- Где Юрген? Что все это значит?

- Присядьте, господин Освалльд, - давно тесть не обращался ко мне столь официально, - и выслушайте нас спокойно. Надеюсь, вы проявите понимание и не унизите себя неподобающим поведением. Я был всегда противником разводов, но в свете явных свидетельств ошибочности вашего брака, согласен со своим супругом и тоже считаю, что вам с Юргеном лучше расстаться. Вот, ознакомьтесь, это бракоразводные документы, - он показал на лежавшие на столе бумаги, - вам остается только подписать...

- Где мой супруг? - довольно невежливо перебил я. Мой адвокат незаметно тронул меня за локоть, призывая к спокойствию. - И почему вы все решаете за нас?

- Наш сын, который и раньше изъявлял желание расторгнуть ваш брак, уже поставил свою подпись на бумагах, этого достаточно! - отрезал Свон. - Но если вы этим не удовлетворены, вот медицинская справка о его состоянии, а также доверенность, заверенная нотариусом, в которой говорится, что Юрген поручает мне, как его отцу, действовать от его имени, ибо он болен и не может лично присутствовать...

- А вы отлично подготовились, дорогие родственники, - зло усмехнулся я, изучая документ. Подпись Юргена я видел лишь однажды, на брачном свидетельстве, да и то не очень хорошо ее помнил. Жуткие каракули, которые трудно подделать, но кто его знает, подлинная это подпись или нет, ведь при должном желании можно провернуть какое угодно дело, - однако подписывать я ничего не буду. По крайней мере до тех пор, пока лично не переговорю с моим супругом.

- Мы это предвидели, господин Клеменс, - кивнул Свон, нажимая на столе кнопку вызова прислуги. - Пригласите адвоката и свидетелей.

- Что еще за свиде... - в кабинет вошел седой высокий альфа и двое омег, лица которых показались мне смутно знакомыми. Да это же наши горничные, что служили Юргену во флигеле! Но как они сюда попали?

- Позвольте вам представить: господин Коммулен, адвокат нашей семьи, - бесцветно изрек Свон. - А с вами, как я понял, его коллега, хотя вы так и не назвали нам его имени.

- Простите, Эвер фил Лонггюйн, к вашим услугам. Что вы имеете сказать, коллега?

- Брак господина Освалльда с моим клиентом был фикцией с начала до конца, - с отвратительно спокойной усмешкой начал говорить господин Коммулен. - Вот эти двое омег служили господину Юргену с первых дней его замужней жизни. Прошу вас, ознакомьтесь, здесь их письменные свидетельства, из которых очевидно, что господин Освалльд полностью пренебрегал по отношению к младшему мужу своими супружескими обязанностями. Он навещал господина Юргена всего три раза в благоприятные для зачатия дни, а после того, как омега забеременел, совершенно забыл о его существовании.

- Это печально, но однако, не является поводом для развода, - прочитав свидетельские показания, возразил мой адвокат. - Тем более нельзя назвать фикцией такой брак, когда у супругов есть ребенок.

- Вы правы, не является, однако вкупе с другими фактами, играет важную роль в принятии решения о разводе, - не моргнув глазом, ответил Коммулен. - Господин Освалльд не только пренебрегал своим супругом, но не смог выполнить главного условия, четко прописанного в брачном договоре - обеспечить ему надлежащие условия проживания и безопасность жизни. При невыясненных обстоятельствах в доме, где проживал младший супруг, вспыхнул пожар, в котором он едва не погиб, но отец господина Освалльда скрыл тот факт, что дом являлся постоянным местом жительства господина Юргена, сказав полиции, что он лишь заходил туда, чтобы почитать книги.

- Коллега, но жизнь Юргена спас именно мой клиент, разве не доказывает это, что он заботился о жизни своего супруга?

- Любой человек в разуме постарался бы предотвратить несчастье, так что о заботе здесь речь не стоит, - холодно ответил адвокат Ллоудов. - Что мы имеем далее? Сразу же после пожара, не успев даже как следует вылечиться, господин Юрген сбежал от своего супруга, будучи на восьмом месяце беременности. Сам этот факт уже о многом говорит. Кроме того, нам удалось получить справку от врачевателя города Сионы, куда Юрген обращался за медицинской помощью, из которой следует, что его психическое состояние очень пострадало. Вследствие этого он совершал странные поступки и не показывался даже своей семье. Когда же господину Освалльду удалось разыскать супруга, он в первый же вечер снова подверг его жизнь смертельной опасности.

- Тут целый заговор против меня! - возмущенно воскликнул я. - Перри, ты тоже веришь в то, что я опасен для Юргена?

- Прости, Клеменс, - ледяным тоном отозвался деверь, - но в данном вопросе я полностью солидарен с родителями. Вам лучше расстаться, прими это и забудь о моем брате.

- На основании всего вышеизложенного, - подвел черту адвокат, - брак может быть расторгнут и без вашего согласия, господин Освалльд, достаточно подписанного заявления вашего супруга и требования его семьи, которая имеет все основания опасаться за его жизнь и физическое здоровье. Прошу вас, ознакомьтесь, вот статьи и поправки Гражданского кодекса, которыми мы руководствовались в этом деле.

- Могу я обсудить это наедине с моим адвокатом?

- Да, разумеется, это ваше право.

- Что скажешь, Эвер? Что они тут наплели?

- Должен признать, что мой коллега очень грамотный в делах разводов. Тут подкопаться не к чему, закон на стороне Ллоудов. Они проделали большую работу, даже горничных смогли убедить свидетельствовать против тебя. Но главное - это доказательства угрозы жизни господина Юргена. Ты вел себя с младшим супругом неразумно, Клеменс, теперь мы ничего не сможем изменить в свою пользу. Мне очень жаль, но даже если ты не подпишешь документ, развод неизбежен.

- Я даже не могу потребовать личной встречи со своим супругом?

- На основании медицинских справок семья имеет право в этом отказать. Можно попытаться проверить, действительно ли Юрген обращался в клинику Сионы, но даже это мало что нам даст. Будучи беременным, он вполне мог прийти на очередное обследование, но вот содержание его можно сделать каким угодно, подделку доказать практически невозможно. В чем дело, Клеменс? Тут дело принципа, или тебе настолько дорог твой супруг, что ты не можешь с этим примириться?

- Я этого так не оставлю, - прошипел я, возвращаясь к милым родственникам, на лицах которых коварной тенью сияло удовлетворение.