- Конечно, дядюшка, я все понимаю и буду терпелив с ним.

- Мальчик пока будет жить на моей вилле. Его поврежденному горлу необходим влажный теплый воздух, а исстрадавшейся душе тишина и покой. Ты можешь видеться с ним в любое время, охрана предупреждена и тебя пропустят без малейших задержек. Надеюсь, Юргену пойдет на пользу ваше общение. И, как бы это поделикатнее тебе сказать? Действуй по обстоятельствам, дорогой. Чем быстрее ты поладишь с ним, тем лучше. Беременность была бы идеальным вариантом, тогда мы без промедления сыграли бы свадьбу, и Юрги перестал бы думать о глупостях, поглощенный новым предстоящим отцовством.

- Но дядюшка, вы сами видели, он смотрит на меня недружелюбно, словно забыл все наше детство и раннюю юность.

- Надеюсь, это временно, Асторрий. Юрген чуть не погиб, и у него был сильный шок, от которого пропал его чудесный голос. Думаю, он переживает и по этому поводу тоже. Я на тебя рассчитываю, помни об этом. Наш врачеватель осмотрел его, - Демметрий понизил голос, - скоро у Юрги возобновится цикл, омеги в эти дни становятся довольно легко возбудимы...

- Не беспокойтесь, дядюшка, у нас с ним всегда были хорошие отношения. Я знаю его слабые места. И так же, как и вы, хочу, чтобы он был счастлив и спокоен.

Юрген фил Ллоуд

Мне не надо было прилагать усилий, чтобы изображать подавленного и несчастного омегу. Впервые за все время пребывания в этом мире я именно так себя и чувствовал: бесправным, запертым, зависимым и... совершенно беспомощным.

Я был в полной власти своего папочки-омеги, который явно вознамерился как можно быстрее отдать меня замуж за этого Асторрия, от которого меня просто воротило. "Женишок" таскался ко мне каждый выходной, а иногда и на неделе, и я ничего не мог с этим поделать. Меня жутко напрягало его присутствие, я постоянно был настороже, хотя пока альфа вел себя корректно, он даже за руку меня брал очень редко, и только на прощание по-братски чмокал в щеку, обдавая своим приторно-слащавым запахом.

Лишь стоило Асторрию появиться на вилле, Демметрий тут же исчезал, мило извиняясь за свои якобы срочные дела, и эти явные намеки были куда как прозрачны. Черт, что же мне делать, как избавиться от этой новой напасти? Наедине с этим альфой я опасался даже есть, вдруг мне чего-нибудь подсыплют в тарелку? Я отключусь, а этот бугай тут же затащит меня в постель и пристроит новую беременность, чтобы я не особенно брыкался и покорно пошел под венец?

Днем я прикидывался тихим и покорным, часто просился погулять в саду, тщетно выискивая в заборе бреши или места, где не было охраны. Вот же проклятье, тут целая армия дюжих наемников, и все они здесь для того, чтоб стеречь меня! Зачем Демметрию все это надо? Неужели желание скрыть мои "причуды" и соблюсти внешние приличия знатной семьи настолько сильны, что это вынудило его так строго изолировать от общества оступившегося сына?

- Папочка, мне здесь не нравится, - попробовал я поныть возле омеги, - я чувствую себя словно в тюрьме. Давайте вернемся в Сейхан, пожалуйста. Я уже совсем здоров и голос возвращается. Хочу увидеть сына. И Лау тоже...

- Сыночек, - чертов хитрец усадил меня возле себя на диван, - давай поговорим с тобой по душам, как прежде. Я очень хочу тебе счастья, но для этого тебе надо забыть о своем неудачном замужестве и никогда не вспоминать. Не беспокойся о своем сыне, думай о себе. Тебе ведь нравится Асторрий, верно? Вы с ним всегда были близки, и мы с его отцом давно дали друг другу клятву вас соединить в законном браке. Он любит тебя по-прежнему, несмотря на то, что ты побывал замужем и родил ребенка. Будь с ним поласковей, сынок, прошу тебя. Давай сыграем свадьбу поскорее, и ты начнешь с ним новую радостную жизнь, вы заведете детей, а мы все почувствуем себя спокойнее. Что думаешь, скажи мне, Юрген?

- Папочка, я не хочу сейчас выходить замуж. Прошу вас, дайте мне немного времени.

- Но почему же, мальчик мой? - допытывался Демметрий. - Только не говори мне , что у тебя еще остались чувства к этому недостойному северянину.

- Нет, не остались. Но я подавлен и не смогу сейчас сделать Асторрия счастливым. По-жалуйста, не торопите меня.

- Сынок, время идет, и терпение Асторрия не безгранично, ты можешь потерять его и навсегда остаться одиноким. Ты разведен, в твоем положении сложно рассчитывать на хорошую партию, даже несмотря на высокое положение нашей семьи. Давай договоримся так: ты месяц поживешь еще на вилле и будешь видеться с Асторрием почаще. Надеюсь, что за это время вы снова станете друг другу так же важны и приятны, как и прежде. Не отказывайся от своего будущего, милый, ты ведь совсем еще молод и очень красив.

- Но почему мы не можем встречаться с ним в Сейхане? - продолжал канючить я, ни на что не надеясь. - Мне здесь совсем не нравится, я чувствую себе ненужным. Никто ко мне не приезжает, ни папа Свон, ни братья.

- Они очень заняты на работе, однако в самое ближайшее время постараются навестить тебя. И тоже очень мечтают о твоей новой свадьбе, сынок.

Меня тошнило от этих лживых светских бесед и от своего притворного слюнтяйства, но я упрямо гнул эту линию, боясь только одного - переиграть. Гарантом достоверности теперь мне служила так часто упоминаемая в разговорах психологическая травма, на которую можно было свалить все мои новые странности, и я пользовался этим без зазрения совести, играя подчас почти сумасшедшего. В психушку меня вряд ли упекут, заботясь о престиже семьи, но вот женишок может и испугается перспективы свадьбы с ненормальным, кто знает? А на войне все средства хороши.

Я был здесь пленником и на ночь меня запирали, в то время, как я изнутри запереться не мог. Днем я таскался в семейный храм и сидел там часами, изображая молящегося, потом тыкал иголкой в ткань, выводя на ней жуткие путаные линии, и пиликал на чаранго, но по ночам превращался в Назария, отчаянно ищущего пути к спасению. Оттачивал по памяти приемы самообороны, выполнял до седьмого пота силовые упражнения, тренируя мышцы. Если ослабну, превратившись в стопроцентного омегу, тогда в критический момент, если этот бугай вознамерится меня изнасиловать, я не смогу даже постоять за себя!

Проклятье, что я мог сделать в такой патовой ситуации? Объявить голодовку? Начать рыть подкоп под стену? Ковырять шпилькой замок в двери? Все эти глупости здесь не работали. Я спал на втором этаже, на окнах решетки, кругом охрана. Я пробовал разное: проверял крепость решеток, пытался подружиться со своей стражей, отвлекал внимание Демметрия разными глупостями, просился погулять по магазинам. Итог моих усилий был практически нулевой: железо на окнах не сдвигалось ни на миллиметр, стража не отвечала мне, изображая глухонемых, Демметрий неизменно привозил из магазинов все, что я просил, не выпуская меня за пределы виллы ни под каким видом.