Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Девушка прошла по старому руслу. Может быть, Скотт нарочно отошел подальше от палатки? Тело ее после вчерашнего забега ломило, ноги подкашивались, копчик болел все сильнее…

Через каждые несколько шагов Эбигейл шепотом окликала проводника, но ответа не было. Остановившись в очередной раз, она прислушалась и оглянулась на заросли черемухи, уже едва различимые вдалеке.

– Скотт! Скотт!

Внезапно что-то притянуло ее взгляд. Ярдах в пятидесяти, дальше по старому руслу, как будто промелькнул дрожащий голубой свет.

Журналистка пробежала вперед и остановилась, увидев валяющуюся среди сырых листьев светящуюся палочку.

Что бы это могло значить?

Пытаясь найти объяснение этой странности и представить возможные последствия каждого варианта случившегося, Эбигейл наклонилась и подняла свою находку, а когда выпрямилась, то сразу увидела Скотта, сидящего под покрытой арборглифами осиной с поникшей головой и спущенными ниже колен штанами «Грамиччи». Спереди вся его желтая флисовая толстовка потемнела от крови, вытекшей из жуткого разреза, соединявшего мочки его ушей.

Фостер невольно отпрянула, попятилась и, споткнувшись, упала на землю. У нее перехватило горло, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы дышать. Руки у девушки тряслись, а голос в голове уже просто орал: «Убирайся отсюда, Эбби! Немедленно!»

Неподалеку зашуршали листья. Эбигейл поднялась с земли и снова огляделась. Между деревьев расползались серые сумерки, и осины не спускали с нее настороженных глаз.

И снова шорох листьев. Где-то близко, ярдах в пятнадцати. Звук, ошибочно принятый девушкой за шаги, шел с противоположного конца старого русла. Глядя туда, она поняла – это не шаги, а стук падающих камешков.

А потом первый порыв предрассветного ветерка принес запах ментоловой сигареты.

1893

Глава 79

Приснится же такое, подумала, очнувшись от забытья, Глория Кёртис. Во сне она видела, как проповедник, Стивен Коул, загнал в пещеру вьючный обоз, прокричал что-то вроде: «Все ваше! Навсегда!» и, вместо того чтобы спасти их, снова запер железную дверь.

Глория открыла глаза – в центре пещеры на полу стояла свечная лампа, а ее голова покоилась на коленях Розалин.

Горло от сухости сдавило так, что даже попытка сглотнуть оказалась мучительным испытанием. Язык миссис Кёртис ощущался во рту как некий чужеродный предмет, бесчувственный кусок кожи, распухший и норовящий удушить. Слюна загустела и прогоркла, голова раскалывалась, и шея онемела так, что она не смела даже пошевелиться.

В зловещей, давящей тишине каждый запертый в пещере узник ждал, кто же умрет следующим. Полагаться на собственные глаза, чтобы отличить действительность от фантазмов, Глория уже не могла и поэтому из последних сил цеплялась за те обрывки реальности, в которых была уверена.

Она знала, например, что несколько дней назад три отдельные партии, вооружившись лампами, отправились на поиски воды и что ни одна из них не вернулась.

Знала, что видела, как шестеро шахтеров, обезумевших от голода и жажды, обвинили кузнеца, Мейсона Стетлера, в краже печенья. Трое из них повалили несчастного на пол и прижали к земле, а еще трое притащили из отвала громадный камень и бросили ему на голову.

Еще миссис Кёртис казалось, что она видела, как школьная учительница разделась донага посредине пещеры и исполнила номер с жонглированием камнями, распеванием песен про голод и дикарей и демонстрацией бессмысленных магических трюков, а завершила представление причудливым танцем, напоминавшим ускоренный вальс в одиночку.

Помнила Глория и то, как цирюльник, провозгласивший себя дьяволом, призывавший всех в преисподнюю и требовавший преклонить перед ним колени, умолк после того, как какой-то полумертвый шахтер, устав слушать этот бред, достал «Кольт» и всадил самозваному Люциферу пулю в горло.

