Что ж, ко всему этому Соловьев привык и не пытался побороть порочную систему, как мечтал в самом начале карьеры. За годы его работы менялось многое: корреспонденты, акционеры, даже формат программы, а вот стукачество оставалось незыблемым атрибутом ЛТН. Впрочем, не только ЛТН, а телевидения в целом. Осознав, что дружный и единый коллектив из творческих, амбициозных и подверженных приступам звездной болезни людей создать не удастся, Соловьев пустил все на самотек и не запрещал людям заниматься доносительством. Он твердо уяснил, что корреспонденты — те же маленькие дети, которых нужно порой утешить, успокоить, а затем похвалить. И тогда можно несколько месяцев работать спокойно, пока очередная муха звездности и самомнения не укусит журналиста в уже изрядно изъеденное место.
Когда Соловьев закончил копаться в бумагах, на его столе зазвонил телефон.
— Слушаю.
— Добрый день, Александр Михайлович. Вас беспокоит Алексей Васильев. Помните, мы договаривались о том, что ваша съемочная бригада приедет к нам на мероприятие?
— Да, конечно. Это по поводу образования новой политической партии?
— Совершенно верно. Я просто звоню, чтобы уточнить, наши договоренности остаются в силе?
— Да. Съемочная группа обязательно к вам подъедет.
Положив трубку, Соловьев улыбнулся. Круглая сумма на личном счете никогда не помешает, особенно с такой требовательной супругой, как у него. А жена Александра Михайловича являлась знатной транжирой. Держа мужа в ежовых рукавицах, она постоянно тянула из него деньги на новые платья или салоны красоты. Впрочем, и этого ей порой было мало. Даше хотелось как можно чаще бывать в свете, участвовать в крупных застольях, где собирался весь московский бомонд. Она требовала от мужа не только зарплату, но и внимания к собственной персоне, и жутко обижалась, когда Соловьев задерживался на работе дольше обычного. В свои тридцать пять лет Даша считалась настоящей красавицей, и когда заходила в телецентр, нередко ловила на себе похотливые взгляды молодых корреспондентов. Она мнила себя настоящей примой и была твердо уверена, что Соловьеву с ней очень повезло.
Александр Михайлович тоже так думал. Правда, не всегда. Когда очередная истерика жены доводила его до белого каления, он был готов подать на развод и уйти из дома. Но дальше тайных мечтаний дело не доходило: Соловьев побаивался свою темпераментную супругу и предпочитал с ней не спорить. А вот радовать ее он очень любил. В такие моменты Даша становилась кроткой и податливой, все время улыбалась и расточала комплименты. Александр очень надеялся, что сегодня его жена будет именно такой. Улыбнувшись, он еще раз поблагодарил судьбу за то, что занимает на канале такой важный и ответственный пост, позволяющий ему рассчитывать не только на трудовые доходы, но и на солидный левак. Он знал как минимум один канал, где вся «джинса» официально проходила через коммерческую службу, и в глубине души посмеивался над чересчур принципиальными коллегами, живущими на одну зарплату.
***
Встретившись около телецентра и сев в поджидающий их автомобиль, Алексей, Володька и остальные члены съемочной бригады отправились в один из самых фешенебельных московских отелей, где должна была состояться презентация новой политической партии.
— Ну что, стажер, готов к труду и обороне? — с улыбкой спросил Алексей.
— Думаю, да. Скажи, а этот проплаченный сюжет… Он чем–нибудь отличается от обычных?
— Как правило, мы стараемся донести до зрителя лишь голые факты, а сейчас нам с тобой придется хорошенько поработать языком.
— В смысле?
— В смысле, вылизать их так, чтоб им понравилось, Володька. Деньги–то нам не за красивые глазки платят…
— Честно говоря, меня смущает эта съемка…
— А в чем проблема?
— Не знаю, это как–то неэтично…
— Брось! Проплаченные материалы на ЛТН и на любом другом канале — вещь совершенно обычная.
— Но ведь если платят деньги, это тебя к чему–то обязывает!
— Безусловно.
— А что если программа этой партии идет вразрез с твоими убеждениями?
