«Ну, спасибо Антон, удружил.»

      - Не нравится, — угрюмо пробубнил омега, когда джип замер у кирпичной многоэтажки.

      - Спасибо, что помог, — омега огляделся, не фокусируя взгляд на окружающих предметах. — Хочешь чаю?

      Марк захлопнул предательский рот и отчаянно покраснел. Он так не хотел расставаться с альфой, что ляпнул вслух именно то, что было у него на уме.

      - Не откажусь.

      Ответ слегка ошарашил омегу и тот неприлично вылупился на Родиона, будто видя впервые.

      «Он что, действительно согласился?!»

      При виде реакции Марка уголок губ Родиона пополз вверх.

      - Зачем приглашаешь, если не хочешь чтобы человек согласился? Из вежливости?

      - Нет! То есть, да! — Омега окончательно запутался и поспешил выбраться наружу.

***

      Вот уже несколько минут Марк разглядывал Родиона исподлобья. Тот попивал чай с лимоном вприкуску с бутербродом, но как-то вяло, учитывая, что сам же и предложил перекусить.

      - Колбасу не любишь? — догадался внимательный омега. У его отца было такое же выражение лица, когда приходилось есть салат с болгарским перцем.

      - Терпеть не могу.

      - Зачем тогда ешь?

      - Я же попросил, — серьезно ответил Родион.

      - Сыр любишь? — дрожащим голосом спросил Марк.

      - Очень.

      Доля секунды, и на тонком кусочке хлеба лежал толстый желтый ломоть сыра. Не очень аккуратный, но с большими дырками и сладковатым привкусом. Именно такой любил сам омега и сейчас просто-напросто трансформировал почти мясной продукт из туалетной бумаги в его следующую ипостась.

      Руки Марка подрагивали под столом, он ждал реакции.

      Да, он не должен был использовать силу, но потихоньку, когда рядом никого не было, Марк не отказывал себе в маленьких удовольствиях, будь то клубника зимой или телевизор с жидкокристаллическим экраном, о котором приходилось только мечтать. Мелкие пятнистые скукоженные яблочки из дедушкиного сада и старенький «ЭлДжи» с удовольствием превращались в желаемое, радуя Марка в его просторном одиночестве.

      Родион внимательно оглядел сыр, поднес ко рту и откусил.

      - Неплохо. Маасдам?

      Омега кивнул. Кажется, альфа не злился и не собирался с криками бежать прочь в поисках полиции.

      Зачем он все больше открывался этому жуткому альфе, Марк точно не знал. Но как бы страшно ему ни было, он желал показать свое истинное лицо, устав от костюма бесцветной невидимки. Он — трансформер, и ничто это не изменит. Так пусть он видит его настоящего, такого, какой есть.

      Марк опасен для окружающих, его душа априори черна и порочна, его помыслы нечисты, и кроме как о гадостях, он ни о чем больше не помышляет — таково мнение общества, и должно быть Родион тоже так думает. Но тот факт, что он его прикрыл, а теперь и вовсе сидит на захудалой кухоньке преступника и жует улику, пробуждало доверие, как бы этому не противился сам омега.

      - Боишься меня? — дрожащим голосом спросил Марк.

      На миг Родион застыл, а потом прыснул. Крошки разлетелись во все стороны, а он закашлялся.

      - Ч… ч-чего?

      Омега подскочил как ужаленный и принялся хлопать раскрытой ладошкой по спине. Альфе наконец удалось выровнять дыхание.

      - Что смешного?

      Родион поднялся во весь рост, нависая над омегой:

      - А ты меня?

      - Нет, — непонимающе уставился тот.

      - Почему?

      - Ну… ты не страшный.

      - Страшный. Я альфа, ты омега. Дома никого.

      От этих простых слов у Марка засосало под ложечкой и он переступил с ноги на ногу, алея.

      - Теперь страшно?

      Прислушавшись к себе, Марк все равно не обнаружил ничего, кроме жалящего смущения и просыпающегося желания, чувствуя дыхание альфы на собственной макушке, так близко… так хорошо.

      - Я тебя не боюсь.

      - И я не боюсь. Ты мне ничего не сделаешь.

      - Почему ты так уверен?

      - Потому что в тот день ты спасал не человека, ты спасал меня.

      Словно пойманный на месте преступления, Марк вздернул подбородок, заглядывая в кажется, все понимающее лицо альфы. Щеки, скулы, лоб, шея — Марк сгорал со стыда, испытывая чувства, равносильные признанию в любви.

      «Нет, он не может знать. Не может знать наверняка!»

      - Почему? — мягко, спокойно спросил Родион, его голос напоминал нежный шепот ветра, но от лица веяло холодом, а в глазах стояла стужа, обманчиво прекрасная смерть, прячущая тысячи игл внутри. — Зачем ты выдал себя, спасая мою жизнь, омега?

Часть 6 Предложение

      «Произнести вслух, что я схожу с ума от его запаха, его вида, силы, волнами раскатывающейся и подавляющей моё естество, было нереально. Язык окаменел так же, как и сознание.

      …Я никогда не смогу сказать, что он мой истинный. Презрения на его лице я не переживу — холода и равнодушия достаточно, он ведет себя одинаково со всеми, а вот быть униженным любимым…

      Раньше я не позволял себе этого слова даже в собственных мыслях.

      …Во всем виноват он. Такой завораживающий и властный…»

      Марк чувствовал, как его тело сгорает на медленном огне желания. Желания быть рядом, точно так же, как и в этот момент. Почему он не может останавливать время? Этот дар был бы очень кстати. Он мог бы коснуться изящных резких черт, провести кончиком пальца по прямому носу, чуть вздернутому вверх на самом кончике…

      - Так почему, омега?