Потом Айзея наконец поднялся. Некоторое время он стоял, чувствуя, что чего-то не сделал. В рюкзаке у него лежал блокнот. Мужчина достал его, нашел карандаш и снова сел, повернувшись спиной к падающему снегу и склонившись над блокнотом. Написав четыре слова, он вырвал листок, сложил его и сунул в карман парки Джеррода.

Собрав вещи, Айзея прошел футов тридцать по выступу, пока тот не сошел на нет. Начав медленный и опасный спуск в каньон, он думал о том, что написал о своем друге, сожалея, что не написал больше, и мысленно повторяя короткую эпитафию Джерроду.

Этот человек был солдатом.

Этот человек был солдатом.

Человек за диваном поднялся, держа в дрожащей руке пистолет.

Вспышка.

В первый момент Эбигейл подумала, что он выстрелил – блеснул свет, и стены гостиной осветились, после чего снова наступила темнота. По каньону прокатился глухой раскат грома. Качнулась люстра, и под ногами у девушки дрогнули подгнившие половицы.

Она медленно выпрямилась, разведя руки и показывая, что у нее нет оружия. Когда молния ударила снова, Фостер успела заметить кровь на лице незнакомца и черные тени у него под глазами.

– Вы с ними? – снова прошептал он.

– С кем? – спросила Эбигейл.

– С теми, в масках. Их было… Назад! – крикнул мужчина, направляя пистолет на ее отца.

– Вы ведь видите мои руки? – сказал Лоренс. – Видите, так? Поверьте, мы для вас не угроза! Фактически мы, вероятно, в таком же положении и…

– Это я буду решать. – Незнакомец снова повернулся к журналистке. – Что вы здесь делаете?

– Мы пришли в Абандон сегодня, во второй половине дня, – быстро принялась объяснять девушка. – Группа в шесть человек. Внизу, в фойе, сидит третий из оставшихся. Вечером, когда мы отправились исследовать город, нас захватили люди в масках. Они убили нашего проводника и еще одного человека по фамилии Эммет.

– Назовите имена тех, кто на вас напал, – потребовал мужчина.

Эбигейл ненадолго задумалась – ей пришлось напрячь память.

– Айзея. Стю. И Джеррод, – перечислила она. – Джеррод был одним из наших проводников и пришел сюда с нами. Но теперь они мертвы.

– Все?

– Да.

– Как умерли двое других?

– Айзея и Джеррод сорвались со скалы на перевале пару часов назад.

– Что вы делали там в такую непогоду?

Если Фостер и задержалась с ответом, то не более чем на секунду-другую.

– Искали золотые слитки, – сказала она, а потом спросила: – Вы убили Стю?

Незнакомец медленно кивнул.

– Что случилось? – задала девушка новый вопрос. – У вас на лице…

– Что, так плохо? – удивился ее собеседник.

– Да.

– Вы и сами неважно выглядите.

Наконец мужчина опустил пистолет, после чего вышел из-за дивана и встал в луч света. Он был высоким и очень худым, но глаза его, несмотря на синяки, оказались мягкими, добрыми, и Фостер инстинктивно поверила им. Его серебристый с черным пуховик был разорван посередине – похоже, разрезан ножом. Жесткие каштановые волосы слиплись от пота.

– Меня зовут Куинн, – представился незнакомец.

– А я – Эбигейл, – ответила девушка. Из-за синяков определить возраст стоящего перед нею человека было нелегко, но она дала бы ему лет сорок.

Ее отец шагнул вперед.

– Лоренс.

– Лоренс Кендал? – уточнил Куинн.

– Мы встречались? – удивился профессор.

Их товарищ по несчастью улыбнулся.

– Нет, но я восхищаюсь вашей работой.

– О чем вы говорите?

– Последние семь лет я работаю на историческом отделении Аризонского университета. Город-призрак – моя давняя страсть.

– Думал, я один такой… Как ваша фамилия?

– Коллинс.

– Нет, не слышал.

– Я публиковался только по своей теме – «Колониальная Америка и война за независимость». Абандон для меня – это, наверное, что-то вроде хобби.

– Последняя большая загадка Запада.

