— Нет, пожалуйста, — заволновалась девушка. — Не бросай меня!

— Алис, ты не понимаешь.

— Я все понимаю. Я проснусь раньше тебя, обещаю.

— Я могу проснуться в любой момент.

— Я предпочитаю рискнуть, — уверенно произнесла она, заставляя Чарли вернуться на прежнее место. Удобнее устроилась на его груди, стараясь не тревожить больные ребра. Страшнее всего для Алис сейчас было почувствовать себя в одиночестве, уязвимой и слабой.

Он пытался, но не смог перестать ее гладить. Такую хрупкую, такую беззащитную. Кажется, ей не особо докучали его прикосновения, возможно, даже нравились, ведь она сама пришла к нему. Он чувствовал каждый изгиб ее тела. От ее движений Чарли вздрагивал, не понимая чего хочет больше: оттолкнуть или прижать еще ближе, подтянуть повыше, чтобы она полностью легла на него. Нет, лучше уложить ее на простыни и лечь сверху.

В момент, когда Чарли представлял, как накрывает Алис своим телом, перед глазами побелело, пришлось несколько раз моргнуть, чтобы прогнать очередное видение. Четкий образ, картинку, которую он видел сотни раз. Качнул головой, сделал несколько глубоких вздохов и понял, что окончательно запутался.

— Мне кажется, ты еще больше вспотел. Тебе жарко? — спросила она через какое-то время, нежно ощупывая его грудь и пресс.

Чарли прикрыл глаза и поправил штаны, радуясь их свободному крою. Девочка, что ты со мной делаешь? Я совсем не могу соображать, находясь рядом с тобой.

— Нет, это выходит зелье. Меня наоборот морозит. Это пройдет.

С минуту они молчали.

— Тебе очень больно?

Еле заметный кивок. Да, боль никуда не делась, Чарли пытался сконцентрироваться на ней, пытался заполнить ею свой разум, но тело предательски отодвигало ее на задний план.

И думать получалось толь о том, как сильно он хочет Алис. Его руки сводило судорогой от нестерпимого желания продолжать поглаживать ее тело. Чарли не сомневался — он может кончить, просто продолжая фантазировать, а идея с душем больше не казалась такой нежеланной.

Он слушал ее дыхание и… биение ее сердца. Так близко. Боже. Это самый приятный звук на свете. Да он голыми руками свернет шеи ничтожествам из гребаной секты! Он никому никогда не позволит причинить вред этой девушке. Инстинкт защитника кричал в нем, вытесняя все остальные мысли, затмевая даже болезненные воспоминания. Она поедет с Чарли в Африку, там он снимет браслеты и вернет возможность управлять силой. Он даст понять всем — если кто-то обидит Алис — будет иметь дело с Боевым магом. Чарли не сомневался, что никто в стране не знает и половины боевых заклинаний, которыми владеет он. Ему не привыкать сражаться. В этот раз он будет еще отважнее, ведь это Алис попросила его помощи.

А потом он ее навсегда отпустит. У них не может быть общего будущего, с этим придется смириться. Он уже столько раз это делал — мирился с обстоятельствами, с предательством, с болью, со своей гребаной судьбой. Но ему же никто не сможет запретить защищать ее.

По ровному дыханию девушки Чарли понял, что она спит. Алис полностью расслабилась, лицо выражало спокойствие и умиротворение. Чарли вздохнул. Точно так же она спала после их единственной ночи, лежа у него не груди. Он так же слушал ее дыхание, нежно гладил кончиками пальцев. Тогда Чарли был юн, наивен и счастлив, полон идей и планов. Ему казалось, что весь мир лежит у ног молодого мага, он сможет все! Чарли был по уши влюблен, его переполнял восторг от осознания своего чудесного настоящего и, особенно, от надежд на восхитительное будущее.

За последние семь лет изменилось все. Сейчас Чарли неподвижно лежал и думал о смерти, мести и боли. В его темных пустых глазах можно было увидеть лишь стальную решимость и, возможно, на короткий миг, впервые за последние годы, блеснувший огонек надежды.

