И едва только пальцы входят на всю длину, хрупкое тонкое тело выгибается, подается наверх, с губ трикстера срывается стон наслаждения, граничащего с болью. Он откидывает голову и выкрикивает что-то на непонятном языке.

Слова отрывистые, странные... Локи стонет их с придыханием, перемежая хриплыми выдохами. И в такт движениям горячих пальцев брата выдыхает уже на универсальном:

– Тор-боги-брат!.. Я... тебя... люблю! – последнее слово он почти кричит, жарко, протяжно...

Пальцы скользят уже совсем свободно. Бог Грома останавливается, осторожно вынимает их, шепча в опухшие губы брата:

– Локи, я должен… Если ты не хочешь, я…

Трикстер медленно кивает, поворачивается спиной к старшему и опускается вниз, на согнутые локти, чуть приподнимая таз, прогибая спину.

Просто расслабиться.

Брату должно быть приятно, он не должен видеть исказившегося от боли лица. Локи должен ему, должен за все: за любовь, за то, что Тор не отталкивает его. За то, что спас. За то, что не убил его, предателя.

Просто расслабиться. Боль – это ничто по сравнению с осознанием того, что его тело может доставить брату удовольствие.

Холодной удушающей волной накатывает стыд. Локи ведь совершает привычные движения, разве что боли меньше. Для трикстера, кажется Тору, это не больше чем очередное унижение.

– Локи, что ты делаешь? – шепчет он, поднимая брата и поворачивая к себе лицом.

– Что-то не так?.. – в голосе мага появляется смущение и испуг.

– Все может быть по-другому, – мягко говорит Тор, опускает Локи на спину и нависает над ним. – Может быть вот так, – шепчет он, проводя языком по ключице брата, – и так… – рука касается мягкой бархатной кожи бедра, – и вот так… – губы обхватывают напрягшийся сосок и чуть натягивают нежную кожу, заставляя худое тело выгнуться навстречу.

Локи хрипло дышит, едва сдерживая стоны, перед глазами у трикстера яркая светящаяся тьма. Ему безумно хочется почувствовать Тора в себе, неважно как. Пусть будет больно, пусть… Все равно.

– Раздвинь ноги шире, – тихо просит Тор, – так будет легче.

Гладит внутреннюю сторону бедер брата, мягко помогает развести колени и приставляет возбужденный, истекающий смазкой член к чуть припухшему влажному отверстию.

– Я могу? – шепчет он, – могу сейчас?

Вид распластанного под ним, полностью доверившегося его рукам брата сносит крышу. И Тор боится, что не сможет остановиться, даже, если Локи попросит.

– Да… – хрипло выдыхает трикстер, – давай. Только не очень резко…

– Если будет больно – только скажи. Я остановлюсь, когда ты захочешь, – шепчет Тор и вталкивается в брата. Мягко, до половины, стараясь причинить как можно меньше боли.

И все равно Локи захлебывается стоном. Закинув голову, вцепившись в плечи Тора. Из глаз потоком катятся слезы.

Бог Грома испуганно дергается, заставляя младшего буквально подавиться криком.

– Локи, маленький! Я сделал больно?! Боги…

– Ничего… – шепчет трикстер, – это нормально.

– Тебе будет хорошо! – выдыхает Тор, в ухо брата, – чуть-чуть потерпи, совсем немного…

И осторожно качает бедрами, заставляя брата подавиться дыханием.

Локи судорожно дергается навстречу, обхватывает ногами, притягивает к себе, закусывает губу, его тонкие брови сходятся на переносице, глаза зажмурены, по вискам блестящими дорожками катится пот…

Тор почти благоговейно дотрагивается губами до бьющейся на шее венки и чуть вращает бедрами, входя глубже, пытаясь доставить как можно больше удовольствия брату. Пальцы перехватывают его член у основания, ведут вверх, чуть сжимают на конце, выдавливая прозрачные капельки.

Глаза Локи вспыхивают. Наверное, этот сумасшедший блеск от слез, выплескивающихся на щеки. С его губ срывается болезненный, граничащий с криком, стон.

– Сильнее! – выкрикивает он, заставляя себя не обращать внимание на боль, – Тор!– и выгибается от очередного глубокого, тягучего толчка, пробирающего вдруг сладкой судорогой до самого сердца.

И смеется… детским заливистым смехом.

И Тор смеется тоже. Смеется, притягивая брата к себе. Чувствуя в кончиках пальцев покалывание от мощного выброса энергии.

– О, боги! Я хочу тебя внутри! – захлебывается Локи словами, – полностью внутри! Боги, Тор!

Перед глазами яркая тьма. Ощущение заполненности, счастья, какого-то безумного экстаза. Феерические всплески наслаждения, от которых немеют ноги… Будто внутри нажимают кнопку, рассылающую безумные ощущения по всему телу. Раз за разом, толчок за толчком. Быстрее, Боги!

Тор перехватывает губы брата, мечущегося по подушке и дергает бедрами, увеличивая темп, заставляя Локи вцепиться в его плечи, до крови разодрав кожу. Он уже больше не может сдерживаться, отпускает себя переходя на какой-то сумасшедший ритм, входя внутрь, и снова выскальзывая, заставляя Локи захлебываться стоном, притягивать его к себе… В себя.

Он ловит взгляд брата. Потемневший, влажный… В глазах мага больше нет пустоты. Там всепоглощающая, вызывающая какой-то благоговейный трепет, страсть.

И тут Локи чуть сжимает мышцы, заставляя Тора буквально заорать и вцепиться зубами в белоснежное плечо брата. А трикстер слегка расслабляется, пропускает брата еще глубже и снова сжимается, закинув голову.

– Ради всех богов, Локи, я сейчас…

Слово «кончу» теряется в двойном стоне-крике.

Локи кончает почти одновременно со старшим, от случайного трения о живот Бога Грома. Прикосновение почти болезненное, яркое. И разливающееся внутри тепло. Внутри него, в нем…

Тор осторожно выходит, перекатывается на бок и прижимает брата к себе, не зная что сказать.

Но Локи избавляет его от необходимости придумывать слова, чтобы начать разговор. Впрочем, как и всегда.

– Тор… если бы я знал… – скорее всхлипывает, чем выговаривает трикстер, путаясь в словах, – знал тогда что это так... Все те разы, когда меня… Тор, я бы, наверное, сошел с ума…

– Это был первый раз, Локи, это был первый раз… – шепчет Тор, прижимаясь губами к виску брата.

– Спи, брат, – чуть помолчав, выдыхает Локи, проводя ладонью по взмокшему лбу громовержца, – спи спокойно…