Она точно знала, что видела, как, принимая на себя тяжкий долг, обратился к живым хозяин лавки Джессап Крайдер, как он стоял перед ними со слезами на глазах, едва ворочая распухшим языком, с трудом выталкивая изо рта каждое слово.

Обращаясь к согражданам хриплым шепотом, Джессап сказал, что десять лет снабжал людей продуктами и обеспечивал услугами и теперь хотел бы сослужить им последнюю службу. У него при себе карабин и две коробки патронов, и каждый, кто предпочтет быструю смерть мучительной и долгой, будь то мужчина, женщина или ребенок, пусть подойдет к нему немедля, и он не только избавит его или ее от страданий, но и от греха самоубийства.

Глория видела, как с десяток горожан поплелись в дальний угол пещеры и сели там плечом к плечу. Простившись с любимыми и вознеся последние молитвы, они умолкли в ожидании конца, и Крайдер прошел позади них с «Винчестером» и послал каждому пулю в затылок.

Десять ручейков побежали по каменному полу и собрались в небольшом углублении, и тут же несколько человек, подтянувшись к луже, блестящей в свете лампы, как разлитый черный лак, опустились перед ней на колени и принялись лакать теплую кровь.

По прошествии нескольких часов Джессап повторил свое предложение, и на него откликнулись уже двадцать добровольцев. Миссис Кёртис и сама присоединилась бы к ним, будь у нее силы поднять руку или голосом выразить свое желание.

Крайдер, едва держась на ногах и с трудом передергивая затвор «Винчестера», предупредил всех, что другой возможности воспользоваться его услугами уже не будет.

Глория видела, как, исполнив это обещание, он приставил дуло карабина к собственному подбородку.

Подтверждением того, что последний акт доброты и милосердия со стороны владельца лавки не был химерой ее рассыпающегося сознания, служил тот факт, что на полу лежали тридцать мертвых тел, и вдове шерифа оставалось лишь терзаться из-за того, что ее самой нет среди них.

Она попыталась найти спасение в дремоте, говоря себе, что в этот раз или в следующий уже не проснется.

Ведь это не ад.

Это не будет длиться вечно.

Глава 80

Джосс услышала шум и уловила запах воды. Еще одна капля воска стекла с оплывшей свечи на левую руку, но она даже не моргнула. Ее пальцы уже давно покрылись слоем застывшего белого воска. Женщина улыбнулась, узнав грохот водопада, извергающегося в то подземное озеро, где они с Ланой впервые, после того как ушли из главной пещеры, напились вдоволь. Отсюда ей наверняка удастся найти путь назад.

Пламя задрожало и, наверное, погасло бы, но Мэддокс успела заслонить его от сквозняка ладонью правой руки. Спустившись по мокрым камням, она прикинула, что не пила, должно быть, целый день, и встала на колени у края озера. Держа свечу в левой руке, Джослин наклонилась, погрузила лицо в воду и открыла рот. Несколько ледяных капель упали ей на затылок, но она, всецело поглощенная утолением жажды, не обратила на это внимания и не расслышала внезапного шипения на фоне ревущего водопада.

Подняв голову, женщина сначала уловила запах дыма и лишь потом поняла, что оказалась в темноте. Темнота эта была чернее самого глубокого сна, чернее самой смерти, какой представляла ее Джосс. Казалось, что-то невидимое внезапно напало на нее и вырвало ее глаза прямо из глазниц.

Она сжала пальцами свечу и посмотрела на свою левую руку, но увидела лишь слабый контур фитилька, цвет которого менялся с оранжевого на янтарный.

– Не ссы, Джослин. У тебя еще осталась одна спичка, – подбодрила себя Мэддокс.

Она сунула руку под плетеную шаль, залезла пальцами в нагрудный кармашек рубашки и дотронулась до щепки с серой на кончике.

Затем Джосс вытащила ее и поднесла к глазам.

– В ней твоя жизнь, – сказала она торжественно.

Этот трюк барменша исполняла множество раз и даже гордилась своей ловкостью. Гордилась до такой степени, что шесть лет назад нарочно выбросила кремень, который носила в молитвеннике вместе с бумагой и табаком.

64
{"b":"550066","o":1}