Несмотря на тяжелый, наполненный стрессами день, Алис проснулась рано, медленно открыла глаза, не решаясь пошевелиться. Чарли лежал на спине, прижимая ее к себе слишком сильно для обычных объятий. Лицо мага было сосредоточено, брови сведены вместе, но спал спокойно, дышал глубоко и ровно. Алис постаралась осторожно отлепиться от парня, именно отлепиться, потому что за ночь все: простыни, одеяло, футболка Алис, да и, казалось, она сама, — насквозь пропитались его потом. Осторожно поднимаясь и на цыпочках пробираясь в ванную, Алис поймала себя на мысли, что ей понравилось спать рядом с Чарли. Странно, но было очень приятно ощущать его аромат на себе, словно он был ей родным, близким человеком.

Блаженно прикрыв глаза и массируя голову под потоком воды, вспенивая шампунь, предложенный отелем в одноразовой упаковке, Алис думала о том, как хорошо она выспалась, какой отдохнувшей и уверенной почувствовала себя этим утром. Пришлось признать, что залогом уверенности был никто иной, как спящий в комнате маг.

Прошлая ночь, обострившая и без того сводящие с ума страхи девушки прошла, и теперь появилась возможность спокойно поразмыслить над случившимся, не поддаваясь панике и эмоциям.

Первая и главная мысль, которой руководствовалась Алис с тех пор, как чуть было не подверглась насилию со стороны сектантов, заключалась в том, что с Чарли ей было не страшно. По крайней мере, не так страшно, как без него. Присутствие мага приносило ошеломляющее облегчение, поэтому она и пришла к нему ночью, понимая, что ни за что не уснет в одиночестве. А когда Чарли пообещал, что не даст ее в обиду, на душе стало совсем легко, словно она переложила ответственность со своих хрупких плеч на его мужские и сильные. Ответственность за свою жизнь. А то, что Алис в большой опасности сомневаться не приходилось.

Она честно собиралась, но так и не рассказала Чарли всю правду о причине появления в ней острого желания спасти его от сестер и матери. Разумеется, она хотела помочь магу, правда, находясь при этом на отдалении, с безопасного расстояния. Но никак не кидаться в бой с истинными ведьмами и неизвестными никому Сатари, степень опасности которых даже представить было сложно. Возвращаясь домой после страшной ночи в особняке Адама, Алис никак не ожидала увидеть этого самого Адама у подъезда своего дома. Он вернул телефон, умолял простить его, сильно раскаивался. Алис попросила оставить себя в покое и прошла мимо, после чего началось — звонки, сообщения, крики под окном, содержания которых плавало от просьб и мольбы и до угроз и приказов. Раскаявшийся бывший любовник-убийца раздражал, но не пугал. В некоторые моменты его было даже жаль, но потом… Это случилось поздней ночью, когда Алис уже ложилась спать. В квартире было темно, свет фонарей проникал в комнату сквозь прозрачные шторы, выделяя два вытянутых прямоугольника на полу. Уже засыпая, Алис вспомнила, что забыла опустить жалюзи, за которыми планировала прятаться от утреннего солнца, посмотрела на окно и застыла, не в силах ни говорить, ни шевелиться. Мерзкий старик в позе лотоса завис в воздухе напротив окна и плотоядно смотрел немигающими глазами. На шестом-то этаже! Смотрел и улыбался, словно видел перед собой блюдо, которым собирался наполнить пустой желудок. Держал руки перед собой, небрежно перебирая пальцами, словно полет был его обычным способом передвижения, словно его поддерживали невидимые дьявольские силы.

Как она закричала! Алис в жизни не знала, что может издавать подобные звуки, она отчаянно била ногами по кровати, цеплялась за свои плечи и кричала, пока не начали стучать в стену перепугавшиеся соседи. Старик, по-видимому, не ожидал чего-то подобного, он взмахнул руками и исчез, а через мгновение стекло окна разлетелось вдребезги. В квартиру залетели камни и бутылка, которая врезалась в стену рядом с лицом Алис, испугав до полусмерти. Она, дрожащими руками развернула записку, прочитала содержимое, после чего разорвала на мелкие клочки, словно надеясь тем самым устранить помимо послания саму угрозу, набрала номер полиции и кинулась собирать вещи. "Боже, в этом мире есть хоть один нормальный парень? Одни колдуны недоделанные" — шептала она, набивая косметичку необходимыми мелочами. Одно дело выслушивать серенады о раскаянии Адама, совсем другое — понимать, что железная входная дверь не является для твоих врагов сколь-нибудь значимой преградой.