– Точно. Но постоянную должность я получил только в этом году, так что надеюсь собрать средства и взяться за серьезное исследование. Может, даже получу грант и смогу приехать сюда на лето…

– Вам повезло, что вы добились разрешения, – заметил Кендал.

– Ага, как же… Я просто послал подальше Службу охраны лесов. Я приезжаю сюда из Аризоны каждый год. Провожу какое-то время в этом каньоне, заодно немного охочусь. Но встретиться с вами – настоящая удача. – Куинн протянул профессору руку. – Я прочитал все, что вы написали об Абандоне.

Они нашли миссис Тозер возле лестницы. Женщина стояла у тела мужа, положив одну руку на пронзившую Эммета балясину и поглаживая другой его бритую голову.

– Это мы, Джун, – сказала Эбигейл.

Несчастная взглянула на них без всякого выражения, словно впала в ступор.

– Кто это с вами? – спросила она без всякого интереса.

– Куинн. Его задержали здесь Стю и Айзея, – рассказала девушка.

Увидев Эммета, Коллинс замер и машинально поднес руку к губам.

– О, Господи! – охнул он. – Джун, да? Мне так жаль… Если я могу что-то сделать…

– Нет, ничего. Мне просто надо побыть с ним наедине, – отозвалась женщина.

Эбигейл тронула ее за локоть.

– Может, тебе стоит…

– Нет! – крикнула миссис Тозер. – Уходите!

Они оставили Джун рядом с мужем и устроились неподалеку, на каскадной лестнице, у больших дубовых дверей.

Эбигейл достала из рюкзака Лоренса три бутылки с водой и покатила две по полу Куинну.

– Спасибо. – Мужчина отвернул пробку и одним долгим, жадным глотком высосал все двенадцать унций. Потом откинулся на ступеньки и осторожно, словно читая что-то, написанное азбукой Брайля, прошелся пальцами по своему лицу, пытаясь представить, как оно теперь выглядит.

– Это Айзея сделал? – спросила Эбигейл.

– У этого парня явно склонность к насилию.

– Так что все-таки с вами случилось?

Куинн открыл вторую бутылку и сделал еще один долгий глоток.

– Я пришел в Абандон в прошлую среду, утром, – сказал он. – Вечером, уже поздно, проснулся от звука шагов возле палатки. Испугался, признаться, сильно. Спросил, кто там. Не ответили. Уснуть я, конечно, уже не мог, поэтому расстегнул «молнию» и вылез наружу. Они уже стояли там – двое в масках и с оружием.

Он поежился, как будто рассказ разбудил уснувшие в его душе страхи.

– Айзея и Стю отвели меня в особняк. Требовали, чтобы показал им, где «оно». Я ответил, что понятия не имею, о чем они говорят. Они сказали, что я лгу. Потом избили. Связали и оставили в комнате на третьем этаже. Несколько раз возвращались, интересовались, не хочу ли я что-нибудь сообщить им, или предпочитаю получить еще. Я говорил одно и то же: не понимаю, о чем речь. Сегодня вечером они снова меня обработали. Потом завязали мне глаза и залепили рот лентой. Через несколько часов я услышал какой-то шум этажом ниже и голоса, которых не слышал раньше. Наверное, это были вы. Примерно час назад мне удалось перетереть веревку на руках о ножку стула…

– Это тогда вас услышал Стю? – спросила Эбигейл.

– Да. Я пробрался вниз, увидел, что Джун охраняет только один из них, и понял, что у меня есть шанс. Стю поднялся наверх, но он был пьян, и мне удалось с ним справиться.

Куинн отпил еще воды. Ветер снаружи завыл как-то странно и пугающе, словно призраки завели протяжную, без слов, песню.

– А зачем вы вообще пришли в Абандон? – поинтересовался Лоренс.

Коллинс улыбнулся.

– А вы зачем?

Между мужчинами явно возникло что-то, понятное только им, и Эбигейл почувствовала это.

– Я планировал провести для Джун и ее мужа экскурсию по городу-призраку. Они паранормальные фотографы, – сказал ее отец.

– И это всё?

Теперь девушка поняла, что это было: недоверие. Два историка оценивали друг друга, и каждый старался определить, что известно другому, о чем можно рассказать и что лучше придержать.

– Так все-таки, что вы искали на перевале? – спросил Коллинс. – По-моему, Эбигейл сказала что-то насчет…