– Отстань! Отстань от меня! Я ненавижу вас всех! Я лучше покончу с собой, чем буду вас слушать! Вы ничего не знаете! Я никому не нужен! Никто меня не любит! Никто! Никто! Никто!

Эрна отвесила парню пощечину и вновь схватила за плечи:

– Ты посмотри... До чего ты свою бабушку довел! Разве так можно?!! Ты в своем уме? Из-за каких-то парней, которым ты даром не сдался!

– Да пошла ты! – отталкивает ее от себя и подскакивает, становясь ногами на кровать. – Уходите все из моей комнаты! Убирайтесь! Уходите! Ненавижу вас всех! – голова уже болела от собственных криков и от слез, было очень больно. Он на самом деле чувствовал себя покинутым и никому не нужным.

– Наоми, – завет Маргарет, – Наоми, позови Билла и Тома... – просит она, всхлипывая.

Когда Билл зашел в комнату, то сначала не поверил своим глазам. У кровати сидел Бэти, он ревел громко, всхлипывал и орал о том, что он никому не нужен. Том же и секунды не сомневался, ворвался в комнату и сразу к парню. Ему в один момент было так наплевать, что о нем подумает Эрна или Маргарет, или вообще кто угодно. Одно он знал точно: смотреть на то, как Бэти страдает, он не мог.

– Воды принесите! – командует Билл. – Что вы с ним сделали?

– Не смейте повышать голос, молодой человек! – Эрна встала перед блондином. – Это всё из-за вас!

– Несите воды, Эрна!

Том пытался поймать мальчишку, который зачем-то собрался залезать под кровать. Он истерил и уже явно не понимал, что с ним происходит. Ревел. Слезы уже не шли, жидкости, будто не осталось, но Бэти звонко и громко ревел, скулил и выл.

– Отпустите меня, отпустите! Отпустите! Что вы от меня хотите! Отпустите!

Том схватил мальчишку за волосы и руку, дернул на себя, грубо заламывая его руки и прижимая к телу. Бэтифорд громче прежнего начал орать, хотя, казалось, куда уже громче?

– Вы ему больно делаете... – Маргарет стояла в углу комнаты и с ужасом наблюдала за тем, как мужчина пытался скрутить её сопротивляющегося внука.

– А вы как-то еще его можете успокоить? – рычит Том, получая от брюнета локтем в нос. – Бэтифорд, твою ж за ногу... Ну-ка успокойся...

Билл стоял и смотрел на парочку. Он вспомнил о том времени, когда погибли их родители, и когда Том вот так же успокаивал его самого. Так же пытался скрутить, чтобы усмирить накатившую истерику. И теперь снова... Том был уже весь красный, наверно, и руки уже болели, но он держал парня, держал, прижимая к себе.

– Вот вода... – Эрна подала стакан Биллу.

– Да какая тут вода... – тихо прошептал он, понимая, что в таком состоянии Бэтифорда просто не заставить пить.

– Сделайте же что-нибудь... – слезливо просит Маргарет.

– Так, – Том рявкнул, хватая парня за волосы на затылке. – Ну, хватит! – орет. – Бэтифорд!!! – притянул его лицо к своему, обвивая ногами его ноги и покрепче сжимая в свободной руке руки юноши. – Смотри на меня! – они были похожи на один комок, уже было непонятно, где и чьи части тела. – Смотри сюда! – рычит, притягивая его за волосы к себе. Бэти всё ещё дергается в его руках, противится, но вот его взгляд становится более осмысленней.

– Выпей... – Билл сунул стакан прямо к губам парня. – Давай, пей...

Как не странно, мальчишка начал пить. Рваными глотками, все еще теряясь в пространстве и всхлипывая через раз.

– Вот так... – Билл погладил его по щеке, убирая черные пряди волос. – Том, отпусти его... Уже можно...

Трюмпер страшный выпустил юношу из своих рук, отпуская его на пол.

– Бэтифорд! – Маргарет подбежала к внуку, но он ее остановил.

– Не подходи! Никто из вас ко мне не подходите! – он ткнулся носом Тому в плечо.

– Что вы сделали с ним? – Билл вновь принялся разоряться. – Так довести парня в его день рождения?

– Он сам... Мы ничего....

– Сам? Знаете, у меня друг работает в Берлинской службе по защите прав детей, я позвоню ему завтра и сообщу о том, что тут происходит! Ждите в гости социального работника, фрау Каулитц, – строго выговаривал он.

– Это всё из-за вас! – вступает Эрна. – И если и приводить социального работника, то только по поводу вашего плохого влияния на Бэти! Он совсем отбился от рук! Смотрите, что с Маргарет из-за него происходит! А в нашем возрасте совсем волноваться нельзя! Хотите помочь парню... Прекратите с ним общение!

Том подхватил Бэти на руки и пошел к выходу.

– Куда вы его? – Маргарет остановила старшего Трюмпера.

– Пусть он отдохнет и придет в себя... Вы же видите, что он не хочет вас видеть...

Женщина взглянула на заплаканного внука и неуверенно кивнула, пропуская Тома. Билл еще несколько секунд сверлил глазами Эрну и ринулся за братом, но возле Маргарет остановился:

– Мы ничего плохого ему не сделаем. Неужели вы думаете, что если бы мы его обижали, то он бы рвался к нам? Неужели вам сложно понять, что он хочет общаться с нами потому, что у него других друзей тут нет...

– А в чем смысл вашего с ним общения, Билл? – спокойно спросила она.

Блондин вздохнул, глядя ей прямо в глаза. Было видно, что он устал от случившегося представления.

– Я же очень переживал, когда узнал, что больше его не увижу... Что, оказывается, то лето было последним. Можете назвать это как угодно... Но мне приятно снова с ним общаться. И не смотря на разницу в возрасте. Извините, если я нагрубил, но... Я на самом деле не понимаю вас...

– Билл, я же не глупая...

– Вот именно! – не дал ей договорить. – Оставьте мальчишку ненадолго. Он успокоится, и я попрошу его к вам вернуться и поговорить с вами. Вы же единственная, кому он может на самом деле доверять. Я и представить не могу, какого ему сейчас понимать, что вы отворачиваетесь от него. Он ведь так вас любит, а сейчас разочаровался в вас...

– Хорошо... – она кивнула. – Пусть недолго поживет у вас... Мне надо это все обдумать...

Том уложил ребенка на кровать. Странно, но Бэти уже спал. За окном только-только начинало темнеть, но, видимо, истерика его утомила. Юноша выглядел плохо: бледное лицо с красными, влажными разводами от слез, волосы в творческом беспорядке и красный кончик носа.

Билл нашел брата на кухне, тот заваривал чай.

– Как он? – присел за стол, разглядывая напряженную спину Тома.

– Уснул... – обернулся с двумя чашками чая. – Они его доконали... – сел за стол напротив младшего.

– Но согласись, их подозрение имеет место быть.