Стал собираться круг застенчивых. Симпатичная девушка, набравшаяся смелости прийти в качестве «бородатой дамы», чуть дрожала от предвкушения награды за самый безобразный костюм вечера. Юноша, проведший весь вечер с «татуировками» по всему телу, прятался в толпе, сильно краснея всякий раз, когда кто-нибудь говорил, что награда у него в кармане.

– Артисты и артистки нашего цирка, – весело начал инспектор манежа, – не сомневаюсь, что всем здесь сегодня было весело. И мы воздадим честь самым достойным среди нас и даруем им призы! Миссис Таунсенд уполномочила меня провозгласить их имена. Итак, дорогие коллеги-артисты, первый приз присуждается леди, которая весь этот вечер демонстрировала нам самый поразительный, подобающий случаю, – в этот момент «бородатая дама» покорно вздохнула, – и оригинальный костюм. – Тут «стог сена» навострила уши. – Я уверен, что решение, о котором сейчас будет объявлено, единогласно одобрят все присутствующие. Первый приз достается мисс Бетти Мэйдл, очаровательной заклинательнице змей из Египта!

Раздался взрыв аплодисментов – аплодировала большей частью сильная половина, – и мисс Бетти Мэйдл, сквозь оливковый грим которой проступил очаровательный румянец, прошла вперед, чтобы получить свою награду. Инспектор манежа, с восторгом улыбнувшись, преподнес ей огромный букет орхидей.

– А теперь, – продолжил он, оглядевшись вокруг, – я объявляю нашего следующего лауреата: того, чей костюм, по общему мнению, стал самым забавным и оригинальным костюмом вечера. Приз, как вы уже догадались, достается нашему гостю, джентльмену, который появился здесь лишь ненадолго, но чьим приятным обществом, как все мы надеемся, мы сможем насладиться еще не раз, – короче говоря, приз вручается благородному верблюду, который на протяжении всего вечера доставлял нам истинное удовольствие своим голодным взором и чарующим искусством танца!

Он умолк, и раздались бурные аплодисменты и крики одобрения, поскольку выбор разделяли большинство присутствующих. Приз – большая коробка сигар – был отложен в сторону для последующей передачи верблюду, поскольку вручить его прямо сейчас не позволяли анатомические особенности животного.

– А теперь, – продолжил инспектор манежа, – мы завершим котильон бракосочетанием Веселья и Безрассудства!

– Прошу всех построиться для свадебного марша, а прекрасную заклинательницу змей и благородного верблюда попросим его возглавить!

Бетти весело проскользнула вперед и смуглой рукой обвила шею верблюда. За ними выстроилась процессия маленьких мальчиков, маленьких девочек, деревенских дурачков, толстушек, йогов, глотателей шпаг, дикарей с острова Борнео, фокусников; многие были изрядно навеселе, всем без исключения было весело, всех ослепляли потоки разноцветного света вокруг; счастливые лица были неузнаваемы в варварской раскраске и под париками. Исступленные тромбоны и саксофоны издали первые чувственные аккорды свадебного марша в богохульной синкопированной аранжировке, и шествие началось.

– Ты счастлив, верблюд? – тихо поинтересовалась Бетти, когда они двинулись вперед. – Счастлив ли ты, что берешь меня в жены и будешь отныне принадлежать прелестной заклинательнице змей?

Передние ноги верблюда загарцевали, изображая переполнявшую их радость.

– Священника! Священника! Где священник? – раздались крики из гущи праздника. – Кто будет изображать духовное лицо?

Из приоткрытой двери бара неожиданно показалась голова Джамбо, тучного негра, который уже на протяжении многих лет работал официантом клуба «Дилижанс».

– О, Джамбо!

– Старик Джамбо! Он то, что надо!

– Выходи, Джамбо! Как насчет поженить молодых?

– Ура!

Четыре арлекина схватили Джамбо, освободили его от фартука и провели к возвышению в дальнем конце зала. Там с него сняли воротничок и снова надели его задом наперед, как носят священники. Участники парада разделились и образовали подобие алтаря для жениха и невесты.

– Леди, джентльмены, – прокричал Джамбо, – у меня есть старенькая Библия, так что все по-настоящему!

Он вытащил из внутреннего кармана потрепанную Библию.

– Ура! У Джамбо есть Библия!

– И перо, могу поспорить!

Заклинательница змей и верблюд вместе поднялись к ликующему алтарю и остановились перед Джамбо.

– У тебя есть лицензия, верблюд?

