Ник положил ладонь на раскрытую книгу, прижав дневник к ковру.
— Я проснулся в ознобе и слышал, как дедушка ругал мать за то, что она натворила. За то, что она совершила столько ужасных вещей. Я знал.
Мы прижались друг к другу, и я опустила голову ему на плечо:
— Мы будем лучше, чем они.
— Да, — кивнул Ник. — Давай читать дальше. Выясним, что произошло. История моей матери уже в прошлом.
Мы снова склонились над дневником.
И я никогда, вплоть до сегодняшнего дня, не жалел о своем решении. Потому что Джозефин здесь, в Йелилане.
Она приходила в школу, и я видел ее мельком. Я пытался убедить себя, что мне просто померещилось. Как она могла найти меня здесь? Прошло тридцать лет, с тех пор как мы расстались. Видимо, жара подействовала на меня угнетающе.
Она ждала меня на улице, на парковке. И выглядела так же, как всегда. Красивое лицо, дикие глаза. На ее губах играла ярко-красная помада.
— Филипп, — прошептала она, — я не вижу своего отражения в твоих глазах.
Ее голос… О, господи, он, подобно острому ножу, проник в мою плоть. Ноги меня не слушались. Если ей известно, где я работаю, то и в моем доме она наверняка побывала. Она выяснила имя моей жены и детей. Солнце пекло невыносимо.
— Джозефин, — сказал я.
Ее пальцы сжались в кулаки.
— А я-то думала, что ты умер.
Я ничего не ответил.
— Я ведь любила тебя! — закричала она. — Я любила тебя сто лет!
— Оставь меня, Джозефин.
— Так же, как ты оставил меня, Филипп? Или Роберт? Может, мне следует называть тебя Робби, мой милый? — Она приблизилась ко мне своей прежней медленной и уверенной походкой.
Я молчал, оглядывая парковку, надеясь на то, что кто-нибудь появится, но в глубине души понимая, что лучше бы наша беседа прошла без свидетелей.
— Ну, и как ты переносишь нашу разлуку, Филипп? Мой доблестный, благочестивый доктор? Даже я всегда возвращаюсь в свое тело. — Она провела пальцами по своим губам, по груди.
Я испугался, я и сейчас боюсь. Ее глаза были дикими и черными, словно в ней больше не было человеческой души, а остались лишь хищнические инстинкты.
Под палящим солнцем мы молча смотрели друг на друга. Асфальт под нашими ногами размяк от жары, ее кожа лоснилась от пота. Отвернувшись от меня, Джозефин подошла к своей маленькой серебристой машине и уехала.
Я сразу же поспешил домой и велел Эмили быстро собрать вас; сказал, что мы едем в Канзас искать квартиру для Риза. Хороший предлог.
Магия глубоко пропитала даже землю вокруг нашего дома, поэтому я решил ждать Джозефин здесь. Я достал коробку, в которой храню средства защиты.
Я молюсь лишь о том, чтобы снова быть с вами и чтобы вы никогда не нашли этих записей; никогда не узнали о прошлом своего отца, о его грехах. А грехи мои воистину тяжкие.
Вот и все. Я не могла дышать и, от начала до конца, перечитала последнюю запись.
— Господи, Ник, — прошептала я. — Господи, ведь это последнее, что он сделал. — Я судорожно вздохнула.
— Да, нам есть над чем подумать. — Он погладил меня по спине, и его прикосновения согрели меня.
— Мне… мне нужно на воздух.
Прильнув друг к другу и взявшись за руки, мы спустились вниз. Я чувствовала невыносимую ломоту в костях. В моей голове с трудом укладывалось то, что мы сейчас прочитали. Я не могла представить, что мой отец на самом деле не был моим отцом. Или что мать Ника использовала собственного сына подобным образом.
Джозефин появилась в школе… может быть, в тот самый день, когда устраивали собеседование на должность психолога. И тогда она проникла в нашу жизнь. Только прочтя ее дневник, я по-настоящему осознала, насколько вероломной, самоуверенной и эгоистичной она была.
