– Глупостей? – Тор усмехается и четко слышит в своей усмешке интонацию трикстера, – моего брата изнасиловали. Снова. И я должен не наделать глупостей?

– Снова? – голос Одина звучит ровно.

– Вот только не надо делать вид, что тебе это неизвестно. – Зло выплевывает Тор, – я прекрасно знаю, что ты был в Йотунхейме. Все факты налицо. Да и Локи тогда был в более менее приемлемом состоянии, чтобы отличить фантома от живого существа. Не хочешь признавать, что продал сына извращенцу, чтобы решить проблему с военным вторжением?

– Локи мне не сын, – неожиданно жестко говорит Один, заставляя Тора отшатнуться к двери, – и я не понимаю тебя, наследник. Этот лжец что-то сделал с тобой? Вспомни, он пытался убить тебя и лишить трона!

И Тор смеется. Издевательски, так, как смеялся Локи.

– Как же вас всех волнует то, что пытался сделать мой брат! После всего, что с ним произошло, давно пора было забыть все… ВСЕ его провинности.

– Твой брат? Он наложил на тебя заклятие? – в голосе Одина стальные нотки, – одумайся, Тор!

– Когда ты стал таким жестоким, отец? – горько спрашивает Тор. – За что ты так с ним? Отдать того, кого растил в своем доме на растерзание Бюлейсту… И теперь Фандрал… Все это с молчаливого твоего согласия! Да как ты смог?!

– Не смей так говорить со мной, Тор! – обрывает его Всеотец, – иначе, я отдам этого йотунского выродка обратно Бюлейсту. Туда, где ему самое место!

– Вот так, да? – Севшим голосом поинтересовался Тор, – значит, все-таки ты действительно продал его…

– А тебя это удивляет, сын? – Всеотец выделяет голосом последнее слово, – после смерти Лафея этот выродок стал совершенно бесполезен. Я больше не мог воздействовать на Йотунхейм. И вдруг Бюлейст предлагает обменять войну на Локи. Это было выгодное предложение. Все рационально.

– Так зачем ты тогда устроил тот концерт, когда пришел к нему? «Я рад, что ты вернулся…» – издевательски передразнил отца Тор, ощущая, как снова повторяет интонации брата, – зачем все это?

– Не хотел, чтобы ты начал подозревать. Но, как видишь, не получилось. Ты уже взрослый, Тор. Ты должен понимать, что никаких личных пристрастий у правителя быть не может.

– А мать? – слова вырвались сами собой, – она что, тоже политика?

– И тебе стоит подумать о жене. Сиф, к примеру. – Один, похоже, решил перевести тему.

– А тебе стоит подумать о безопасности Фандрала, – севшим от гнева голосом выговаривает Тор, – но не думаю, что это поможет. Ты прекрасно знаешь, что я убью его. И очень жаль, что я не могу сейчас прикончить тебя, отец.

И Бог Грома, не дождавшись ответа, разворачивается и, хлопнув дверью, выходит в коридор. В груди целый ураган чувств. И самое сильное из них – бешеная, какая-то темная, злоба.

Когда Тор приоткрывает дверь в покои Фандрала, тот развалившись, сидит перед камином. От скрипа створки он лениво поворачивается и замирает, выронив из пальцев кубок.

– Тор, – испуганно выговаривает он, – чем обязан?

А Громовержцу все равно, он медленно подходит к креслу и буквально швыряет аса на пол. Перед глазами стоит жуткая картина: лежащий лицом вниз, плачущий от боли, Локи и этот ублюдок, с каким-то хлюпающим звуком, вдалбливающийся в него.

Но Фандрал очень быстро приходит в себя. Он резко перекатывается к стене и выхватывает из-за пояса длинный тесак. Вскакивает и как-то нехорошо смеется:

– Пришел за братца отомстить? Ну да… этот выродок всегда вместо себя кого-нибудь подсылает.

Тор молчит. Пальцы нащупывают на поясе тонкий кинжал трикстера. Именно это лезвие должно перерезать горло посмевшего прикоснуться к его брату.

– Не понимаю тебя, Тор, – идя по кругу, вкрадчиво говорит Фандрал, – Локи – предатель, лжец, убийца… Тем более, ему не привыкать. Думаю, у Бюлейста член побольше, чем у меня.

– Ты умрешь, – глухо говорит Тор, – что бы ты сейчас ни говорил.

И чуть отступает назад, к письменному столу. Рука незаметно нащупывает нож для бумаги. Со стороны это выглядит так, будто Тор неловко опирается о край столешницы.

И едва Фандрал шагает навстречу, бог Грома широким кистевым движением посылает этот нож в колено воину, с расчетом, чтобы он вошел целиком, пробивая сустав.

Ас с криком валится на пол, пытается сменить положение, но Тор уже рядом. Он за волосы запрокидывает голову Фандрала и резким четким росчерком рассекает горло.

Глава 13. "Неизбежный подарок".

Теперь Локи боится света. Боится до слез, до холодного оцепенения. В его комнате нет даже намека на освещение. Окно завешено плотной черной материей и в помещении почти осязаемый леденящий мрак.

Тор заходит каждый день. И каждый день одно и то же. Тьма, тишина… И только хриплое дыхание Локи, когда Бог Грома обращается к нему.

– Что я могу сделать, Локи?

– Уйди.

И Тору хочется сесть на пол и завыть, подползти к брату, обнять колени и целовать. Целовать… Как собака, как раб.

Но трикстер не позволяет даже этого.

В его голосе нет презрения или злобы… И Тор не видит его лица в темноте.

– Прости меня… Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Уйди.

И Тор уходит. Снова. Чтобы снова вернуться и услышать холодное короткое «уйди».

Проходят еще одни мучительные сутки и Бог Грома снова у черной узкой двери. Пальцы нерешительно гладят ручку, с каждым разом заходить становится все труднее. За что судьба так измывается над Локи? Неужели, ему было мало Йотунхейма? Мало того, что с ним сделал этот ублюдок Бюлейст? И теперь… Тор, конечно же, понимает, что все произошедшее случилось не по его вине, что виноват только свихнувшийся, перепивший Фандрал. Но сделать с собой ничего не может. Он ведь был там, совсем рядом. Он мог услышать все это раньше, мог проснуться. И ничего не сделал. Не успел? Значит, плохо спешил!

Тор толкает створку и замирает на пороге.

– Тор… – раздается вдруг слабый голос трикстера, – ты… не мог бы зайти?

– Локи? Я… где ты? Тут так темно… – голос предательски подрагивает.

Внезапно кто-то проводит пальцами по его плечу. И сразу отдергивает руку.

– Если хочешь, можешь дать мне руку, – почему-то шепотом говорит Тор. – Тогда я не разгромлю твою комнату, – неуклюжая попытка пошутить.