– Ну, ему все равно отбивать нечего, – неуклюже шутит Сержант.

– Придурок, – едва слышно хрипит Горячев. – Я блевану сейчас.

– Будь добр, не на меня, – полушутливо отзывается Сержант, шурша аптечкой. – Ром, держи, – он кидает мне набор стерильных влажных салфеток и упаковку пластыря.

Атмосфера слегка разряжается.

– Спасибо, – киваю и вскрываю салфетки. Осторожно стираю кровь с висков Ио. Вытираю кожу вокруг обожженных краев язв. Залепляю их пластырем. Сначала правую, потом левую.

Потом вытираю засохшую кровь с лица и шеи морлока.

– Знаешь, как все происходило? – вдруг говорит Ио, не открывая глаз.

– Как? – спрашиваю, хотя не понимаю, о чем он.

– Сначала это было легкое недомогание, – Ио словно не слышит меня. – Никто из них не придал этому значения. Но оно не проходило. Только усиливалось. Ходить удавалось с трудом. Потом началась лихорадка. Жуткие боли в голове. Многие ослепли. К лучшему. Так они не могли видеть нарывы, которые появились на второй день. Смердящие гноящиеся язвы. Больные выходили на улицы, звали на помощь. Пытались выбраться из городов. Зря. Их убивали, как низших существ. Уничтожали их тела. На третий день у первых из заболевших начали выпадать зубы и волосы. Они разлагались заживо, крича от боли.

Перед глазами у меня проносятся жуткие картины. Широкие проспекты, заполненные шевелящимися полутрупами, разевающими рты в неслышном мне крике. Огромные жирные мухи, вьющиеся вокруг.

Я вижу ползущих к ограждению морлоков, вижу то, как их, тянущих покрытые язвами руки, расстреливают в упор.

И то, как фигуры в облегающих серых костюмах стаскивают тела в огромные кучи и заливают той самой вязкой черной жидкостью, которой Ио уничтожил трупы своих сородичей в Переходе.

– К сожалению, тогда умерли не все, – негромко говорит Ио. – Те, кто выжил, изменились. Они обезумели, их мозг умер, но тело продолжало жить. Вирус овладел их нервной системой, мутировал. И тогда мозг заработал снова. Но уже иначе. Результат вы наблюдали сейчас. Но вирус совершенствуется. Я никогда не видел подобного прежде.

– Ио... – начинаю было, но банально не знаю, что сказать дальше. Замолкаю, пытаясь подобрать слова.

– Не ненавидьте их, пожалуйста, – тихо просит он. – Убивайте, но не надо злобы. Смерть принесет им покой.

А потом поезд плавно останавливается, и в проем открывшегося выхода врывается яркий, почти слепящий после полутьмы салона свет.

***

– Осторожно, – помогаю Ио выйти из поезда, придерживая его под локоть. Морлока шатает, и мне кажется, что что-то с ним серьезно не в порядке. Из-под пластырей под кожей расползлась паутина вен. – Может быть, немного отдохнешь?

– Нет, – Ио мотает головой. – Мы должны успеть открыть ангар, пока они не отключили подачу энергии. Если не успеем, все тут умрем.

– Отключили подачу энергии? – неуверенно переспрашивает Сержант. – Они же мутанты. Как они это сделают?

– Они должны нас остановить, – Ио осторожно дотрагивается до пластыря на виске, но тут же отдергивает пальцы. – Всем сотрудникам комплекса была дана инструкция. Не допустить вылета космического судна из ангара. У меня мало информации, но, скорее всего, это было сделано, чтобы зараженные не смогли улететь с планеты. Я не знаю. Наверное, инструкция была закодирована в их мозгу. Такие приказы получили распространение во время последней войны, чтобы их выполняли несмотря ни на что.

– Жуть какая, – хрипло бормочет Горячев. На лице у него внушительных размеров синяк. Впрочем, все, кажется, ограничилось только несильным сотрясением, потому что анализатор аптечки больше ничего не выявил.

– Поэтому надо спешить, – Ио медленно, опираясь на мою руку, подходит к консоли, установленной на площадке напротив мостика корабля. – Нужно открыть шлюз, – он тыкает пальцем в черноту наверху, касается пары углублений, и ее безжалостно уничтожает яркий белый свет. А я едва не отшатываюсь – мы находимся в глубине огромного овального колодца, прожектора на его стенах мощные, но их света все равно не хватает, чтобы осветить его полностью, не оставляя ни единой тени. И мне думается, что глубина здесь явно больше полукилометра.

– Нихрена... – вырывается у Сержанта.

Черт, когда мы успели спуститься так глубоко? Поезд ехал под уклоном?

– Освещение работает только на половину, к сожалению, – Ио даже не смотрит наверх. – Сейчас попробую открыть.

Он снова пробегает пальцами по засветившимся мягким голубым светом углублениям, морщится, кротким болезненным жестом прижимает ладонь ко лбу.

Спрашивать, все ли нормально, сейчас глупо. Поэтому я просто кладу ладонь на его здоровое плечо, чуть сжимаю пальцами.

– Не могу понять... – удивленно шепчет Ио. – Он не открывается. Все работает, но не открывается. Не могу найти ошибку.

И вместе с этими его словами в закрывшиеся створы, отделяющие туннель от зала, следует глухой, но мощный удар.

– Мать твою! – Сержант тут же вскидывает оружие, а Ио, побледнев, отшатывается от пульта.

– Ио? – ловлю его за предплечье.

– Они везде, – морлок задирает голову, смотрит вверх. – Кто-то испортил соединения кабелей в приводе. Исправить легко, но...

– Но? – встряхиваю его за плечи.

– Они нас не отпустят, – без выражения выговаривает Ио. – Нам не уйти.

– Нужно разблокировать этот чертов шлюз! – Сержант вздрагивает от очередного глухого удара в дверь. – Толку здесь сидеть!