— Это мы должны запомнить? — спросил Риз, закатив глаза.

— Да где уж тебе, неучу, помнить «Макбета»? — Уголки ее рта приподнялись в загадочной улыбке.

— Да что вы в самом деле, ничего другого придумать не можете? — возмутился Риз.

— Ну а как насчет этого:

— Я бы хотела, чтобы ты попробовал…[28] — непроизвольно вырвалось у меня, но я, слава богу, остановился, не успев произнести что-нибудь непростительное в присутствии Джуди. И ее брата.

Риз сердито посмотрел на нас:

— Давайте возьмем чего-то попроще, идет?

Джуди подняла палец, требуя внимания:

— Суперкалифраджилистикэкспиалидошес![29]

Когда пронзительно заверещал телефон, я едва не свалилась со стула. Вскочив, я схватила трубку, надеясь, что это Венди.

— Да?

— Силла?

Я в ужасе открыла рот и повернулась к остальным:

— Мисс Трип.

— Я очень рада, что с тобой все хорошо, Силла. Я хотела проведать тебя и убедиться, что ты завтра придешь в школу. Учти, наша встреча, назначенная ранее на пятницу, перенесена, поскольку нам необходимо обсудить инцидент с мисс Коул, имевший место сегодня во второй половине дня.

— Инцидент?

Я изобразила, будто бьюсь головой о стену. Риз не обращал на меня внимания, поскольку не мог оторваться от шкатулки Ника. Ник же и Джуди не сводили с меня участливого взгляда.

— Мисс Коул не может ничего объяснить толком, но есть свидетель, который утверждает, что вы и Ник Парди напали на нее. Я только что говорила с отцом Ника, и мы очень озабочены случившимся.

— Кто это вам сказал? Венди? — шепотом спросила я, испуганно оглядываясь на Ника.

— Не хочу вас огорчать, но это именно так. Она в полной растерянности и сейчас находится дома.

Я закрыла глаза, ком подступил к горлу. О, господи, Венди. Я не знала, что сказать.

— Силла?

— Да, — шепотом ответила я, так как голос отказывался мне подчиняться.

— Гак ты придешь завтра?

— Я…

— Я настаиваю, — холодно произнесла мисс Трип. — Пока не хочу вмешивать в это дело полицию. Будет лучше, если мы попросту сядем и поговорим о том, что произошло. Скажи, Джуди Фосгейт ваш официальный опекун?

— Что? Официальный опекун? — Услышав из трубки слова психолога, Риз поднял голову от шкатулки. — Я считаю, что у меня нет никакого опекуна. Мне ведь почти восемнадцать лет, и… и в этом нет необходимости.

Риз вскочил со стула и направился ко мне, а мисс Трип продолжала:

— Силла, ты там. Кто-то же несет за тебя ответственность? Я…

В этот момент брат выхватил трубку из моей руки.

— Это Риз Кенникот. Чем я могу быть вам полезен? — рявкнул он.

Я отошла от брата и встала возле Ника, который тут же положил руки мне на плечи.

— Да, — сказал Риз в трубку, глядя на меня. — Конечно же она придет. Но в школе ничего незаконного не произошло. Если вы так не считаете, то вам следует обратиться в полицию. — Он замолчал, потом покачал головой и закатил глаза. — Мы благодарны вам за заботу, доктор Трип — ой, но вы же доктор в своей области? Нет? Да, ну ладно. Мне ясно, кто вы. Но в ваши обязанности ведь не входит мешать нам отдыхать в кругу семьи. Желаю удачи. — Он с силой швырнул трубку.

— Спасибо, — сказала я. — Мне надо снова позвонить Венди.

— Ты не забыла, что нам надо идти? А то ведь скоро стемнеет, — напомнил брат.

В этот момент он был очень похож на отца, и я, невольно улыбнувшись, сжала руку Ника.

Взбежав наверх, я бросилась к телефону в коридоре и набрала номер Венди.

— Силла?

— О, Венди, слава богу, это ты! — почти закричала я и села прямо на ковер, опершись рукой о стену и подтянув колени к груди. — Ты в порядке?

