— Да, — кивнул Себастьян.

— Ничего нового, просто все та же жвачка из Плотина, Платона, Канта, Лейбница и Спинозы.

— А мы и не ждали, что это непременно будет нечто совершенно новое, — сказал Себастьян. — Мы и вообще не знали заранее, на что это будет похоже.

— Вот ты же тоже умирал; ты испытывал нечто подобное?

— Это вроде как когда живешь. Каждый человек испытывает различные…

— Да, все те же Лейбницевы монады. — Энн засунула цельную сигарету в бумажную пачку, где лежали другие такие же. — Ну как, тебе достаточно? Ты доволен?

— И вот это учение вы хотите искоренить.

— Дело в том, — сказала Энн, — что, если учение верно, мы не можем его искоренить. Так что нет здесь особой причины поднимать шум и вой.

— Сыны Могущества приготовили для тебя ловушку, — сказал Себастьян, — и не где-нибудь, а в твоей квартире.

— Так ты за этим меня вызвал?

— Да, — кивнул Себастьян.

— А потом передумал?

Он снова кивнул.

Энн протянула руку и порывисто сжала его колено:

— Весьма благодарна. Хорошо, я снова спрячусь в Библиотеку.

— Эвакуируйте оттуда весь персонал. Весь, до последнего человека. Чтобы к шести никого там не было.

— Они обстреляют ее из тяжелого оружия, полученного от СНМ?

— У них есть атомная пушка. Ядерные снаряды. И они знают, что им не выручить Анарха. Так что они готовы удовлетвориться тем, что сровняют Библиотеку с землей.

— Месть, — сказала Энн. — Это то, что всегда ими движет. Еще со времен Малькольма Икс.

Себастьян опять кивнул.

— И что же ты можешь сказать об этом лично?

— Я в эти игры больше не играю.

— Вот уж взбесятся эти ребята, что ты меня остановил, — сказала Энн. — Уж если раньше они тебя ненавидели…

— Я знаю.

Он уже думал об этом. Еще тогда, когда беседовал с Анархом. И потом такие мысли не оставляли его ни на секунду.

— Вы можете куда-нибудь уехать? Ты и Лотта.

— Может, на Марс, — пожал плечами Себастьян.

Энн снова сжала его колено.

— Я очень благодарна, что ты мне все это сказал. Удачи. А теперь вылезай; я уже начинаю дергаться и хочу улететь, пока еще есть такая возможность.

Себастьян вышел из машины и захлопнул дверцу; в тот же самый момент Энн запустила двигатель, машина взлетела и мгновенно влилась в плотный поток воздушного движения. Себастьян стоял и смотрел ей вслед, пока было еще что-то видно. Из лифта торопливо вышли двое в черных трико, с пистолетами наготове.

— В чем дело? — спросил один из Сыновей. — Почему вы с ней не спустились в квартиру?

Не знаю, хотел сказать Себастьян, но вместо этого сказал:

— Я ее предупредил.

Один из Сыновей вскинул пистолет и направил его на Себастьяна.

— Потом, — осадил его другой. — Может, мы ее еще догоним.

Он побежал к их машине, стоявшей неподалеку; второй немного поколебался, оставил Себастьяна и бросился следом за первым. Секундой позднее они уже были в воздухе; Себастьян проводил их глазами и медленно пошел к своей машине. Он долго сидел там просто так, ничего не делая и ничего не думая, с головой пустой, как воздушный шарик.

А потом взял трубку видеофона и набрал свой собственный номер.

— Гуд бай, — сказала задыхающаяся от волнения Лотта; потом она узнала мужа, и глаза ее расширились. — Все кончилось, все в порядке?

— Я ее предупредил.

— Почему?!

— Я ее люблю, — сказал Себастьян. — Видимо. И то, что я сделал, это подтверждает.

— А Сыны, они очень разозлились?

— Да, — сказал Себастьян, не вдаваясь в подробности.

— Ты правда ее любишь? Настолько сильно?

— Я сделал так, как сказал мне Анарх. Он явился мне в видении.

— Глупость какая-то. — Как и всегда, Лотта заплакала; по ее щекам покатились слезы. — Я тебе не верю. В наше время видений больше не бывает.

