Все путешественники, включая маленького Сая, были пристегнуты к креслам четырехточечными раллийными ремнями безопасности, поскольку поездка и в самом деле напоминала ралли — Гюрза вела машину на предельной скорости, перелетая арыки и ямы, пробивая с разгона кусты. Иногда пескоход так подбрасывало, что машина взмывала на двойную собственную высоту. Но великолепная развесовка, центральный гироскоп и энергоемкая, непробиваемая подвеска делали свое дело; даже в самых диких прыжках внедорожник сохранял строго-горизонтальное положение, приземляясь на все четыре колеса и не подскакивая вновь. Газонаполненные амортизаторы толщиной с Чипа гасили паразитные колебания.

Американец замечал все это, и с каждым часом росло его жгучее любопытство. Привыкший к конструкциям Гаечки, использовавшей человечьи предметы в гениальных, но все же довольно грубоватых машинах, сейчас Чип находился в продукте не просто более высоких технологий — куда там, пескоход принадлежал к другой эпохе, к совершенно иному классу развития техники. Крохотная газовая турбина разгонялась до двухсот тысяч оборотов в минуту, ее вой выходил далеко за пределы слышимости человека, так что «звучал» пескоход только для зверян. Двигатель был четырехвальным, двухконтурным, с рекуператором и каскадным впрыском рабочей смеси, такие же применялись на человеческих танках «Абрамс» и «Т-80» — чтобы сконструировать и, тем более, построить подобное, требовалась промышленность на уровне США или СССР времен его расцвета.

— Гюрза-а! — позвал Чип, превозмогая шум покрышек и тонкий, назойливый вой турбин. — Откуда в Дегелене такая техника?

Селевиния лишь на мгновение бросила в сторону бурундука насмешливый взгляд, и вновь обратила внимание на дорогу.

— Таких, как вы, — отозвалась она, не отвлекаясь от управления, — Паразитирующих на людях, у нас зовут «невозжелавшими».

— Паразитирующих?! — Чип возмущенно вскинулся. — Мы…

— Вы пользуетесь всеми благами человечьей цивилизации, — оборвала Гюрза. — Таскаете у них еду, потерянные вещи, иногда даже электричество. Вы ничего не ПРОИЗВОДИТЕ. Только потребляете. Скажешь, нет?

Чип стиснул зубы.

— Мы вынуждены скрываться. Но Гаечка самая великая изобретательница на свете! Если б ты видела, хотя бы, наш самолет!

— Сделанный из бутылки от шампуня? — издевательски уточнила воительница. Не услышав ответа, оглянулась на ошалевшего Чипа и моргнула: — Погоди… Я что, угадала?!

Бурундук, сглотнув, рывком отвернулся и уставился в окно. Некоторое время в машине царило молчание.

— О чем шла беседа? — робко спросила Айжамал. Гюрза в двух словах перевела ей разговор, и белая мышка задумчиво опустила голову.

— По-моему, нет никакого позора в использовании подходящих ресурсов, — вступилась она за американца. — Мы добываем руду в шахтах, городские зверяне — металлолом на свалках… Все выживают, как могут. Земля планета людей.

Воительница скрипнула зубами.

— Земля наша общая планета. Я имею на нее столько же прав, сколько любой человек!

— Да, конечно, — согласилась Айжамал. — Только в тебе росту шесть дюймов, а в людях — столько же футов. Нас, зверян, едва ли во всем мире наберется миллион особей, а людей — семь миллиардов…

Гюрза метнула взгляд на Чипа:

— Они сильнее, но это не значит, что они правы, — сказала по-английски. — Так?

— Ты вообще о чем? — буркнул зверек, не оборачиваясь.

— О людях… — внедорожник подбросило особо сильно, и Гюрза запнулась, восстанавливая управление. — Айжамал говорит, что Земля принадлежит людям, а мы должны радоваться тем объедкам, что удается найти.

Чипа передернуло.

— У тебя нет более интересных тем для беседы?

— Например?

— Например, что за летучие мыши летят нам наперерез. Во-о-он там, гляди, — бурундук указал вдаль. Гюрза с тревогой прищурила глаза.

— Удивительно… — пробормотала под нос. — Кираны.

— Кираны?! — всполошилась Айжамал, узнав слово. — Они пожирают мелких грызунов!

— Пусть кто скажет, что я мелкая, — криво усмехнулась селевиния. — Опомнись. Мы в машине, к тому же на зверян простые хищники нападают редко.

— А непростые? — тихо спросила мышь.

