- Не я, а вы, мой господин! Это же ваш любимый чаранго, разве не узнаете? - торжественно водружая "гитару" мне на кровать, провозгласил он. - Я раньше не решался принести его, но теперь, когда вы стали кое-что вспоминать, счел возможным вынуть инструмент из чехла. Вдруг он поможет вам ускорить процесс восстановления памяти? Да и отец ваш очень любит, когда вы играете и поете, у вас такой красивый голос. Он завтра приедет, и я уверен, что господин Свон был бы чрезвычайно рад снова услышать ваше пение.

- Еще не легче! - пробормотал я, неуверенно взяв инструмент в руки. - Ты точно уверен, что я на таком играл? Еще и пел в придачу?

- Попробуйте, может получится! - с надеждой глядя на меня во все глаза, ободрил слуга. - Так ведь бывает, что руки все помнят куда лучше, чем голова. А вдруг сработает?

- Не знаю... - с сомнением протянул я, пристраивая чаранга на колени. В той прежней, земной жизни я немного играл на гитаре, на уровне среднего любителя, но никогда не считал себя гитаристом. А уж чаранго?.. Хотя, чем черт не шутит, надо попробовать, вдруг и вправду навыки Юргена живы в моих пальцах? - Наверное, не смогу... Скажи, я хорошо играл на этом инструменте?

- Вы брали уроки в течение двух лет, закончив полный курс музыкальной школы по классу чаранга, а также мастерства сольного пения, - улыбнулся Лау. - Так что смелее, хозяин, просто не думайте ни о чем, и все получится.

Я сел поудобнее и постарался расслабиться. Ну же, давай, омежка, выйди из своей тени и покажи, на что способен! Рука привычно (!) обхватила гриф, и я с удивлением осознал, что действительно знаю, как на этом играть!

- Отлично, господин Юрген, - радостно суетился возле меня Лау, - вот ваша тетрадь, в ней ноты и все самые любимые песни. Надеюсь, что игра на чаранге отвлечет вас, вы ходите уже два дня мрачнее тучи. Что вы такого сказали вашему мужу в тот вечер, что до сих пор думаете об этом?

- После праздника мы съедем отсюда и вернемся в наш домик, - медленно перебирая струны, сказал я, - я не хочу здесь больше жить. Мне неприятно видеть Клеменса и старшего супруга, да и всех остальных членов семьи тоже. Они мне совершенно чужие, и будет лучше, если мы будем встречаться с ними как можно реже.

- Но почему, мой господин? Я так надеялся, что ваши отношения наладятся. Зачем-то же он пришел к вам в тот вечер, и его глаза так необычно блестели! Мне кажется, нет, я почти уверен, что у него к вам появились чувства!

- Забудь об этом, - нахмурился я, откладывая инструмент в сторону. - Давай лучше поговорим о другом. Если я правильно понял суть моих отношений с родной семьей, я рос с отцом-омегой. А что же остальные? Отец и братья?

- Они не вмешивались в ваше воспитание, да это и не принято. Омег воспитывают в знатных семьях иначе, чем альф, с малых лет обучая быть хозяином дома будущего супруга. Демметрий строг, но очень любит вас. Он тоже... был против вашего замужества, но господин Свон имел в этом браке свой интерес, поэтому он дал согласие на предложение Освалльдов.

- Ты говорил про старшего брата.

- Да, господин Перриян всегда заботился о вас и баловал, несмотря на частые выговоры от господина Демметрия. Я вам уже говорил, что ваш брат был самым главным противником вашей свадьбы, уверяя отца, что вы достойны лучшей судьбы, чем становиться младшим мужем.

- Комплекс старшего брата, - пробормотал я, листая тетрадь с песнями Юргена. Слова неплохие, хотя и несколько стоныжные. Ну, что еще ждать от безответно влюбленного юного омеги? - Скажи, с тех пор как я вышел замуж, они не навещали меня?

- Ни разу, господин.

- Хм, странно. Вроде бы любили, но сбагрили в дом мужа и забыли?

- Замужних омег родственники навещают редко, в основном по праздникам, - удивленно глядя на меня, сказал Лау. - Кроме того... простите, если я скажу вам кое-что непозволительное для слуги. Господин Демметрий не считает Освалльдов равными себе, несмотря на их богатство и высокий ранг. Я думаю, он оказал влияние на своего супруга и сыновей, пресекая их визиты в дом вашего мужа.

- Но в этом мире вроде бы главенствуют альфы? Так как же может мой отец влиять на своего супруга?

- В каждой семье свои маленькие отклонения от общих правил, господин. Ваши родители отлично ладят, но что касается семьи и дома, все это отдано во власть Демметрия.

- Как думаешь, кто завтра приедет на осенний праздник?

- Демметрий вряд ли. Ваш отец и братья.

- И как же мне вести себя с ними? Я все еще так мало помню о своем прошлом.

- Не беспокойтесь. На приеме будет много народа, так что вам вряд ли придется долго быть с вашими родными наедине. Уверен, вы прекрасно справитесь. Но вы не думали о том, чтобы рассказать господину Свону правду о вашей замужней жизни?

- Зачем? Он примет меры, потребует развода и заберет меня домой?

- Насчет развода не уверен, ибо ваши родители довольно консервативны, однако господин Свон имеет право знать о том, как вы живете в браке. Не понимаю, почему вы так упорно от него скрываете, что муж пренебрегает вами?

- Хотел бы я и сам это понять, - пробормотал я, откладывая тетрадь в сторону, - с чего бы Юргену не доверять семье, где он любимый маленький сыночек? Но видимо, причина есть, хотя скорей всего здесь ключевую роль играет просто глупая гордость, не позволяющая ему признаться, что он ошибся с выбором супруга...

- Но что вы думаете делать дальше?

- Пока не знаю. Для начала надо родить, - я показал на уже заметно выпирающий через одежду живот. - Хотел бы развестись, но было бы не лишним прежде выяснить, как к этому отнесется моя семья. Ты сам сказал, они консервативны.

- Разводы очень редки, господин, но думаю, что в вашем случае это возможно. Зная ваших родителей, могу предположить, что господин Свон будет против, но вот отец Демметрий вас поддержит.

- Так, ладно, это все нескоро, - тяжело вздохнул я, снова водружая на колени чаранго. - Лучше порепетируем немного, вдруг и правда мне придется что-нибудь сыграть для братьев и отца. И что тут наш омега пел такого душераздирательного? - я взял на пробу несколько высоких нот, уже почти не удивляясь тому, что мой голос льется легко и свободно. - Да я и впрямь певец, и кто бы мог подумать?!