Присутствующие бросают взгляд на вдруг побледневшего генерального консула Великобритании. Лицо дипломата белеет словно мел, когда вице-король дружески приглашает Лессепса дать дополнительные разъяснения.

Если вы держали в руках один из довоенных атласов с маршрутами морских путей, вы, конечно, обратили внимание, что множество пунктирных линий из Атлантики сходится в Гибралтаре, плотным пучком пересекает Средиземное море, достигает Порт-Саида, а затем выходит у Суэца: Лондон – Калькутта, Ливерпуль – Рангун, Лондон – Шанхай, Ливерпуль – Брисбен – Мельбурн, Лондон – Иокагама и т. д. Вы увидите и французские линии, к примеру Марсель – Сидней – Нумеа (новая Каледония), Марсель – Мадагаскар, но английских линий куда больше. И в этом нет ничего удивительного: в XIX и в начале XX века каждое третье судно ходило под британским флагом.

Ни одна страна в мире не получила от Суэцкого канала столько выгод, как Англия. Четверть тоннажа, прошедшего по этому водному пути, принадлежит Англии. «Суэц – ключ к дороге на Индию». Британское правительство не ведало покоя, пока не заполучило сей ключ себе в карман. Премьер-министр Дизраэли и королева Виктория приветствовали эту стратегическую победу как великое достижение англичан. Однако у Фердинанда де Лессепса, пока шло сооружение канала, не было более решительного и упрямого противника, чем британское правительство. Оно не переставало распространять слухи, что Лессепс – «французский агент», который преследовал лишь одну цель – покончить с британским влиянием в Египте и на Ближнем Востоке. Лессепса выставляли авантюристом и мошенником, собирающимся нажить состояние за счет уважаемых английских капиталистов. Его предприятие называли химерой, невыполнимой затеей, обреченной на провал по тысяче причин, и продолжали бороться с ним всеми средствами. Так поступали государственные деятели одной из самых могущественных тогда наций мира.

Предлогом для открытия враждебных действий оказалась якобы защита интересов египетских железных дорог. Англичанин Стефенсон открыл железнодорожную линию Александрия – Каир. Его соотечественник Вэгхорн организовал сообщение между Каиром и Суэцем, но не по железной дороге. Путешественников пересаживали в конные экипажи, которые пересекали пустыню со скоростью шесть километров в час. Люди и животные страдали от жажды, и, кроме того, существовала постоянная опасность нападений бедуинов. Для устранения неудобств такого путешествия, по мнению Вэгхорна, железную дорогу Александрия – Каир следовало продолжить до Суэца, и он уже обратился к английскому парламенту за разрешением начать работы. Проект Лессепса стал препятствием на пути его замысла.

Титул вице-короля означал, что Египет не был полностью суверенной страной. Любое важное решение вице-короля должно было утверждаться турецким правительством, или Высокой Портой, как говорили тогда в европейских канцеляриях. Лессепс знал, что никакие работы и ходатайства о финансовой поддержке проекта немыслимы, пока султан не ратифицирует концессию. Он также знал, что султан ничего не предпринимал без согласия британского правительства. Следовательно, предстояли встречи с султаном и английскими государственными деятелями.

Рассказ о демаршах Фердинанда де Лессепса в Лондоне и Стамбуле (тогда его еще называли Константинополь) занял бы целую книгу, которую, кстати, с юмором и горечью написал английский писатель Р. Ю. Б. Дафф. Лессепса принимают султан и великий визирь. Турки со вниманием относятся к другу вице-короля Египта; его помещают во дворце и окружают поистине восточной роскошью. Каждый день является высокопоставленный чиновник, чтобы осведомиться: не раздражают ли графа климат и пища, достаточно ли ему двенадцати слуг? Обратил ли он внимание, что из его окон открывается сказочный вид на залив Золотой Рог? Проект? Его с интересом и надлежащим рвением изучают в кабинетах Высокой Порты, а это значит, что никто в него и не заглядывает, поскольку великий визирь сказал:

– Предположим, что проект интересен и его реализуют. Тогда вице-король приобретет влияние. Кто знает, быть может, ему захочется добиться независимости Египта?

