Поднялись на следующий этаж. Опять пришлось терпеливо искать крысиные лазы в стенах. Они все время оглядывались – ожидали внезапного нападения. И хотя крыс неодолимо влекли ворохи зерна, рассыпанного чуть не по всем залам, они не позволяли себе расслабиться. Планомерно и внимательно осмотрели рыцарский зал с колоссальным камином, в котором могло бы уместиться чуть не все крысиное войско, и таким же колоссальным каменным столом. Под глубокими оконными нишами в полу были сделаны отверстия – в древние времена через них лили на врагов кипящую смолу.

Черные не появлялись.

Крысы поднялись на четвертый этаж. Там был зал для пиров, такой же пустынный, как и остальные. Залезли еще выше, но там нашли только одну маленькую комнату, совершенно непригодную для засады.

Единственное место, которое они не осмотрели, – гнездо аистов на крыше. А именно в этот момент туда прилетела сова-неясыть из Лунда с хорошим известием: белогрудая сова Фламеа благосклонно отнеслась к просьбе и прислала то, о чем просила ее многоуважаемая Акка с Кебнекайсе.

А тем временем серые крысы, тщательно обследовав все уголки крепости, немного успокоились. Решили, что черные защитники просто-напросто в панике бежали, оставив крепость врагам.

Теперь можно вкусить сладость победы.

Они ринулись в зерновые склады.

Но едва крысы успели разгрызть первые зерна, послышались резкие и высокие звуки дудочки. Серые разбойники подняли головы и беспокойно прислушались. Некоторые даже испугались, отбежали в сторону, но потом вернулись к трапезе.

Опять прозвучала дудочка. Однообразный, все время повторяющийся мотив.

И тут началось что-то совершенно необычное. Сначала одна крыса, две… с каждой секундой все больше и больше серых воинов, как они себя называли, отбегали от вожделенных куч зерна и искали кратчайший выход из огромного замка. Многие противились соблазну. Слишком уж много усилий потрачено, чтобы завоевать эту крепость, слишком много жизней отдано за Глимминге, чтобы вот так, ни с того ни с сего, ее покинуть. А дудочка звучала все громче и громче, властно и настойчиво. И крысы скатывались с куч зерна и, отталкивая друг друга, протискивались в узкие лазы.

Их звала дудочка.

Посреди крепостного двора стоял… гном не гном, а черт знает что. Они никогда такого не видели. Крошечный гномик в белом колпачке смотрел на них и дул в свою дудочку. Вокруг него уже собралось множество крыс, и бесконечным потоком прибывали еще и еще. Они с удивлением и восторгом, совершенно неподвижно, слушали дудочку. Но когда гном оторвался, чтобы показать слушателям нос, грозно зашевелились. Было ясно, что еще секунда – и они растерзают его в клочья.

Пока он играл, они были в его власти.

Когда наконец все крысы покинули крепость и собрались во дворе, гном медленно пошел к воротам и вывел войско на дорогу. Крысы безропотно, как во сне, следовали за ним, не в силах оторваться от прекрасной, завораживающей музыки.

Мальчик делал круги и петли, перелезал через канавы, продирался сквозь кусты – крыс не останавливало ничто. Он дул и дул в свою дудочку, сделанную из рога какого-то животного. Трудно сказать, что это было за животное, потому что на всей земле на найдешь существа с такими крошечными рогами. И никто не знал, чей это рог. И никто не знал, кем эта дудочка сделана.

Фламеа, белогрудая сова, нашла ее в одной из оконных ниш часовни лундского собора. Нашла и показала старому знакомому, известному своей ученостью ворону Батаки. Батаки знал все. Знал он и что это за дудочка: оказывается, в старину такие дудочки делали, чтобы приобрести власть над мышами и крысами.

А ворон с незапамятных времен дружил с Аккой с Кебнекайсе. И именно он сообщил ей под большим секретом, что у Фламеа есть такая волшебная дудочка.

И все так и оказалось! Крысы были словно околдованы. Мальчик шел и играл, шел и играл, и все огромное крысиное войско двигалось за ним, как железные опилки за магнитом. Начинался рассвет, а он все играл, потом взошло солнце, а он все играл и играл и не отнимал от губ волшебную дудочку.

