– Во-первых, мы пошли в грязный притон и подрались там с заправскими бандитами.

– Что с Кловисом? – спросил Мэн-Арди, первым делом подумав о брате Ролана.

– Кловиса арестовали жандармы и теперь он, должно быть, в участке.

– Досадно, черт побери! Что еще?

– Двоим негодяям, которых мы так славно отлупили, заплатили за то, чтобы они убили полковника де Сезака.

– Где?

– В месте под названием то ли Бирамбис, то ли Бегль, я точно не знаю.

– Ладно, выясним, – сказал Годфруа. – Но какого черта он туда отправится?

– По всей видимости, его пригласят на обед.

– На обед? Тогда у нас еще есть время его предупредить.

Беседуя на ходу, братья миновали собор, обращенный к ним тыльной стороной, и пошли по улице Труа-Кониль.

– А Кловис? Мы что, оставим его там куковать?

– Ни за что на свете. Ступай в порт. У причала Фенвик возьмешь ялик и велишь доставить тебя на борт американского судна «Нептун».

– Знаю. То, на котором мы прибыли во Францию.

– Оно самое. Найдешь капитана Клелана, представишься и попросишь, чтобы он объявил Кловиса своим матросом и обратился к властям с просьбой его вернуть. Если потребует объяснений, расскажешь все без утайки.

– Может, нам лучше самим отправиться в участок и добиться его освобождения?

– Нет, друг мой, ведь полицейские крайне любопытны, им обязательно захочется узнать, зачем вы переоделись матросами.

– Правда твоя.

– И нам придется все рассказать, что только помешает реализации наших планов, ведь комиссар ни за что не поверит, что мы хитрее его ищеек.

– Но если мы расскажем о том, что замыслили эти двое бандитов, их можно будет заманить в ловушку и арестовать.

– Согласен, однако нам это ни к чему. Поверь мне, я долго думал и пришел к выводу, что метить нужно выше, в голову. Беги к капитану и живо возвращайся, я буду ждать тебя у полковника. И не теряй времени, мы и так с тобой уже заболтались.

– Через час вернусь.

– Одна нога там, другая здесь, ведь я должен рассказать тебе, зачем переоделся замочных дел мастером. И поверь мне, я времени тоже не терял.

Танкред торопливо зашагал по улице Сент-Катрин, Годфруа провожал брата взглядом до тех пор, пока тот не пересек плас де ла Комеди.

Затем отправился на площадь Сан-Реми и стал стучать в дверь небольшого, всего в два этажа, строения. Именно в нем жили полковник и Мосегюр.

Бравый майор был дома один.

– А господин де Сезак уже ушел? – без предисловий спросил Годфруа, назвав себя, чтобы офицер мог его узнать.

– Откуда вы знаете, что он сегодня должен обедать в городе?

– Ради бога, не задавайте лишних вопросов. Ответьте мне.

– Что-то случилось? Да, полковник ушел.

– Куда? В Бирамбис? В Бегль?

– Ну да, в Бегль. Но почему вы так взволнованы?

– Майор, поезжайте быстрее в дом, куда полковник получил приглашение, и сообщите, что над ним нависла смертельная угроза.

– Как! Над моим Робером? Но, сударь, во имя Господа, объяснитесь.

– Полковника хотят убить.

– Кто?

– Не осмелюсь утверждать, что я кого-то подозреваю, но знаю наверняка, вы слышите, наверняка, что двум головорезам заплатили за то, чтобы они подкараулили господина де Сезака и постарались от него избавиться.

– Но это невозможно! – воскликнул Монсегюр, хватая шляпу и трость.

– Майор, поверьте, нельзя терять ни минуты, – сказал Мэн-Арди. – Ступайте, вы должны спасти друга.

Монсегюр, взволнованный до глубины души, заторопился. Он взялся за дверную ручку и уже собирался переступить порог, но вдруг замер и хлопнул себя по лбу.

– Послушайте, я же совершенно не знаю, где находится дом, в который он отправился обедать.

– Лишь бы только это приглашение не было частью ловушки.

– О Господи! Так… нет… впрочем, все равно, – сказал майор. – Вы ведь только что говорили о Бирамбисе?

– Совершенно верно.

– В таком случае я отправлюсь туда и дождусь его возвращения. Если напасть на Робера собираются в Бирамбисе, им придется иметь дело со мной.