Лессепс встречается в Константинополе с лордом Стрэтфордом, послом Великобритании. Он знает, что посол – большой друг и наставник великого визиря. Англия тех времен располагала достаточными средствами, чтобы оказать любую поддержку.

Стрэтфорд – решительный противник канала по причине существования английского проекта железной дороги, а также из соображений высокой политики.

«Честолюбие вице-короля Египта может непомерно возрасти после выполнения проекта. А вдруг он объявит войну Турции? И выиграет ее? Россия окажет помощь султану, займет Константинополь, проливы, появится на Средиземном море. Будет нарушено равновесие между державами».

Холодный, как глыба льда, Стрэтфорд, разумеется, не излагал этих своих соображений «агенту французского правительства». Он произнес всего несколько слов:

– Ваши аргументы превосходны, но проект будет осуществлен не раньше чем через сто лет.

Лессепс вернулся в Каир, встретился со своим другом Саидом, который сгорал от нетерпения. Затем Фердинанд отправился в Лондон.

Недруги Лессепса называли его интриганом, поскольку ему всегда удавалось встретиться с влиятельными лицами. Но не следует забывать, что он не относился к разряду простых посетителей. Его прошлая консульская карьера помогала получать рекомендательные письма. Едва приехав в Лондон, он встречается сначала с министром иностранных дел лордом Кларендоном, затем с премьер-министром лордом Пальмерстоном, а это уже было своего рода подвигом. Пальмерстон, которому только что исполнился семьдесят один год, оказал ему столь же холодный прием, как и посол в Константинополе. По-видимому, он исходил из тех же соображений, когда противился идее создания канала. Он принял Лессепса с показной приветливостью, но заявил, что проект неосуществим, прежде всего из-за недостатка финансовых средств у Египта. На любое проявление настойчивости Пальмерстон отвечал вежливым отказом. Во время обеда Лессепс с удивлением узнал, что граф Персиньи, французский посол, полностью разделяет британскую точку зрения. Этот человек попал на дипломатическую службу с помощью интриг и надеялся, что хорошие манеры за столом позволят присутствующим забыть о его недавнем сержантском прошлом.

Но в такой стране, как Англия, государственные деятели – это еще не все. Реальная власть находится в руках банкиров, крупных промышленников, богатых купцов и журналистов. Лессепс добился встречи с ними, изложил им свой проект и сумел заинтересовать их.

– Нам нужно заключение экспертов о технической стороне дела.

Лессепс вернулся в Каир, рассказал о своих демаршах вице-королю. Тот ответил:

– Я оплачу расходы.

Прибыли эксперты, инженеры. Лессепс пригласил людей самых разных национальностей – четырех англичан, четырех французов, австрийца, голландца, русского, немца, испанца и итальянца. Вначале он вместе со своим сыном Шарлем и друзьями, супружеской четой Лафосс, организовал путешествие экспертов по Нилу. Саид не скупился. К каждой трапезе подавалось пять разных вин. Шампанское открывали по малейшему поводу. Инженеры не стали проводить изысканий и выразили свою уверенность в успехе, которую не отрезвило даже путешествие через пустыню на верблюдах. После двух дней «инспекции» эксперты подписали доклад, который начинался словами: «Работа не представляет особых трудностей, и успех несомненен».

Чем больше идеи опережают свое время и чем серьезнее последствия воплощения в жизнь какого-либо проекта, тем больше трудностей приходится преодолевать. Христофор Колумб изложил свой проект португальскому королю (как известно, проект Колумба не приняли) в 1484 году, а отплыл лишь 2 августа 1492 года, восемь лет спустя. Магеллан, проект которого отверг другой португальский король в 1516 году, покинул Санлукар-де-Баррамеда только три года спустя. Неудачные попытки Фердинанда де Лессепса можно сравнить со злоключениями великих первооткрывателей XV–XVI веков. Но упорство и настойчивость всегда побеждают.