— Ты почему плачешь? — спросил Себастьян. — Потому, что я люблю Энн Фишер, или потому, что юдиты обязательно нами займутся?

— Я… я не знаю.

Лотта продолжала плакать. Жалко и беспомощно.

— Сейчас я лечу домой, — сказал Себастьян. — Это не значит, что я тебя не люблю; я люблю тебя, только иначе. Я просто на ней зациклился — мне бы не надо, но так уж вышло. Со временем это пройдет. Это же просто невроз, навязчивая идея. Переболею, и все кончится.

— Подонок, — сказала Лотта, захлебываясь слезами.

— О’кей, — вяло согласился Себастьян. — Ты совершенно права. Но все равно Анарх мне так сказал, сказал, какие чувства я испытываю к ней, если разобраться. Так можно мне вернуться домой? Или я должен…

— Возвращайся домой, — сказала Лотта, размазывая слезы кулачками. — Тут мы решим, что делать. Привет.

Она осторожно положила трубку.

Себастьян запустил мотор и кинул машину в небо.

Лотта встретила его на крыше.

— Я тут подумала, — сказала она, когда Себастьян вышел из машины, — и поняла, что не имею права ни в чем тебя обвинять, ведь и ты мог обидеться за Джо Тинбейна. — Она нерешительно шагнула вперед, и Себастьян ее обнял. — И ты, наверное, прав, говоря, что все это какая-то болезнь, — бормотала Лотта, уткнувшись ему в плечо. — Именно так мы к этому и должны относиться. И у тебя это скоро пройдет. Как и я оправлюсь после смерти Джо.

Взявшись за руки, они направились к лифту.

— Поговорив с тобой, — продолжила Лотта, — я позвонила здешним, лос-анджелесским, представителям ООН и спросила их, как нам с тобой иммигрировать на Марс. Они сказали, что вышлют все нужные бумаги и бланки прямо сегодня.

— Прекрасно.

— Потрясающее будет путешествие, — сказала Лотта. — Если мы и вправду полетим. Как ты думаешь, полетим?

— Я не могу себе представить никакого другого выхода, — пожал плечами Себастьян.

Войдя в свою квартиру, они остановились, не совсем уверенные, что делать дальше.

— Я очень устал, — сказал Себастьян, массируя заболевшие вдруг глаза.

— Во всяком случае, теперь нам не нужно бояться агентов Библиотеки, так ведь? Они же тебе, наверно, благодарны, ведь ты же, считай, их спас.

— Библиотека нам больше ничего не сделает, — кивнул Себастьян.

— Ты находишь меня очень скучной?

— Да что ты говоришь, ничего подобного.

— Эта самая Фишер, она же такая активная. Прямо агрессивно активная.

— Теперь для нас главное — это надежно спрятаться, пока все бумаги не будут готовы и мы не сядем на космический корабль, — сказал Себастьян. — Можешь предложить какое-нибудь место?

В данный момент сам он был не в силах что-нибудь придумать. Было даже не ясно, сколько у них есть времени. Возможно, совсем немного. Сыны могли вернуться с минуты на минуту.

— А может, в витарии? — загорелась надеждой Лотта.

— Нет ни малейшего смысла. Сперва они заглянут сюда, а потом в витарий.

— В гостиницу. Первую попавшуюся.

— Возможно, — сказал Себастьян и стал думать над этим.

— Анарх и правда явился тебе в видении?

— Да вроде бы да. А возможно — он сам мне так сказал, — я просто надышался этой ЛСД. И то, что со мной говорило, было частью моего же собственного мозга.

Возможно, он этого так никогда и не узнает. Да и какая, собственно, разница?

— Мне бы тоже такого хотелось, — сказала Лотта. — Иметь религиозное видение. Но мне всегда казалось, что в видениях являются только мертвые, а он ведь живой.

— Они могли его и убить, — сказал Себастьян.

Так что он, наверное, мертвый. Так что все по закону. Sum tu, как говорил Рэй Робертс. Я это ты, и если ты умер, я тоже умер. А пока я живу, ты тоже живешь. Во мне. Во всех нас.

Вечером они с Лоттой сидели у телевизора.