Снова поймав такси, правда, с большим трудом, я залез в машину, пока ехал – просматривал документы. Ох ты ж бля-я-я, это же финиш. Парень-то – трудный «ребенок», совершенно наплевательски относится к своей жизни и Сообществу, не хочет вообще быть его частью. Денег не зарабатывает, живет на пособие, просит милостыню в переходах, как только ни вертится. Несколько раз подвергался насилию – избивали. В общем, кажется, они просто не знали, на кого спихнуть парня – а тут я, такой умный. Вот же гад ползучий – сразу же раскусил, и даже притворные слезы не помогли!

- Прибыли.

Я отстегнул пару купюр, выбрался из машины, морщась от мороси, что только что началась – противно. Надо было свою машину взять, так отец наказал недавно… Кретин, будто бы меня это остановит. Достал пачку сигарет, наконец затягиваясь одной – вот это кайф.

Перед спуском вниз я поморщился, подозревая, что это не самый лучший мой путь. Но все же спустился, припоминая фотографию в папке – вполне себе парень, правда мелочью выглядит – тусклые русые волосы, острые скулы, явно худой, тонкие не слишком красивые черты лица, но зато большие глаза – вот же насмешка природы: большие, обрамленные ресницами и… пустые. Жесть, аж противно стало.

Я медленно двигался вдоль перехода, пока, наконец, не увидел сидящего на коленках парня, перед которым стояла жестяная кружка с поблескивающими монетками на дне. Всклокоченные, явно немытые русые волосы, серые пустые неподвижные глаза, устремленные куда-то вперед. Не по погоде тонкая куртка, распахнутая и открывающая худое тело под футболкой, джинсы и кроссовки, которые явно просят каши. Странный такой оборвыш, если бы он не пел. Я хмыкнул, подходя ближе. Воздух вокруг явственно запах сигаретным дымом, а я показушно выдохнул на недовольные взгляды прохожих. Курить в переходе нельзя? Кто сказал?

А парень ничего так пел – старательно выводил слова каким-то тонким голосом, изредка сбивающимся на более низкие тона. Я подождал, пока он допоет какую-то старую военную песню, пока проходящие мимо люди отсыпят мелочи, докурил наконец свою сигарету, подходя вплотную.

- Максим Иванов? – тут же встрепенулся парень низким мягким голосом – не могу не признать, что красивый голос, чего не скажешь об обладателе.

- Ага, он самый. Мирослав Кантемиров? – спрашивать было глупо, но я все равно поинтересовался.

- Мир, - поправил парень, чуть поворачивая голову в мою сторону, а рукой ощупывая мелочь в кружке.

- Мир так Мир. Сказано тебя вывести отсюда, - я усмехнулся, понимая, что в принципе, ничего не должен. Могу хоть сейчас уйти, а могу доказать окружающим и отцу, что мне можно доверить даже человека.

- Сказано тебе, делать мне – не одно и то же, - отозвался русый, сгребая все монетки и пряча в карманах тонкой, большой ему куртки.

- Ты должен меня… как бы… слушаться? – я приподнял одну бровь, изображая удивление.

- Не должен. Я сказал уже им, что не нужен мне помощник, и что они могут идти лесом со своей благотворительностью, - меланхолично протянул Мир.

- Где ты живешь? – неожиданно спросил я, обрывая его на полуслове.

- В приюте.

- Хочешь жить со мной?

- Нет, с какой стати? Я тебя даже не знаю, - возмутился русый, убирая кружку в карман куртки. Бездонная она какая-то, - у меня «рабочий день» закончился, я пошел. Можешь валить, я скажу, что ты был.

- Пошел ты, знаешь, куда? – я начинал злиться, не понимая, почему он такой непослушный.

- Вот туда и направляюсь. Издеваться над инвалидами нехорошо, - хохотнул он, поднимаясь и подбирая свою палку. Или как там ее. Оперся на нее, вставая в полный рост и оказываясь всего лишь чуть ниже меня. Ох-ре-неть. Вот же каланча, еще и худющая, как спичка – ноги просто циркули. Он подобрал картонку, на которой сидел, сунул ее за решетку, что была в стене за спиной, развернулся, словно не замечая меня, направляясь к выходу, постукивая палкой по каменному полу. Я пока что шел за ним, не предпринимая никаких попыток что-то сделать.

- Долго за мной ходить будешь? – спросил он, когда мы уже поднялись по ступеням и шли в сторону парка (так мне по крайней мере показалось).

- Сколько потребуется, чтобы убедиться, что свою работу я выполнил, - ухмыльнулся я.

- Все вы такие. Уроды, - неожиданно зло ответил Мирослав, - вали уже отсюда. Я же сказал, что передам, что ты ОЧЕНЬ помог. До свидания. А лучше – прощай.

- Ты даже не знаешь, кто я, как выгляжу и вообще, что за человек, - насмешливо протянул я, не замечая, что говорю, вообще, со слепым.

Он остановился, поджимая губы. Вскинул на меня слепые глаза, будто бы молча укоряя меня. Я аж смутился, ага. У меня своя цель, парниш.

- Вали отсюда, - еще раз глухо повторил он, снова начиная идти. Его палка размеренно постукивала по камням, а я все удивлялся, как он еще ни разу не споткнулся. Вообще, это было действительно удивительно для меня - будь я слепым, точно бы растерялся и ничего бы не знал. Хотя, он же слепыш от рождения, поневоле научился. Мы молча шли рядом, пока он не свернул в какой-то дворик с небольшим зданием посередине. Четыре этажа, детская площадка, много детишек – приют. – Все, проводил – вали, - огрызнулся русый, направляясь ко входу. Я решил не досаждать парню, тем более, теперь я знал, где он живет. Я просто развернулся, собираясь домой и уже набирая номер друга, дабы рассказать о своей забавной затее.

День второй. "Уговоры".

- Что-что? Парень-слепой? Помогать? Ты?! – Никита расхохотался, развалившись пузом на столе. Ну вот и как ректор мог воспитать такого сыночка? Кошмар. По сравнению с ним, отец должен мной гордиться.

- Ну да, - я ухмыльнулся, самому смешно стало от своей затеи, - папашка тоже поржал. Будто бы я не заслуживаю, да? Аха-ха!

- Ну и правильно! Угробишь парня! Ха! - он снова покатился со смеху. У отца, в принципе, вчера почти такая же реакция была, когда я ему рассказал – забавно. Я чуть нахмурился.

- Опять накуренный? – спросил я, ударяя парня кулаком в бок.