– Я не понимаю, – невольно прислушиваюсь к своим ощущениям, но не улавливаю ничего необычного.

– Здесь повсюду ментальные отпечатки погибших, – Ио коротким жестом обводит пространство вокруг. – Они бьются в агонии и единственная их цель – убить. Свести с ума. Раньше умершие уносили с собой все, но после войны их стало слишком много. Я не знаю точно, что произошло, но далеко не все из них слились с общим разумом. Я не столько взял твоих друзей под контроль, сколько пытался защитить их от пагубного воздействия. Боюсь, получилось это плохо, – Ио пожимает худыми плечами. – Теперь я в этом плане совсем бесполезен, и скоро воздействие на их мозг усилится еще больше.

Так вот почему поведение Сержанта так резко изменилось.

Мне становится жутко. Я вдруг чувствую словно холодное дуновение за спиной, по коже пробегают мурашки, я невольно оглядываюсь, но не вижу ничего, кроме запыленных консолей и полутьмы, в которой утопает весь огромный зал мостика.

– А я? – спрашиваю у Ио. – Почему я ничего не чувствовал?

– Я слишком долго был в твоем разуме, – Ио как-то нежно касается моего виска кончиками пальцев. – Оставил много своего. Сложно объяснить. Тебе легче сопротивляться воздействию.

– Что будет с ними дальше? – почему-то я не включаю себя в этот вопрос.

– Не знаю точно, – Ио не отрываясь смотрит в окно. – Слишком много ненависти. Людям нужен объект. Я не их друг, они не испытывают ко мне столько хорошего, как к тебе. Постепенно бороться им станет все сложнее. До полной потери рассудка.

– Мы сможем как-то помочь? – смотрю на его профиль. И мне вдруг думается, что Ио очень красив. Ни одного изъяна. Даже нездорово-сероватый цвет кожи, пронизанной паутиной вен, не портит его лицо.

И есть в этом что-то действительно пугающее. Такое, от чего становится не по себе, словно зашел в идеально белую пустую комнату.

Довольно несвоевременная мысль.

Смутно вспоминается светящийся эфемерный силуэт, зовущий за собой.

– Может быть, на станции в лаборатории найдутся ментальные блокаторы, – неуверенно говорит Ио. – Но я не знаю, подойдут ли они. Или можно будет поместить твоих друзей в криокамеры и держать их в анабиозе до прибытия на твою планету.

Как же паршиво все складывается. Неужели мы не заслужили хотя бы минуту покоя? Черт...

– Блокаторы можно будет проверить на совместимость с человеческой ДНК, – между тем продолжает Ио, одновременно касаясь углублений на панели. – Если получится, твоим друзьям просто придется сделать несколько инъекций. Если они согласятся.

– Почему они не?.. – интересуюсь, но тут же осекаюсь. Ответ очевиден.

– Они больше не доверяют мне, – подтверждает мою догадку Ио. – И, кажется, тебе тоже.

Ну, кто бы сомневался.

– Но попробовать стоит, – царапаю ногтем край панели.

Мне банально тяжело поверить в происходящее. Я привык считать, что вне зависимости от ситуации и Сержант, и Горячев будут на моей стороне, несмотря ни на что.

Проскальзывает крамольная мысль о том, что слова Ио могут быть ложью от начала и до конца, но я тут же отгоняю ее.

Он не стал бы...

Или стал?

Размышления мои перебивает голос Ио:

– Начинаю сближение, – ровно говорит морлок, а я с открытым ртом наблюдаю за тем, как мимо проплывает огромный глянцево-черный борт, освещенный мелкими синими огоньками, словно парящими рядом. – Отключение защитного поля через три, два... – Ио судорожно и резко прижимает пальцы к виску, – ... один. Стыковка разрешена, – он пошатывается, опирается о консоль обеими руками.

– Тише, – глажу его по ссутуленной спине. – Все нормально?

– Не знаю, – хрипло отвечает Ио. – Это больно. Я могу начать стыковку прямо сейчас. Позови своих друзей, я объясню, как нужно будет действовать после этого.

– Хорошо, малыш, – неловко целую его в холодный висок. Ио закрывает глаза, прижимается ко мне всем телом.

Так мы стоим секунд десять, а потом я отстраняюсь и молча иду к выходу. И вздрагиваю, когда Ио тихо говорит мне вслед:

– Спасибо, что все еще веришь.

***

– Здесь что-то происходит, – это Горячев говорит, когда мы уже втроем идем по коридору к мостику. – Что-то дерьмовое.

Дельное замечание, что и говорить. Жаль, непрактичное.

– С каждым днем – все хуже, – Сержант с совершенно несвойственной ему нервозностью оглядывается назад. – Неужели не чувствуешь?

Интересно, что будет, если я скажу, что Ио так хорошо покопался в моих мозгах, что мне теперь почти плевать на всю творящуюся вокруг чертовщину?

Как скоро меня признают предателем?

Так что я уклончиво говорю:

– Определенно что-то есть, только не могу понять что.

– Что-то жуткое, факт, – кивает Горячев. – Мне такое дерьмо снится, что хоть вообще глаза не закрывай.

– Не хочу обвинять никого раньше времени... – начинает Сержант, и я уже знаю, о чем пойдет речь, – ...но морлок первый под подозрением. Это его территория, и черт его знает, что взбрело ему в голову.

Вступать в полемику не хочется. Да и смысла в этом нет абсолютно никакого. Поэтому я просто спрашиваю:

– И что вы предлагаете?