Стоявший рядом юноша решил подсказать Перри:

– Дай ему лист бумаги. Да что угодно…

Перри, смутившись, засунул руку в карман, нашел сложенный лист бумаги и протянул его сквозь рот верблюжьей маски. Держа текст вверх ногами, Джамбо притворился, что внимательно читает написанное.

– Это специальная лицензия для верблюдов, – сказал он. – Приготовьте кольцо, верблюд.

Перри повернулся внутри верблюда и обратился к своей задней половине:

– Ради бога, дай кольцо!

– У меня с собой нет, – возразил усталый голос.

– Есть. Я видел.

– Я никогда не снимаю его.

– Если не снимешь, я тебя прибью.

Послышался вздох, и в руке Перри оказалось солидных размеров латунное изделие с фальшивым бриллиантом.

Он снова почувствовал толчок снаружи.

– Говори!

– Согласен! – торопливо выкрикнул Перри.

Он услышал жизнерадостный ответ Бетти, и это заставило его разволноваться даже в такой бурлескной ситуации.

После этого он просунул руку с кольцом сквозь прореху в верблюжьей шкуре и надел фальшивый бриллиант ей на палец, бормоча древние решающие слова вслед за Джамбо. Он ни в коем случае не хотел, чтобы кто-нибудь обо всем этом узнал. По окончании церемонии он намеревался незаметно ускользнуть, не снимая костюма и надеясь, что мистер Тейт не выдаст его секрет, раз уж не выдал до сих пор. Перри везде считался многообещающим молодым человеком, и такая история могла испортить его едва успевшую начаться карьеру адвоката.

– Обнимите невесту!

– Верблюд, снимайте маску и поцелуйте невесту!

Сердце его инстинктивно забилось, когда Бетти, смеясь, повернулась к нему и стала снимать картонную маску. Он чувствовал, что теряет контроль над собой, ему безумно хотелось обнять ее, объявить свое настоящее имя и поцеловать эти губы, находившиеся столь близко… Но неожиданно смех и аплодисменты вокруг стихли, и в зале воцарилась нехорошая тишина. Перри и Бетти удивленно оглянулись. Джамбо призывал к тишине громким «Внимание!», голос его выражал такую растерянность, что все взоры сразу же устремились на него.

– Внимание! – повторил он еще раз.

Он перевернул брачную лицензию, которую до сих пор держал вверх ногами, достал очки и, прилагая отчаянные усилия, прочитал документ.

– Вот это да, – воскликнул он, и в затихшем зале его слова достигли ушей всех присутствующих, – да ведь это же настоящая брачная лицензия!

– Что?

– Не может быть!

– Повтори, Джамбо!

– Ты точно умеешь читать?

Джамбо жестом призвал к тишине, и душа Перри ушла в пятки, как только он осознал, какую ошибку только что совершил.

– Уверяю! – воскликнул Джамбо. – Это настоящая брачная лицензия, и она разрешает брак вот этой молодой леди, мисс Бетти Мэйдл, с мистером Перри Паркхарстом!

Послышался общий вздох, все взгляды устремились на верблюда, в зале послышался монотонный гул. Бетти резко отпрянула, ее глаза метали яростные молнии.

– Верблюд, ваше имя Перри Паркхарст?

Перри не отвечал. Стоявшие вокруг придвинулись поближе и глядели на него, ожидая ответа. В полном смятении, он стоял и не двигался; его картонная морда выглядела по-прежнему голодной и сардонической, а взор был направлен на неумолимого Джамбо.

– Лучше ответьте, – медленно произнес Джамбо, – это достаточно серьезный вопрос. Так уж получилось, что кроме своих обязанностей в этом клубе я еще исполняю обязанности священника в нашей городской баптистской церкви. И только от вашего ответа зависит, не женаты ли вы теперь по-настоящему!

Последовавшая сцена навсегда запечатлена в анналах клуба «Дилижанс». Дородные матроны падали в обморок, стопроцентные пуритане изрыгали проклятия. Как мыльные пузыри, образовывались и распадались группы обезумевших дебютанток, а по всему залу слышался хаотичный приглушенный гул злых языков. Взволнованные юноши клялись убить Перри, или Джамбо, или самих себя, или еще кого-нибудь; баптистский священник был окружен бурлящей группой громкоголосых адвокатов-любителей, задававших вопросы, грозивших, требующих указать прецеденты, приказывавших срочно сбрасывать акции и особенно настойчиво пытавшихся обнаружить любой признак того, что все случившееся было подстроено заранее.