По сведениям С. Фадеева, Е. Е. Бунескул заочно окончил какой-то московский институт, по специальности – инженер-строитель; одно время жил на Дальнем Востоке; в 1927 г. в эпизодической роли снимался в фильме Я. Протазанова «Человек из ресторана». Женат на калужанке Татьяне (Наталье?) Федоровне Соколовой, дочери калужского священника.

Нужны ли нам все эти биографические подробности, тем более что мы не совсем уверены в тех или иных деталях биографии Е. Е. Бунескула? Да, нужны, в рабочем порядке, могут понадобиться при атрибуции авторства тех или иных статей смоленской печати 1942 г. или для других близких целей. например: а не произрос ли псевдоним Горский (гора) от фамилии мужа его бабки – Запольский (поле)? Отчего же…[633]

Известны разные материалы, связанные с биографией Е. Е. Бунескула: от поэмы б. костромчанки Л. Дмитриевой: «Бунэскул. История семьи» до розыскной установки 1948 г. советской военной администрации в Германии на: «Бунескул Евгений Евгеньевич, 1914 г. р., уроженец Смоленской обл., проживал в г. Калуга, ул. Пушкина, 2. Редактор фашистской газеты “Новый путь”». Почти все известные на сегодня материалы о Е. Е. Бунескуле сведены в указанном выше сайте С. Фадеева и на сайте Labas[634]. Из этой сводки нас больше всего интересует так называемое «гарвардское интервью» проф. Д. П. Кончаловского (Париж, 1951). Во время войны Д. П. Кончаловский жил в Смоленске, сотрудничал с пропагандистскими инстанциями, на летучках должен был встречаться со своими коллегами. В интервью 1951 г. Д. Кончаловский, в частности, вспоминал, что «один из двух редакторов “На переломе”, Бузескул, был вначале главным пропагандистом в Смоленской области. Затем оказалось, что он передавал по радио информацию Советам. Его расстреляли в конце 42-го, его друг был смещен в 44-м [Sic! – Б. Р.] и тоже расстрелян. Он [Бузескул, далее – Бунескул. – Б. Р.] был инженером, которого Советы в 39-м послали во Львов с тайным заданием»[635].

Приведем список соредакторов журнала «На переломе» за 1942 г.: в первых двух номерах соредакторами указаны: И. Горский, К. Долгоненков, Ф. Никифоров, в третьем номере к этому списку добавлен еще В. И. Мушкетов. Долгоненков и Мушкетов – известные смоляне, пережившие войну, – на роль Бунескула не годятся. Ф. Никифоров – скорее всего, псевдоним московского литературоведа, специалиста по Ф. Панферову В. К. Гречишникова, расстрелянного «после прихода в Смоленск Советской армии»[636]. Если верить Д. Кончаловскому, приходится остановиться на И. Горском как псевдониме Бунескула.

Напомним еще, что Бунескул, как и Горский, по образованию инженер, как и Горский, в 1939 г. ездил в советский Львов, куда так просто не попадешь.

В нашу копилку, пожалуй, отнесем и воспоминания Р. Акульшина, к которым мы уже обращались: «В газете стали работать […] и бывшие репортеры московской “Вечерней Москвы”. […] Был арестован, якобы за связь с партизанами и бывший сотрудник “Вечерней Москвы”. Перед отступлением из Смоленска немцы расстреляли его»[637].

Репортер «Вечерней Москвы»? До? Одновременно с «Безбожником»? Не исключено. Во всяком случае, в статье И. Горского «Евреи и русская литература» (см. № 38) перечень соответствующих имен автор начинает с сотрудников «Вечерней Москвы»; в другой заметке И. Горского на близкую тему (см. № 17) – «Лицо советской печати» – подсчет евреев-журналистов тоже начинается с газеты «Вечерняя Москва»[638]. И в поезде, направляясь к родственникам за город, откуда видно зарево над Москвой (см. № 29), читает ту же «Вечернюю Москву»…

Еще одна деталь, сближающая биографии И. Горского и Е. Бунескула: в № 28 И. Горский не может забыть, что его в связи с происхождением не приняли в вуз; в поэме Л. Дмитриевой: «Бунэскул. История семьи» находим строчку: «Не принят в ВУЗ? Ведь он отличник!»[639].

Мы почти убеждены в том, что ряд: Иг. Зубковский = И. Горский = Игорь З. следует дополнить подлинным именем: Е. Е. Бунескул.

И все же – остановочка…

Что-то не разобрать, укладываются ли в наш почти стройный ряд записи в дневнике костромского старожила, доктора М. В. Устрялова (брата Н. В. Устрялова, сменовеховца).

В связи с Калугой возьмем на заметку, что в смоленском «Новом пути» числится автор «И. Калужский» (статья «Открытие театра в Смоленске»)[641], полагаем, двойник И. Зубковского, И. Горского и т. д.

И последнее.

31 июля 1941 г. М. Пришвин, находившийся в Заозерье, под Москвой, заносит в дневник: «Приехал из Москвы Женя, рассказывал, что с 28-го на 29-е Москву засыпали зажигательными бомбами, что сгорел клуб писателей и разрушены большие дома»[642].

Вопрос: почему бы Жене, приехавшему к Пришвину в Заозерье 31 июля 1941 г., не быть Евгением Евгеньевичем Бунескулом (он же, как предполагаем, – Иг. Горский и т. д.)? Напомним: выше, в № 38, И. Горский скрытно пишет о своем знакомстве с М. Пришвиным и разговоре с ним в конце сентября 1941 г.; а в № 29 Горский рассказывает об июльских 1941 г. бомбардировках Москвы. И. Горский в № 29 рассказывает о том, как он из Москвы едет куда-то за Москву к родственникам, в частности к матери; но мы же знаем, что родные И. Горского жили в Калуге, а не под Москвой… Так к кому же он ехал из Москвы за Москву?.. Не к Пришвину ли? И в сентябре ли, как писал Горский в своих очерках? Не в конце ли июля?

Ответ: гм-гм…

P. S. Был ли Е. Е. Бунескул советским агентом, как полагал Д. П. Кончаловский? Сомнительно. Скорее всего, нет. Отчасти об этом говорит наличие его имени в списках разыскиваемых советской военной администрации в Германии.

Надо надеяться, что дальнейшая публикация дневников А. Гладкова, обращение к архиву М. Пришвина, редакции «Безбожника» и т. д. позволят документировать некоторые наши не всегда отчетливые предположения[643].