Я снова и снова целовал эти губы, это было столь охуительно фантастически приятно, и мне подумалось, что одни поцелуи с ним меня возбуждают и удовлетворяют больше, чем некоторые из самых возбуждающих трахов, какие у меня только были, а какие он издавал при этом звуки… Ох, блять…

Я упоминал, как он сжимал изнутри мой член? Это было тоже, блять, было охуительно приятно, а его задница… господи, его задница, должно быть, была самой милой, какую мне только доводилось лицезреть, какую мне только доводилось осязать… и откуда он такой взялся? Как будто он был сделан на заказ, чтобы быть оттраханным мной… сделанный на заказ*… Хм-м-м… Я каламбурю? Я?! В такой момент?!

И вот ещё что странно: когда я кончил, я произнёс его имя. Дважды. Наверное, ничего плохого в этом нет, просто я никогда не делал так раньше. Я решил, что нет смысла анализировать свои действия, потому что это был первый действительно качественный трах за… ну за очень долгое время, и я не хотел портить себе настроение.

Уткнувшись носом ему в шею, я чувствовал, как частит пульс. Я чуть приподнялся и избавился от презерватива… Вернее, продолжая лежать в той же позе, бросил его куда-то в сторону пола.

— Уф-ф-ф… ну, бли-и-ин… — выдохнул он, проведя рукой по волосам.

Несколько минут мы продолжали лежать всё в той же позе, глотая воздух. Он что-то невнятно пробормотал и с любопытством провёл пальцами по лужице спермы у себя на груди, потом вытер их о собственную ногу.

— Брайан, — прошептал он, приподняв ладонями мою голову и глядя мне в глаза.

О боже… Вот оно… Начинается… Что он сейчас скажет? «Это была страшная ошибка»? «Кто мы теперь друг другу»? «Отныне и навсегда мы будем вместе»?

Он посмотрел на меня и, блин, опять ухмыльнулся этой своей ухмылочкой.

— Cледовало бы сделать это гораздо раньше.

Я пару раз изумлённо моргнул, глядя на него, и почувствовал, как у меня по лицу начинает расползаться точно такая же ухмылка.

ДЖАСТИН

Я представлял это себе, как нечто монументально-грандиозное, но одноразовое: мы займёмся сексом, и на этом всё закончится. На самом же деле, мы трахались потом ещё как минимум три раза, и это не считая того, что мы дрочили друг другу, отсасывали и просто потирались друг о друга. Мы трахались где-то до 4:45 утра, вернее, это был последний раз, когда я посмотрел на часы перед тем, как мы оба вырубились, лёжа в кровати наискось.

Проснулись мы, когда будильник принялся греметь жутко раздражающим образом. Я лежал на животе, уткнувшись лицом ему в рёбра, его рука лежала у меня на спине, и мне было совершенно неясно, как мы исхитрились уснуть в столь неудобной позе. А потом я попытался пошевелиться.

— О-о-о-о-о-о-о…

— Что? — сонно пробормотал он.

Господи, как он ухитряется выглядеть, столь, блять, идеально, даже по утрам? Я совершенно не хотел представлять, как я, должно быть ужасно сейчас выгляжу.

— Спина… — осторожно переворачиваясь простонал я. Только после этого я огляделся: испятнанные простыни, на полу залежи использованных презервативов… Гадость-то какая…

— Это же омерзительно…

Он лениво рассмеялся. Потом я посмотрел на свою грудь.

— Господи, и я омерзителен! Ты разрешишь воспользоваться твоим душем?

Он кивнул, продолжая лежать носом в подушку, я заставил себя встать и зашлёпал в ванную. Я чувствовал, как он провожает взглядом мою голую задницу, и мне это, в общем, понравилось.

Стеклянный душ у него был огромный, возможно, его даже можно использовать вместо небольшой парной.

— У тебя милый душик, — крикнул я ему сквозь плеск воды.

Полсекунды спустя, я подпрыгнул от звука закрывшейся двери. Я даже не услышал, как он вошёл. Увидев, как я дёрнулся, он усмехнулся.

— Спасибо.

— Пришёл поглазеть на мою голую задницу? — застенчиво спросил я.

Он фыркнул.

— Это всего лишь ради экономии воды, дурачок, — но при этих словах он игриво шлёпнул меня по ягодице. Я взял мыло и провёл по его груди, потом принялся намыливать её ладонями. Он ухватил меня за запястья и притянул к себе и зацеловал до полубеспамятства буквально за пару минут, а потом опустился передо мной на колени, что даже хорошо, потому что у меня на губах была невероятно идиотская улыбка. Если бы ещё двадцать четыре часа назад мне кто-нибудь сказал, что я окажусь именно здесь, то я бы велел ему не лезть мне в голову и не подсматривать мои самые сокровенные мечты.

Брайан

Этой ночью мальчишка доказал, что рождён, чтобы сосать член, но как оказалось, не меньшее удовольствие получаешь, когда уже его член оказывается у тебя во рту. Даже странно, что мне потребовалось столько времени, чтобы добраться до него. Как правило, Брайан Кинни никому не делает минеты, не стоит себя даже просьбой утруждать, но… господи… Как он цеплялся мне в волосы, как он хрипло дышал, запрокинув голову, какие стоны при этом издавал… Когда потом он вздёрнул меня на ноги, опустился на колени сам и коснулся губами моего члена, я почти в тот же момент и кончил. Вопреки устоявшемуся мнению, самое лучшее по утрам это не кофе Фольджерс в твоей чашке. Когда дело у нас наконец-то дошло до мытья, пока я намыливал ему голову, я изменил рекламный слоган на «Са-амое лу-учшее по утра-ам это спе-ерма Джа-астина Те-ейлора у тебя во рту-у» и принялся это мысленно напевать. Представив, как бы выглядела подобная реклама, я расхохотался. При этом он как-то странно посмотрел на меня. Я откашлялся и произнёс:

— Не бери в голову.

Мы вытерлись и оделись. Пока я брился в ванной, мелкий пиздёныш перестелил простыни. Я заметил это только потому, что при выходе из ванной увидел, как он заталкивает снятые в корзину с грязным бельём.