В назначенный момент гости и молодые загрузились в кареты и направились к имению барона. Ехать долго не пришлось. В карете молодые не обмолвились ни единым словом. В голове Филиппа шумело, страх волнами накатывал от пальцев ног, до груди. Он и само имение рассматривать не захотел. Если бы его в лачугу привели, он бы и не заметил.

Молодых с помпой проводили в их покои. Осознав, что сейчас произойдет, попаданца затрясло не на шутку. В глазах потемнело, тошнота подкатила к горлу. Он смотрел на медленно раздевающегося барона, как кролик на удава, и не мог сдвинуться с места.

— Что ты застыл столбом, раздевайся, — приказал супруг, скидывая фрак и рубашку, оголяя волосатое пузо. К горлу подкатила тошнота. Филипп хотел было зажать рот рукой, но вовремя одернул себя.

Младший супруг быстро стянул с себя костюм, стараясь не смотреть на мужа. Он ничком лег на кровать, ожидая, что будет дальше.

— А как же возбудить и ублажить мужа? — ехидно поинтересовался барон. — Я привык, что меня сначала ласкают.

— Если не хочешь получить лужу блевотины, то делай быстрее свое дело, — с трудом выдавил из себя Фил.

То, что произошло дальше, не могло и в кошмарах спецназовцу привидеться. Барон попытался ласкать тело Филиппа, но отклика так и не добился. Поставив младшего супруга в коленно-локтевую позу, старший супруг засунул палец в зад Филиппа, от чего юноша поморщился — неприятное ощущение, как на приеме у проктолога. К первому пальцу добавился второй, а затем и третий. Спецназовцу хотелось спросить, неужели барону нравится в жопе ковыряться? Сделал бы свое дело и все. Но старший супруг не торопился, он ласкал вялый член Филиппа, гладил его яйца. И только сообразив, что отклика не будет, приступил к основному действию. Он обильно смазал анус Филиппа. Первое проникновение причинило нестерпимую боль. Несмотря на успокаивающие слова барона, легче не стало. Пока супруг пыхтел над ним, Филипп молил всех богов, чтобы это быстрее закончилось. В голове словно щелкнуло, выключились все эмоции, осталась только апатия. Спецназовец представил себя со стороны, раскорячившегося в позе раком и… ему стало настолько гадко, муторно и противно, что захотелось быстрее в душ — смыть всю грязь с тела, в которой, казалось, его вываляли с головы до ног. Но хуже всего угнетала мысль, что это первый, но не последний раз, когда ему придется трахаться с мужем. Он боялся одного: что не выдержит подобного издевательства над собственным телом.

— Великое удовольствие — трахать бревно, — слезая с мужа после испытанного оргазма, буркнул барон.

Ответить колкостью у спецназовца не было сил. Болело все тело. Ему казалось, будто его посадили на раскаленный кол. Даже повернуться было больно. В пояснице простреливало, зад нещадно жгло. По-прежнему лежа на животе, Филипп и уснул.

А утром не смог встать с кровати…

Глава 7.

— Ты что валяешься, вставай, — в комнату бесцеремонно вошел молодой человек — точная копия своего отца-барона: надменный, властный, самоуверенный и совершенно не считающийся с чувствами других. — У нас много дел, за тебя их никто делать не станет.

— Отвали, — Филипп равнодушно глядел в потолок. — Встану, когда сочту нужным.

— Что-о-о? — завопил отпрыск барона, зло сверкая глазами. Филипп с усилием поднялся, схватил с тумбочки стакан с водой и запустил им в посетителя. Вода расплескалась, стакан пролетел в нескольких сантиметрах от головы парня. Гость шарахнулся в сторону. А спецназовец ойкнул, малейшее движение причиняло невыносимую боль его изможденному телу.

— Пошел вон, — выдавил Филипп. — Сказал же, встану, когда сочту нужным.

Молодой человек весь посинел от злости. Его кулаки сжались, кадык на шее лихорадочно задергался, он попытался что-то сказать, а после сделал резкое движение к кровати с явными намерениями хорошенько отделать супруга отца, но распахнувшаяся дверь разрушила все его планы, когда вошел сам барон.

— Нарт, что ты здесь делаешь? — удивился мужчина. — Мне казалось, я просил тебя разобраться с отарой. Скоро стрижка овец, а ты прохлаждаешься в компании моего мужа.

— Он должен работать, а не валяться днями в кровати, — тыкнув пальцем в Филиппа, зло процедил Нарт. — Не хватало нам еще лишний рот кормить.

— Нарт, иди к овцам в загон, я сам решу, кто, где и чем будет заниматься, — осадил сына барон. Нарт пулей вылетел из комнаты. Филипп понял, что в первый же день нажил себе врага. Но исправлять ситуацию и сближаться с новым родственником желания не было. Сейчас хотелось одного: чтобы его оставили в покое, пока не пройдет тянущая боль.

— Как ты себя чувствуешь? — присаживаясь на край кровати, поинтересовался супруг. — Ты бледный.

— Будто по мне каток прошелся, — честно ответил Филипп. Но, заметив недоумение на лице мужа, только вяло махнул рукой. — Забей, не обращай внимания. Плохо мне пока. Тело болит. Скоро пройдет.

Барон согласно кивнул. Встал. Покинул покои, чтобы через несколько минут вернуться с новым стаканом воды.

— Выпей, это поможет снять боль. — Барон протянул емкость, помог приподнять голову Фила, и сам его напоил. Уже через несколько минут Филипп с удивлением обнаружил, что действительно стало легче. Боль отступила, поясницу перестало простреливать при каждом неосторожном движении, в теле появилась легкость.

Филипп медленно поднялся с кровати. Он не заметил плотоядный взгляд, который бросил на него барон. Своей наготы он не привык смущаться. В конце концов — они два мужика. Достал из сундука простую одежду и споро оделся. Прислушался к себе. Боль еще немного чувствовалась, но движений не стесняла. Теперь можно было осмотреть место, где ему предстояло жить. Постучал в дверь Рича, но так и не дождался ответа. Дернул ручку — незаперто. Комната оказалась пуста, только на столе Филиппа ожидала записка: «Буду завтра, отдыхай и набирайся сил. Срочные дела». Филипп разочарованно вздохнул, он уже успел привыкнуть к постоянному присутствию темного. И хотя спецназовец прекрасно понимал, что удерживать демона все время рядом с собой он не имеет права, ему с трудом удалось подавить глухое раздражение. Да и один день роли не сыграет.

Покинув комнату Рича, Филипп задумался. Душа требовала действий. Но не успел он ничего сообразить, как увидел спешащую ему навстречу бабушку. Старушка с заговорщицким видом схватила внука под локоть и увлекла обратно в покои, где усадила на кровать, жестом призвала к молчанию и, взяв его за руку, быстро-быстро зашептала незнакомые слова. По мере того, как ее голос все больше набирал силу, вокруг них сильнее закручивались вихри золотистого облака. Замолчав, бабушка прислушалась к себе и довольно выдохнула.