Билл с огромным энтузиазмом расспрашивал гостя о прошедших годах, когда они не имели возможность общаться. Бэтифорд много улыбался и рассказывал абсолютно все, о чем его спрашивал блондин. Было так приятно общаться с этим светлым человеком. Мальчишка еще сильнее проникся к мужчине. Он почти и не обращал внимания на хмурого Тома. Тот мало говорил, старался держаться обособлено.

— Я могу помочь тебе с посудой… — оживился Бэти, когда блондин начал собирать тарелки со стола.

— Я курить… — Том встал и вышел из кухни. Мужчине не нравился сложившийся тандем брата и соседского мальчишки. Вот же, спелись.

— Не обращай внимания, — Билл взлохматил темную макушку, — он не любит чувствовать вину. Поэтому и подавлен, — мужчина опустил последнюю партию грязных тарелок в раковину и включил воду, заливая их.

— Мог бы просто извиниться… — задумчиво бормочет Бэти.

— Он? Извиниться? Не знаю, извинялся ли он перед кем-то, кроме меня.

— Я не думал, что он такой черствый, — раздосадовано говорил брюнет, — точнее, раньше он таким не был. Сколько помню те года, когда Том много улыбался и всегда был дружелюбен со мной, — мальчик опустился на стул.

— Это из-за смерти родителей, — вздыхает Билл, начиная растирать мыльной губкой тарелки.

— А как… — внезапная сухость в горле помешала задать вопрос до конца.

— Как погибли? — обернулся. Бэти кивнул, желая получить ответ. — Три года назад отец повесился из-за того, что посчитал, что мама изменила ему. Но это было не так. Не прошло и месяца после похорон, как мама наложила на себя руки, съев лошадиную дозу снотворного, — он смотрел перед собой и больше на автомате двигал руками, вычищая посуду. Воспоминания снежным комом свалились ему на голову. Те месяцы он не жил. Точнее, не очень-то хотел жить. Даже еще когда мама была жива. Он вместе со своей родительницей постоянно оплакивал отца и убеждал маму в том, что она не виновата. Том метался между им и матерью. Спасти обоих было нереально, и брат выбрал его… Билла. Он вытащил младшего из той черной ямы. Они не отпускали друг друга ни на минуту. Даже спали в одной кровати. Томас частенько ласкал своего брата: осторожно поглаживал, целовал волосы, крепко обнимал и прижимал к себе. Тогда-то Билл и влюбился в брата…

— Эй… — Билл дернулся, когда тихий голос у его щеки позвал его. Он вдруг обнаружил, что его обнимает черноволосый мальчишка. — Я не хотел тревожить твои воспоминания…

— Все хорошо, — тепло улыбается мужчина и чувствует сильную волну нежности, приливающую к его груди. Светло-карие, с серой отдушиной глазки предано смотрели в его глаза. — Я к тому, что Том не специально ведет себя так. Нам было очень сложно выжить, когда мы потеряли их. Он будто отключил свои эмоции, решив, что так ему больше не придется испытывать боль. В те дни он при мне не плакал, я не видел его слез. Хотя однажды, проснувшись ночью, я услышал его всхлипы. И тогда я понял, что ему тоже больно. Он тоже слаб и ему тоже нужна помощь. Но он не мог прослыть слабаком. Он заботился обо мне, он не покидал меня. Том не мог позволить себе чувства. И поэтому он сейчас каменный… — Билл замолкает, а юноша утыкается лицом в длинную шею и тихо всхлипывает. Он не плачет, просто ему так не по себе. Теперь он ни капельки не злится на Тома. Даже больше, он хочет продолжить то, что они начали. Хочется сделать этому человеку хорошо, каким бы он ни был.

— Иди к нему… — тихо просит Билл, отстраняясь от мальчишки. — Выберите кино, ты же посмотришь с нами кино?

— Да, — благодарно улыбается Бэти и выходит из кухни.

Когда юноша исчезает, Билл присаживается на табуретку, на которой до этого сидел Бэти, и прикрывает глаза, отпуская слезы.

Том сидел в гостиной перед полкой с DVD дисками. Нужно было выбрать какой-нибудь фильм. Но если предпочтения Билла он знал, то предпочтения Бэти – нет. Как только в комнату вошел юноша, Трюмпер задал ему вопрос:

— Какие ты фильмы любишь?

— А ты? — он присел рядом с Томом.

— Да мне без разницы, главное, чтобы поменьше соплей и побольше юмора.

— Тогда, может быть, «Призрачный патруль»? — Бэти берет диск и протягивает его хозяину дома.

— Давай, — он взял диск и вставил его в проигрыватель. Они поднялись с пола и подошли к дивану.

— Я должен у тебя просить прощения? — интересуется Трюмпер, когда они садятся на бежевый диван.

— Нет, — Бэти улыбается и теплым взглядом смотрит в несколько холодные глаза.

— Билл сказал, что ты…

— Ерунда, — перебил его юноша. — Я ведь сам хотел. И первый раз не считается.

Том внимательно смотрел на гостя, что-то в нем было не так. И что только ему наговорил Билл? Дурацкое чувство тягучей радости расползалось по его сердцу. Он не смог сдержать приветливой улыбки и своего желания: мужчина нагнулся и прикоснулся губами к нежной щеке.

— Спасибо за понимание, — пробормотал он.

6.

Том взлетел вверх по лестнице, но сделал это очень тихо. Он остановился у комнаты брата и почти прилип к ней ухом…

— Еще… — выгибался Бэти, сжимая в себе длинные пальцы Билла. Тот так быстро начал двигать ими внутри горячей плоти, что мальчишка вот-вот кончит. Было непривычно хорошо еще и оттого, что сегодня они делали это в другой позе. Билл нависал над ним, неотрывно вглядываясь в застланные возбуждением глаза.

— Еще один хочешь? — шумно выдыхает блондин в припухшие от поцелуев губы.

— Дааа… — выгибается Бэти, грудью соприкасаясь с полуголой грудью блондина.

Мальчишка так и не сумел до конца расстегнуть пуговицы черной рубашки.

Теперь три пальца уверенно вонзались во влажную от мази плоть. Билл и сегодня прикрылся тем, что Бэти нужно обязательно смазать поврежденный анус. А сам брюнет и не сопротивлялся.