Из приемной донесся звонок видеофона.

Себастьян спрыгнул на пол с одной лишь мыслью: кто бы ни звонил, не ее это дело. Он бросился в приемную и выхватил у Энн трубку.

— Они все равно не хотят со мной говорить, — философски заметила Энн. — Они, уж кто бы это ни был, сказали, что будут говорить исключительно с тобой. Мне не нравится их тон, — добавила она. — Странные какие-то у тебя друзья, если это друзья.

У аппарата был Боб Линди.

— Ей меня слышно? — спросил он для начала.

— Нет. — Себастьян отнес аппарат в дальний угол, сколько позволил провод. — Давай рассказывай.

— Ты не можешь от нее избавиться? — спросил Линди.

— Да хрен с ней, ты просто рассказывай.

— Мы сбросили их с хвоста, — сказал Линди. — Машину, которая за нами увязалась. Это был настоящий воздушный бой, как Первая мировая. Я крутил виражи и петли, и они тоже крутили; пару раз я сделал иммельман… в конечном итоге вышло, что они летят на север, а я — на юг. Пока они успели развернуться, я уже был далеко, и они меня потеряли. Мы только что сели, он еще в машине.

— Не говори мне, где вы, — торопливо сказал Себастьян.

— Еще бы, когда у тебя там трется эта чертова дамочка. Она же ничуть тебя не боится. Бабы, они никогда не боятся мужиков, с которыми были в постели. А вот меня она боится, я видел это по ее глазам, когда ткнул в нее пистолетом. Хочешь, я прилечу? Я оставлю Анарха на Сайна и буду в витарии минут через сорок.

— Спасибо, — сказал Себастьян, — но я должен разобраться сам. Перезвони мне через два часа. Привет.

Он положил трубку.

Энн стояла у окна, скрестив на груди руки.

— Значит, Анарх все так же у тебя, — сказала она. — Прекрасно, прекрасно.

— Откуда ты знаешь?

— Когда ты сказал «не говори мне, где вы», трудно было не понять. — Она повернулась к нему всем телом. — И с чем же это таким ты должен сам разобраться?

— С тобой, — сказал Себастьян.

Они смотрели друг другу в глаза.

— Я заложила здесь бомбу, — сказала Энн. — Так что не пытайся угрожать мне пистолетом. И даже если ты меня выгонишь, я все равно смогу взорвать эту бомбу. Я убью тебя и Карла Гантрикса, и если я это сделаю, юдиты займутся твоей женой. Они возложат всю вину на тебя и будут жаждать отмщения.

— Пока ты здесь, — задумчиво сказал Себастьян, — ничего ты взрывать не будешь, потому что так ты убьешь и себя, а ты слишком активная, слишком деятельная, чтобы сознательно умереть.

— Благодарю. — Энн слегка поклонилась и сверкнула ослепительной улыбкой. — Это мне льстит.

В наружную дверь постучали.

— Это мистер Гантрикс, — сказала Энн и направилась к двери. — Пустить его? — спросила она и тут же ответила на свой вопрос: — Да, присутствие третьей стороны сразу разрядит атмосферу. Тогда ты не сможешь угрожать мне насилием.

Она начала открывать дверь.

— Подожди, — остановил ее Себастьян.

Энн вопросительно обернулась.

— Оставьте Лотту в покое, — торопливо сказал Себастьян, — и я отдам вам Анарха.

Ее глаза сверкнули бешеным торжеством.

— Но сперва я должен ее получить. Я получу ее назад, в свое распоряжение, и лишь потом отдам вам Анарха. Никаким обещаниям я не поверю.

Для нее, для Энн, обещание не значило ровно ничего.

В полуоткрытую дверь протиснулся мешковато одетый высокий и тощий негр.

— Мистер Гермес? — спросил он неуверенно. — Себастьян Гермес? — Щурясь от яркого света, негр окинул приемную взглядом. — Очень приятно, сэр, наконец-то встретиться с вами. До свидания, мистер Гермес.

Он направился к Себастьяну, вытянув руку для пожатия.

— Секундочку, мистер Гантрикс, — сказал Себастьян и повернулся к Энн. — Ты понимаешь условия соглашения?

Он уперся в Энн глазами, пытаясь прочитать ее мысли, но это было невозможной задачей — он не мог ни угадать ее ответа, ни оценить его будущую искренность.

