Отец прижал к груди сильнее сверток. Взгляд его стал растерянным, но вид далеко не говорил, что он сейчас же отдаст своего ребенка.

- Я клянусь, что не причиню вреда Биллу. Он не познает боли, я не обижу его. Билл – самое дорогое, что есть в моей жизни. Я позабочусь о нем, – решил добавить Том откровенность, надеясь, что Маул сделает правильный выбор. Густав с Эсфир безмолвно стояли в стороне. Девочка все еще была напугана, а страж не решался вмешаться, чтобы потом не стать крайним в ссоре.

- Если с моим сыном что-то случится, вы готовы понести за это смерть? – вкрадчиво спросил жрец.

- Если я не смогу защитить своего Омегу, не смогу его уберечь, я сам предамся смерти. Мне не нужна жизнь без Билла, - Том тяжело сглотнул, пытаясь даже не думать о том, что всего несколько минут назад мог потерять смысл своего существования. Он хотел забыть об этом как о страшном сне.

Маул внимательно окинул взглядом полуобнаженную сильную фигуру наследника престола Альф. Заглянул в теплые, хоть и излучающие усталь карие глаза, которые всегда сверкали любовью и нежностью, достаточно было лишь подумать мужчине о Билле и, сделав несколько шагов к принцу, осторожно передал сверток в надежные, как он решил, руки. Он знал, что происходит с его сыном. Знал, что отказав Тому потеряет последний шанс спасти своего ребенка. Билл таял с каждым днем, лотария высасывала из него жизнь. И жрец надеялся, что принц Альф сумеет убедить упрямца разделить не только ложе, но и судьбу. Он желал для своего сына счастья.

- Как только Билл придет в себя, идите в парадную залу. Все для церемонии уже готово, – бросив еще один взгляд на сына, Маул поспешил назад в храм, который по наставлениям богов не имел права надолго покидать.

Том не захотел передавать любимого в руки стража. Хоть он и страшно вымотался, хоть все мышцы сводило от боли, он не хотел выпускать из рук мальчика. Путь к храму был не далек, но пока они дошли до комнаты Билла, Том совсем выдохся, укладывая своего Омежку на постель.

Возле окна он увидел двух своих охранников, побежденно павших ниц. А в уголке комнаты сидел Геворг, обреченно повернув голову к принцу. Но Том ничего не сказал, ему было сейчас трудно оценить ситуацию, трудно понять, каким образом его мальчик сумел одолеть двух взрослых мужиков, мало того еще и хранителя как-то заарканил, который имел Дар-противоядие от любого воздействия мира.

- Зовите зельника, - обратился он к Густаву с Эсфир, хотя поднялся и Геворг, на которого страж бросал взволнованные взгляды. - Пусть поможет Лендору с Арбедом и приведет Билла в сознание… - Том запнулся. Он только сейчас заметил, что все это время его не так сильно призывал запах любимого как раньше и понял: Омежка был готов к ночи Гармонии. К ночи, которая соединила бы их судьбы, когда Том стал бы принадлежать только любимому, а Билл ему. К ночи, которая, возможно, никогда не состоится.

Том вынырнул из транса, когда в комнате уже никого кроме них с Биллом и двух бессознательных охранников не было. Присев на кровать, он только сейчас почувтствовал крайнюю потребность отдохнуть. Но, тем не менее, не позволял себе забыться и лечь рядом с Биллом. Сгорбившись под тяжестью мыслей, Том прикрыл веки, не сразу уловив на себе пристальный взгляд. Повернув голову, Том застыл, не в состоянии поверить, что в любимых глазах, которые выглядывали из-под одеяла, нет такого уже привычного призрения, ненависти и злобы. Только не выплеснувшийся страх и боль.

- Билл…

- Пожалуйста, ничего не говори, - голос Омеги прозвучал глухо из-за толстого пледа.

- Я должен тебе кое-что объяснить, а ты должен меня выслушать, – Том ожидал, что Билл сейчас опять кинет что-то злободневное, чтобы пополнить запас острых осколков в его груди. Но тот лишь молча смотрел на него, это придало немного уверенности. – Мы обычно мало с тобой говорим, я не всегда могу найти общую тему для разговора, не всегда могу угадать, что тебе нравится, не всегда могу предугадать твои желания, но, поверь, я стараюсь, – мужчина вздохнул, окончательно набравшись смелости, а в глазах Билла наверняка наглости, и сжал через одеяло маленькую ручку. – Я ни к чему тебя не принуждаю, ничего от тебя не требую, ни твоей любви, ни твоих ласк, только чтобы ты был рядом. И я знаю, что ты носишь маску, чтобы твоя лотария меня не почувствовала, - Том, увидев блеснувший страх в глазах напротив, тут же поспешил загладить сказанное: – но я не буду срывать ее с тебя. Мы постараемся… - Принц запнулся, как же ему понравилось это «мы», - чтобы твоя лотария была защищена от моей. Твое тело так же будет закрыто, как и обоняние. Только прошу, не бойся меня, не отталкивай.

Билл молчал, не мигая, рассматривая мокрого, по пояс в подсохшем песке, осунувшегося нареченного в грязном когда-то наверняка белом схенти. Его молчание напрягало принца, заставляя мозги работать на последние крупицы энергии, искать правильные слова, чтобы подложить почву для их дружбы. И прошла не одна минута, пока его не осенила мысль, показавшаяся ему выходом. – Билл, скажи, чего ты боишься? – он уже знал ответ, но хотел услышать его из уст любимого, хоть и не был уверен.

- Я… не знаю. Многого, что касается тебя, - неуверенно отозвался Омега, чуть подумав. Такой спокойный ответ подбадривал Тома говорить дальше, он даже не ожидал, что Билл ответит, а не прогонит. – Боюсь, что ты причинишь мне вред. Боюсь, что завладеешь моей душой. Боюсь, что не сумеешь сберечь мое сердце. Я боюсь боли, которую ты мне принесешь.

Том терпеливо ждал, когда его Омежка выскажет все свои страхи, уже заблаговременно давая себе обещание, что никогда не причинит любимому боли, что никогда не будет пользоваться его любовью.

- Билл, ты боишься меня полюбить, боишься, что я сделаю тебе больно, но ты хоть раз задумывался о том, сколько раз ты обжег мое сердце обидой? – раскосые глазки, подведенные сурьмой, вспыхнули нескрываемой виной и раскаянием. Черные брови надломились пониманием, но Билл ничего не сказал. Том и не ждал ответа, он уже знал, что сделал правильный шаг, и путь к их дружбе был открыт, теперь главное не разочаровать любимого. Принц ждал, пока мальчик сполна погорюет над их судьбой, замечая, что зельника слишком долго нет. – Как ты себя чувствуешь? – Том так хотел прикоснуться хотя бы к черной прядке, которая выбилась из-под одеяла, но не решался. Он действительно не хотел, чтобы Билл отдался ему только под влиянием лотарии. Он желал любимого, мечтал о нем, как о самом сокровенном, но хотел, чтобы Омежка принял его сам, а не под натиском природы.

- Хорошо… - так же тихо прошептал Билл, словно сам еще не до конца верил, что может так спокойно разговаривать с потенциальным врагом.