающий альфа в школе и вовсе были похожи на вымысел, не поддающийся никакому объяснению. То, что он не в наручниках, было еще более странным…

***

      Неспешно бредя в школу, Марк раздумывал о том, случайность ли то, что он получил проклятый дар или жизнь наказывает его за что-то. Но за что? Ведь маленьким он не успел натворить ничего серьезного, да и родители вели обычный образ жизни. Папа работал парикмахером в салоне, а отец завотделом сбыта на обувной фабрике. Закон они не нарушали и по счетам платили вовремя. Почти не cсорились…

За что их-то наказывать? Наверное, все же жизнь была чередой случайностей и ему просто не повезло.

      Марк вспомнил, как маленьким он впервые проявил свой талант.

      Отдыхая у дедушек в деревне, больше всего ему нравилось наблюдать, как готовит престарелый омега. Когда солнце жарило словно раскаленная сковорода, дедушка суетился в летней кухне, готовя обед для многочисленного семейства. Огромных размеров кастрюля, красная в горошек, бурлила на огне, испуская тяжелый мясной пар будущего супа.

      Маленький Марк вытянулся на высокой деревянной лавке и в полудреме наблюдал за стараниями деда, убаюканный размеренной суетой.

      - Дед, а дед?

      - Чего тебе, маленький? — не оборачиваясь, спросил Сергей Никитич.

      - А какой твой любимый цвет?

      - Цвет… ну, зеленый.

      - Как травка?

      - Как травка, маленький.

      - А… значит, теперь тебе кастрюля больше нравится?

      - Ты о чем?

      - О кастрюле. Теперь она красивее?

Дед чуть растерянно огляделся. И как только его взгляд переместился на печку, где готовился суп, Сергей Никитич ахнул и уронил поварёшку.

      Кастрюля была зеленая как травка весной, в желтый горошек…

      С тех пор на него стали косо смотреть. Родные со временем смирились, и все же часто чувствовалась неловкость, когда неожиданно всплывал постыдный факт о внуке или сыне, все вокруг смущались и переводили разговор в другое, более безопасное русло.

      Сначала Марк не понимал, что такого страшного в том, что предметы вокруг него меняются. Но чем старше он становился, тем четче осознавал весь ужас своего дара.

      А когда понял, что помимо наличия необычных способностей он еще и невероятно силен, то и вовсе испугался, и с тех пор как будто ожидал катастрофу, неясно мерещащуюся на горизонте. И день настал.

***

      Подойдя к школе, когда утренний сумрак еще окутывал прозрачной невесомой синевой все вокруг, а осенняя прохлада морозила дыхание, Марк не нашел каких-либо следов присутствия посторонних людей. А значит, их следовало ожидать позже.

Омега никогда не видел и не слышал, как забирают в заключение таких как он, поэтому решил просто подождать в просторном холле, не решаясь идти дальше с пугающими распросами.

      Вахтер-бета преклонного возраста не обратил на него никакого внимания, позволив тихонько сидеть на лавочке.

      Время шло, и широкое низкое помещение заполнялось галдящими учениками, достигнув апогея за пять минут до начала урока. Затем всех как будто ветром сдуло, и звонок разрывался пустующим эхом о плитку стен.

      Одним из последних вошел Родион и, не заметив омегу притаившегося в самом углу у стены, который вжался в нее еще плотнее, добившись почти идеальной гладкости поверхности, прошел на урок.

      - Эй, — окликнул бета, — ты чего на урок не идешь?

      Марк не знал, что сказать.

      - Оглох, что ли?

      - Что вы шумите, Петр Вячеславович? — директор школы, низенький, раздавшийся в талии альфа как раз вошел в коридор, укоризненно уставившись на вахтера.

      - Так это, Максим Александрович, Белецкий на урок не идет.

      Услышав неприятную фамилию трансформера, директор нахмурился и не преминул немедленно отыскать взглядом виноватого:

      - Прогуливаешь, Белецкий?

      Марк подскочил, сжимая перед собой тяжелый рюкзак и, застучав зубами, попытался ответить:

      - Не-е-ет.

      - А что тогда?

      - Он раньше всех пришел, да так и сидит, — вставил свои пять копеек бета.

      - Что случилось, Белецкий? — сдержано спросил темноглазый альфа, хотя одинокая нотка недовольства тем, что его задерживают, все же вырвалась на свободу.

      - Я… я не могу. — От волнения на ресницах повисли тяжелые слезы. Он не плакал вчера, не плакал утром, но пережитый стресс наконец переполнил чашу и омега, не сдерживаясь, разрыдался.

      Директор скривился:

      - Иди за мной, - и, дождавшись пока Марк медленно побредет к его кабинету, последовал за ним.

      Через двадцать минут, когда директор выслушал невероятный рассказ из уст ненормального трансформера, он немедленно поднял трубку и обратился к секретарю:

      - Вызовите ко мне Родиона Сокольникова и Арсения Федорова.

Согласный хрип отключился через секунду, и пока Марк продолжал вытирать сопли салфетками из коробочки, которую поспешил подставить альфа, как только они вошли в кабинет, в комнату постучали.

      - Войдите.

      Родион Сокольников вошел в кабинет, прикрыв за собой дверь. Марк заметил, как безразличный взгляд альфы мазнул по его лицу и остановился на упитанной физиономии Максима Александровича.

      - Проходите, Родион, присаживайтесь. Подождем Арсения.

      - Спасибо, я постою, — бросил альфа и остался стоять напротив директорского стола глядя на директора сверху вниз. От последнего не укрылось данное обстоятельство, но недовольно поджав губы, ему оставалось только пробурчать:

      - Что ж, как хотите.

      - Арсения мы вряд ли дождемся, сегодня его нет в школе.

      - По какой причине?