— Похоже, я мешаю вашей беседе, — галантно сказал Гантрикс. — Я тут присяду… — он направился к одному из кресел, — и немного почитаю, а вы не обращайте на меня внимания. Но вот только… — Он взглянул на свои часы. — Я обязан прибыть к Его Могуществу Рэю Робертсу не позже чем через час.

— Ни один человек, — сказала Энн, — не может иметь «в своем распоряжении» другого свободного человека.

— Слова, — презрительно скривился Себастьян. — Ты играешь ими как садистка. И не притворяйся, будто тебе непонятно, что я имел в виду. Я просто хочу получить ее назад, чтобы Лотта была не где-то там, в каком-то мотеле или в вашей Библиотеке, а здесь, в этом витарии.

— А Анарх Пик, он здесь? — заговорил Гантрикс. — Можно я тихонько схожу и взгляну на него хоть вполглаза, а вы тем временем продолжите вашу беседу?

— Его здесь нет, — сказал Себастьян. — Мы были вынуждены увезти его в другое место. В целях безопасности.

— Но он действительно находится на вашем реальном и законном попечении? — забеспокоился Гантрикс.

— Да, — кивнул Себастьян, — я вам это гарантирую.

— А почему ты думаешь, — спросила Энн, — что я способна вернуть тебе Лотту? Она ушла от тебя по своей собственной воле. Я и представления не имею, где она сейчас. Ну, только что вроде в районе Сан…

— Но ты найдешь ее мотель, — сказал Себастьян. — Рано или поздно. Ты звонила в Библиотеку и сказала искорам, чтобы из кожи вон вылезли, но нашли ее.

Энн побледнела.

— Я знаю, о чем ты говорила, — сказал Себастьян. — И с Библиотекой, и с мужем.

— Но эти разговоры были сугубо приватными! — возмутилась Энн.

За ее возмущением явно ощущался страх. Впервые за все это время она утратила самообладание, теперь она его боялась. И не напрасно. Узнав ее действительные намерения, Себастьян резко изменился; он и сам ощущал это изменение, и Энн, очевидно, тоже.

— Я просто очень разозлилась, — сказала она. — Этот твой Джо Тинбейн, никто не собирается его убивать, это все чистый треп. Ты и представить себе не можешь, как я тогда кипела, ведь за всю мою жизнь ни один человек и пальцем меня не тронул. А что касается наших с тобой личных отношений… — Теперь она говорила с предельной осторожностью, Себастьян чуть ли не физически ощущал, как она подбирает слова. — Честно говоря, ты мне понравился, и мне хотелось бы остаться с тобой. Но должна же я дать своему мужу хоть какое-то объяснение, я должна была сказать ему хоть что-то.

— Отдай мне бомбу, — сказал Себастьян.

— Хмм, — задумчиво протянула Энн и снова скрестила руки. — Даже и не знаю, стоит ли мне это делать.

Она уже заметно оправилась от испуга.

— Бомба? — забеспокоился Карл Гантрикс. — Какая бомба?

От нервного возбуждения он даже встал.

— Передай Анарха нам, — сказала Энн, — и я обезврежу бомбу.

Пат.

— Я принесла в витарий бомбу, — объяснила Гантриксу Энн, — считая, что Анарх еще здесь. Чтобы его убить.

— Но зачем? П-почему? — Глаза Гантрикса расширились от ужаса.

— Я из Библиотеки, — сказала Энн. — Разве Рэй Робертс не хочет, чтобы Анарх был убит? — добавила она, удивленная реакцией Гантрикса.

— Господи! — воскликнул Гантрикс. — Да конечно же нет! — В его голосе ужас мешался с возмущением.

И Себастьян, и Энн Фишер глядели на него в немом изумлении.

— Мы почитаем Анарха, — сказал Гантрикс, задыхаясь от гнева и возмущения. — Он наш святой, наш единственный святой. Долгие годы мы ждали его возвращения; Анарх принесет нам всю высшую истину о потусторонней жизни. В этом же и есть единственная цель приезда сюда Рэя Робертса: это — священное паломничество, чтобы воссесть у ног Анарха и услышать благую весть. — Сжав кулаки, он начал надвигаться на Энн; та испуганно дернулась в сторону. — Благую весть, — повторил Гантрикс. — Славную весть о слиянии в вечности всех наших душ. Ничто, кроме этой вести, не имеет никакого значения.