Пик провел меня через кухню и со вкусом обставленную гостиную, и вскоре мы вышли через стеклянную дверь во внутренний дворик. Там мы остановились, все так же держась за руки. Солнце уже опустилось за дом, а мне так хотелось погреться в его теплых лучах. Приглядевшись к аккуратно подстриженному газону, я заметила среди колыхавшейся от легкого ветра травы какие-то странные черные глыбы, в изобилии разбросанные на земле вблизи лесной опушки.
— Ник, — сказала я, разъединяя наши руки.
— Да?
— Ты это видишь?
— Что?
Глыбы походили на черные мешки, набитые мусором, которые кто-то бросил гнить на опушке.
— Да вон, у леса.
Я, ступая по траве, направилась к странным предметам.
— Стой! — закричал Ник, хватая меня за руку. — Не надо.
— Так в них же животные, — прошептала я. — Птицы, белки и…
Не обращая внимания на его тревогу, я ускорила шаг и подошла к деревьям.
— Силла! — Он легко нагнал меня. — Это может быть опасно. Вдруг они переносчики инфекционных заболеваний. Или чего-нибудь похуже.
Но я уже не могла отвести взгляда от мертвых животных. Позади нас каркнула ворона. Стая птиц, покинув крышу, полетела в нашу сторону. Несколько ворон поднялись в вышину, а другие приблизились к нам. Их маневры выглядели так, словно они заманивают нас в лес.
Остановившись, я присела возле туши.
— Это лиса. Она мертва. — Я покачала головой, затем посмотрела наверх, на дерево. Листья шевелил ветер, сквозь паутину ветвей просвечивало спокойное серое небо.
— Я забыл тебе сказать… Прошлым вечером я нашел мертвого енота, в его теле не было ни капли крови, — произнес Пик, не сводя настороженного взгляда с ворон, расположившихся за нашими спинами. Их блестящие, как бусины, глаза смотрели сердито и враждебно. — Очки!
Мы бегом бросились па чердак, и я, вынув из рюкзака очки отца с розовыми стеклами, надела их. Ник рывком распахнул окно.
Я инстинктивно сделала шаг назад, когда все вокруг стало красным.
— Что? Что? — Ник схватил меня и посмотрел мне в глаза, желая понять, что меня так напугало.
— Все красное, Пик. Абсолютно все, — ответила я тихим и дрожащим от волнения голосом.
— Серьезно?
— Это выглядит так, словно лес всосал в себя всю магию земли и сейчас использует ее. Похоже, деревья поддерживают свою жизнь за счет крови, а не воды и солнечного света.
— За счет крови животных, — недоуменно уточнил Ник.
Я кивнула.
— А эти вороны?
Я внимательно пригляделась к птицам, которых становилось все больше, и увидела, что всех их соединяют алые линии, похожие на нити паутины. Меня затошнило.
— Да они же соединены друг с другом — вся стая. С помощью красных нитей. Подобно деревьям. Весь лес преобразился из-за кого-то!
Глава пятьдесят восьмая
НИКОЛАС
Кто-то позвонил в дверь. Силла вздрогнула и отошла от окна в глубь комнаты.
— Я постараюсь избавиться от гостей, — пообещал я, убирая руку с ее спины.
Жаль, что окна моей комнаты выходили на задний двор и Я не мог посмотреть, кто приехал. Силла, кивнув, ответила:
— Я пока посмотрю, что еще есть в отцовском портфеле.
Поцеловав ее в шею, я поспешил вниз.
Часы в стиле арт-деко, висевшие на площадке второго этажа, показывали начало пятого. Для возвращения отца и Лилит было еще слишком рано. Я было решил не открывать дверь — пусть думают, что никого нет дома, — но потом вспомнил, что моя машина стоит прямо перед входом.
Снова раздался звонок, облегчив мою головную боль сладкими звуками детской французской песенки «Братец Жак».
Распахнув дверь, я невольно нахмурился:
— В чем дело?
Это был Эрик — в своем излюбленном репетиционном облике: вспотевший и в рубашке с длинными рукавами: волосы топорщились в разные стороны. Он вынул изо рта сигарету и намеренно строгим тоном произнес:
— Привет, Ник. Я пришел, чтобы узнать, собираешься ли ты завтра в школу. Меня главным образом интересует репетиция. Я подумал, что ты можешь быть хорошим дублером в хореографических мизансценах со сражениями. Патрик готов обделаться, когда ему должны нанести удар.