Он играл, играл и играл и уводил крыс все дальше и дальше от Глимминге.

Вторник, 29 марта

Много прекрасных зданий возведено в Сконе, но ни один замок, ни одна крепость не может сравниться со зданием, возведенным самой природой, – с Куллабергом.

Куллаберг нельзя назвать ни огромным, ни величественным. Широкое плато, такие же, как и везде, луга, лес, заросли вереска. Кое-где мягкие, тоже поросшие вереском холмы. Местами торчат из земли голые, округлые скалы – огромные валуны, принесенные когда-то ползущими на юг ледниками. Такой пейзаж в Швеции можно увидеть где угодно, но для равнинного Сконе он необычен.

И тот, кто заберется на плато, тоже не увидит ничего особенного. Многие даже чувствуют разочарование, поглядывая то в ту, то в другую сторону.

Но не торопитесь! Если оставить наезженную дорогу, подойти к краю плато и посмотреть вниз – совсем другое дело. Вы сразу поймете, что у вас просто не хватит времени, чтобы насладиться этой красотой.

Потому что горную цепь Куллаберг окружают не степи, поля и леса, как в других местах в Сконе. Куллаберг – длинный и довольно узкий скалистый полуостров, вдающийся в море ровно настолько, насколько ему удалось много миллионов лет назад. Ни малейшей береговой полоски, скалы словно растут из моря, испещренные глубокими расщелинами и уступами. Ничто не защищает их от волн, и море, как сумасшедший скульптор, создает по своему усмотрению прихотливые и загадочные фигуры.

Вы увидите черные отвесные скалы, источенные водой, ветрами и временем. Тут и там таинственно чернеют узкие отверстия бесчисленных гротов и пещер. Каменные столбы растут прямо из моря. Спуститься к морю – только по веревке. Правда, можно найти и более пологую тропинку между скал, где скопилась пожухлая прошлогодняя листва. Но и по ней спускаться небезопасно.

Вы увидите береговую линию, изрезанную маленькими ажурными заливами, где с каждой отбегающей волной ворчливо шуршит прибрежная галька. Каменные порталы, острые конусы скал в кружевных воротниках пены, а рядом – совершенно спокойная, чернозеленая вода, и в ней отражаются суровые утесы. Вы увидите глубокие симметричные чаши, словно вырезанные в скале искусным токарем, и огромные расщелины, приглашающие путешественника заглянуть в недра горы, где в древности, как утверждает предание, жил оракул Кулламан.

На скалах и в расщелинах – переплетенные ветви непостижимым образом укоренившихся кустов. Кое-где растут даже деревья, но в постоянной борьбе с ветрами они тоже больше похожи на кусты, иначе никакие корни не удержали бы их в этом тонком слое нанесенной ветром земли.

Созданные природой богато украшенные каменные стены, бескрайнее синее море и особенный, острый, как сельтерская вода, воздух привлекают в Куллаберг огромное количество туристов. Сотни людей приезжают каждый день, пока не кончится лето.

Их понять нетрудно. Труднее объяснить, что именно привлекает сюда зверей и птиц. Почему именно в Куллаберге они каждый год устраивают свои праздники? Никто не знает. Известно только одно: с незапамятных времен, с тех пор как первая морская волна разбилась в пену о неприступные утесы Куллаберга, птицы собираются именно здесь. А вот почему из многих других мест был выбран именно Куллаберг, знают, наверное, только участники той первой встречи.

И когда настает день праздника, лес наполняется шорохом и хрустом. Королевские олени, косули, зайцы, лисы… все четвероногие бегут в Куллаберг. Чтобы не привлекать внимания людей, они выбирают самые глухие ночные часы. И под утро, если бы кому-то удалось туда проникнуть, он увидел бы сотни и тысячи зверей, прибывающих со всех сторон на большую, поросшую лиловым вереском поляну.

Поляна эта, на самом отдаленном конце полуострова, почти у самого мыса, со всех сторон окружена скалами. Можно подойти совсем близко и ничего не заметить. К тому же в марте почти невероятно, чтобы кто-то сюда явился. Что здесь делать ранней весной? Холодные, скользкие скалы. Еще с осени ледяные северные ветра отвадили даже скалолазов и кладоискателей.