– К тому же, – добавил Мэн-Арди, – полковник и сам не рохля.

– Слава богу, нет, – ответил Монсегюр и в сопровождении Годфруа вышел на улицу.

– Вы со мной? – спросил старый вояка.

– Нет, меня ждут другие, не менее важные, дела. Вы понимаете, что если я прибег к подобной маскировке, то у меня на то были веские причины. Я подожду здесь брата. Если вы его встретите, ни за что не узнаете.

– Да что, черт возьми, происходит?

– Об этом я расскажу вам позже, когда полковник будет в полной безопасности. Но торопитесь, ведь с каждой потерянной минутой тучи у него над головой сгущаются все больше и больше.

При мысли о том, что полковник может погибнуть в каком-нибудь разбойничьем вертепе, майор задрожал с головы до ног.

– Вы правы, до скорого, – сказал он и ушел.

Годфруа, назначивший у полковника встречу своему брату, был вынужден дожидаться его перед домом. Он спокойно сел на порог и принялся насвистывать какой-то американский мотивчик.

Танкред проявил небывалую расторопность, вернувшись обратно раньше, чем через три четверти часа после расставания с Годфруа.

– Дело сделано, – сказал он. – Капитан «Нептуна» сошел вместе со мной на берег и теперь направляется в мэрию, чтобы забрать своего матроса.

– Отлично.

– Я попросил Клелана сказать Кловису, чтобы он тотчас же ехал домой, переоделся и ждал нашего возвращения.

– Прекрасно. Теперь выслушай меня. Пока вы раскрывали заговор против полковника, я занимался одним делом и мои усилия вполне могут оказаться ненапрасными.

– Рассказывай.

– Утром я поклялся себе, что еще до вечера разузнаю что-нибудь о баронессе де Мальвирад. И поэтому замыслил такой план: пойти к этой ужасной старухе и предложить ей сделку.

– Сделку? – удивленно переспросил Танкред.

– Я был убежден, что если у нее бывает Матален, то его визиты обязательно связаны с теми темными делами, которые творятся вокруг нас.

– Ну и?

– Слушай дальше.

И Годфруа живописал брату сцену, которую читателю сейчас предстоит прочесть и которую автор, ради удобства повествования, расскажет от третьего лица.

Когда Годфруа явился к баронессе де Мальвирад, его тут же провели в уже известную нам гостиную, где пожилая дама, облачившись в красный шитый золотом пеньюар, оказала ему самый теплый прием.

Но Годфруа оставался серьезен и невозмутим.

– Мадам, – вдруг сказал он, – мы одни?

– А почему вы спрашиваете, дитя мое?

– Потому что я намереваюсь поведать вам о вещах, предназначенных исключительно для ваших ушей, и если…

– Нет, друг мой, нас никто не подслушивает, это исключено. Но о чем вы хотите мне рассказать с таким торжественным видом? Стойте! Держу пари, что я догадалась.

– Не думаю, госпожа баронесса.

– Вы немного напроказничали, деньги, которые дал вам папочка, закончились…

– Нет, мадам, дело не в этом, – ответил Мэн-Арди тоном более важным и торжественным, чем когда-либо.

– Значит, в деле замешана любовь?

– Опять не угадали, мадам.

– В таком случае, друг мой, говорите, я вас слушаю.

Годфруа подошел к приотворенной двери, захлопнул ее и запер на засов.

Увидев это, Меротт вздрогнула и спросила себя, уж не дошел ли этот Мэн-Арди в своей дерзости до того, чтобы покончить с ней одним ударом.

Но тот вернулся, придвинул стул ближе к ее шезлонгу и спокойно сел рядом. Меротт, несмотря на грозившую, как ей казалось, опасность, не двинулась с места.

– Госпожа баронесса, – в упор сказал он ей резким, недвусмысленным, но в то же время сдержанным тоном, – вы окажете мне огромную честь, если поверите, что я, в силу своей сообразительности, давно догадался, что вы вынашиваете планы мести или расплаты.

При этих словах мнимая баронесса де Мальвирад окинула Годфруа проницательным взглядом и голосом, явно не вязавшимся с ее словами, сказала:

– Дитя мое, какой дьявол мог внушить вам эту безумную мысль. Какая месть? Какая расплата?