Гюрза нахмурилась. Теперь и она видела, что на спинах трех огромных летучих мышей сидят вооруженные всадники.

Не пересекая машине пути, воздушный отряд вскоре развернулся и затем, некоторое время, пескоход и крылатые звери мчались параллельными курсами, постепенно сближаясь. Теперь было заметно, что все всадники — бурундуки в боевой раскраске. Сильные и мускулистые, воины носили ремни, украшенные блеклыми перьями, за спинами у каждого торчали длинные духовые трубки. Лидер, уже пожилой, но крепкий и очень крупный, с темно-серым мехом, мчался над самой землей, то и дело поглядывая на сидящего в машине Чипа. Могучие звери загребали воздух широченными крыльями, легко поддерживая скорость.

— Дикари? — нервно поинтересовался американец.

— Невозжелавшие, — буркнула Гюрза, размышляя, стоит ли останавливаться. — Странно, не припомню киранов у дикарей, на них обычно керчаки летают. Интересно, что им нужно… Мы давным-давно покинули полигон и находимся на человечьей территории…

Маленький Сай в волнении протянул матери блокнот, где были нарисованы три хвостатые фигурки, накрытые тенью огромной серой птицы, но на ребенка никто не посмотрел.

— Кажется, нам сигналят, — неуверенно пробормотал Чип.

Селевиния помедлила, но, все же, решила выяснить мотивы незнакомцев. Сбросив скорость, она заехала на открытый со всех сторон бугор и остановилась. Кираны, хлопая крыльями, приземлились поодаль.

— Из машины не выходить, — сухо приказала Гюрза. Повторила на английском. Чип с натугой кивнул, Айжамал нервно дергала хвостиком. Бросив взгляд на испуганного мышонка, отчаянно прижимавшего к груди блокнот, его мать скрипнула зубами и, рывком, распахнула дверцу.

Лидер дикарей уже шел к вездеходу. Гюрза сделала пару шагов навстречу и застыла, демонстративно уложив лапки на боевой хлыст. Бурундук ничем не показал, что заметил угрозу.

— Кто вы такие? — первой спросила селевиния.

Дикарь встал напротив, скрестив на груди лапки. Он был на голову выше Гюрзы и гораздо массивнее, ростом почти с белку.

— Вы движетесь днем, на машине, по человеческой территории, — глухо произнес бурундук. — Надо быть осторожнее.

Гюрза криво усмехнулась.

— Поздновато вспомнил, дорогой. Вчера был обнаружен Дегелен. Мы беженцы.

Дикарь даже не вздрогнул.

— Беженцы не спешат в объятия врага, — заметил он холодно. — Вы направляетесь к станции Конечная. Зачем?

— Кто спрашивает?

— Ерсайын!

— Я должна знать это имя?

Бурундук сузил зрачки:

— Назови себя, дерзкая самка.

Гюрза сжала коготки и невольно взъерошила шерсть.

— Что у меня под хвостом, тебя не касается, — отчеканила, свирепо прижав ушки. — Самка или самец, я живо сделаю тебя ни тем, ни другим, коли еще хоть раз меня оскорбишь.

Ерсайын нахмурил брови и расцепил лапы с груди. Пару секунд они с Гюрзой пожирали друг друга взглядами. Наконец, дикарь кивнул и отступил на один шаг.

— Смелый ответ. Но есть законы.

— Ваши законы, — сквозь зубы процедила Гюрза.

— Закон для всех един, — отрезал бурундук. — Люди не должны о нас знать.

Воительница хлестнула хвостом.

— Ты глухой? Вчера люди нашли Дегелен! О нас уже знают!

Ерсайын покачал головой.

— Нет. Обитателей Дегелена люди считают мутантами. Уничтожив город, они успокоятся. Если же узнают, что зверяне обитают не только на полигонах, начнется джихад. Погибнут все.

Гюрза нахмурилась.

— Чего же ты хочешь от меня?

Дикарь указал на внедорожник.

— Бросьте машину, снимите пояса и оружие. Продолжайте путь, как обычные звери.

Селевиния улыбнулась.

— У меня идея получше, — она развернула боевой хлыст и перебросила через плечо, краем зрения следя за двумя другими бурундуками, ожидавшими у киранов. Те пока не хватались за духовые трубки, так что время для мирного урегулирования еще оставалось. — Сейчас вы вернетесь к своим зверям, подниметесь в небо, и уберетесь за горизонт прежде, чем я досчитаю до десяти. Как тебе план?