— Да, — свистящим шепотом ответила она. — Прости, но я не хочу, чтобы нас слышали мои родители. Они ни о чем не знают.

— Мисс Трип, наверное, собирается им звонить.

— Черт, чтоб она… — Я услышала, как хлопнула дверь, после чего Венди заговорила еще тише. — Ты-то сама в порядке?

— В порядке.

— Отлично.

Мне надо было рассказать ей правду. Я хотела все объяснить. Но разве я могла? Во всяком случае, не стоило этого делать по телефону. Но пока, по крайней мере, я должна была врать. Может быть, потом я покажу подруге, как действует магия. Венди заслуживает лучшего, чем недомолвки и откровенное вранье.

— Прости меня, Венди, — произнесла я.

— Да все в порядке. Наверное, у тебя уровень сахара понизился или еще что… Мне надо идти, Силла.

У меня сжалось сердце.

— Ну хорошо, я позвоню тебе позже или завтра утром.

— Конечно. Я… просто мне надо поспать.

— Спокойной ночи, Венди.

— Спокойной ночи, Силла.

Я повесила трубку, меня снова затошнило. Свернувшись в комок и уткнувшись лбом в колени, я старалась подавить слабость. Все сложилось хуже некуда. Венди, моя единственная подруга, боялась со мной разговаривать.

Декабрь 1942 года

Филипп меня покинул. Я не смогла удержать его.

Он ушел, чтобы стать врачом на войне, которая никак нас не касалась. Нас, чародеев, живущих своей жизнью и никак не связанных с человеческими отбросами. Мне пятьдесят три года, но я выгляжу на семнадцать. Филипп, который родился за век до меня, который поднялся над всеми, тоже кажется молодым. Мы лучше, чем они! Они не заслуживают того, чтобы мы им помогали!

Прошел год с того момента, как он отплыл в Европу. Я снова приехала к Диакону, единственному человеку, который способен утешить меня. Меня мучает депрессия, но Артур каждый раз напоминает мне, что все когда-нибудь кончается. Он прожил века, и его кровь чиста и невероятно сильна. Он постоянно говорит, что Филипп одумается и вернется. Он всегда так поступает.

Когда я прихожу в ярость и неистовство, Диакон пускает себе кровь и превращает ее в нектар. Под канзасскими ивами он соорудил для меня будуар наподобие постели из цветов Титании[30]. Он дает мне и тень от солнца, и убежище от дождя, где тепло и спокойно. Мне жаль, что я так далеко от Филиппа, я чувствую, как смерть сотрясает этот мир, убаюкивая меня и усыпляя.

Несколько писем Филиппа полны меланхолии и скрытого гнева. Я не понимаю, как он мог, прожив так долго, продолжать верить в то, что люди хорошие. «Джози, мне никогда не смириться со смертью и болью, которые сейчас окружают меня, — пишет он. — Даже миллионы заговоров и заклинаний не помогут мне в этом».

А я пишу ему в ответ: «Прекрати свои попытки, Филипп. Пусть все идет так, как идет. Делай то, что можешь, ведь ты же не Бог».

«Если Бог существует, Джози, то, создавая каждого из нас, он потерпел неудачу».

Я хочу сказать ему: «Филипп, ты можешь не только превращать воду в вино, ты способен на большее. Так почему ты так переживаешь за Бога?»

— Расскажи мне о своей жизни, — попросил я, подвигая к Силле тарелку с куриными нагетсами и картофелем фри.

Флуоресцентный свет, заливавший ресторанный дворик, был ярким и раздражающим. Из-за него я постоянно мигал и щурился.

Всю дорогу сюда мы практически не разговаривали. Мы оба пытались забыть все странности этого дня, но нам, конечно, не удавалось. Что касается меня, я с нетерпением ждал того момента, когда мы очутимся в привычной обстановке торгового центра. Я не хотел, чтобы местом нашего первого свидания стал ресторанный дворик с грязными пластиковыми столами и дешевой едой, но после всех испытаний, выпавших на нашу долю, я решил, что сейчас не подходящее время строить романтические планы.