— Смешной ты, Володька. Кого волнуют твои убеждения? О них друзьям рассказывай. Я тебе даже больше скажу. Со временем любые личные чувства просто теряют значение. Тебе становится все равно, что думает тот или иной человек, какой толк в том или ином мероприятии, повлияет оно как–то на жизнь общества или нет. Ты начинаешь понимать, что это все ерунда, отстраненно ко всему относишься. На первый план выходит нечто иное — деньги, влияние, связи. Если сделаешь «джинсу» красиво, тебя запомнят, и в следующий раз, когда в ней возникнет необходимость, тебя будут иметь в виду. А это, дружище, дорогого стоит.
— Но ведь это жуткий цинизм, Леш. Плевать о чем снимать, плевать, правда это или нет. Плевать, какие последствия будет иметь такая реклама для людей, которые в нее поверят…Главное, чтоб сюжет получился красивый и желательно был кем–то оплачен.
— Вот именно, Володька. Журналистика вообще жутко циничная вещь. И чем скорее ты это поймешь, тем легче будет тебе работать.
Организация мероприятия получилась пафосной и весьма торжественной. Было видно, что партийцы не жалели средств. На входе съемочную бригаду ЛТН встретила миловидная девушка, вручив каждому сотруднику фирменный пакетик, куда помимо информационного буклета входила майка, брелок и ручка с логотипом партии «Будущее страны». Наблюдать за всем этим Володьке было довольно скучно. Банальные фразы, банальные вопросы и ответы. Он с трудом сдерживал зевоту, и, когда мероприятие завершилось, юноша с облегчением вздохнул.
— Ну что, — обратился он к Дмитриеву. — Сейчас вернемся в телецентр?
— Какой телецентр, дружище, а банкет?
— А что здесь еще и банкет предусмотрен?
— А как же! Его отсутствие — дурной тон. Журналистов не только деньгами и подарками задобрить надо, но и накормить от души. Сейчас на него всех позовут, сам увидишь…
***
Изучив информацию новостных агентств и раздав задания журналистам, Соловьев хотел пойти перекусить, когда на его мобильном раздался телефонный звонок. Евгений Мельников, старинный приятель Александра по вечернему факультету МГУ, приглашал его на открытие собственного автомобильного салона.
— Тебе съемочная бригада нужна? — тут же поинтересовался Соловьев.
— Да на фиг мне твоя бригада? Не виделись с тобой давно, а тут такой повод! Приезжай, с интересными людьми тебя познакомлю.
— Это с кем?
— Да много разных будет. Ты ведь, насколько я помню, любишь людей не от мира сего.
— Заинтриговал. А во сколько открытие?
— Через два часа.
— Ого! Где ж ты раньше был?
— Михалыч, да замотался жутко. Столько забот с этим открытием, даже не представляешь. В общем, записывай адрес.
— Ладно, постараюсь приехать. Спасибо за приглашение.
— Тебе спасибо! Жду!
Перепоручив текущие дела заместителю, Александр Михайлович сел в автомобиль и отправился к своему давнему знакомому. Так уж повелось, что на вечерке МГУ Женя всегда был заводилой, душой компании, а вот усидчивостью и организованностью никогда не отличался. Если бы желающих получить второе образование отчисляли так же резво, как молодых студентов, то Женя вряд ли доучился бы до конца. Признаться, Александр был удивлен тем, что Мельников решил открыть автомобильный салон. С его беспечным отношением к жизни довести до ума такое дело было невероятно сложно.
— Саня, дорогой! — воскликнул Мельников и поспешил навстречу к старому другу.
— Привет! — ответил Александр. — Ну, я смотрю, ты тут крутую вечеринку закатил. Почти весь бомонд собрался!
— Не весь, конечно, но интересные люди есть. Кстати, я ведь обещал тебя с ними познакомить. А от своих слов я не отказываюсь. Пойдем.
— И кто же это?
— Один священник. Он в самом дальнем углу стола сидит. Видишь, с бородкой.
— Священник? Он что, твое мероприятие освящает?
— Да нет, отец Димитрий такими вещами принципиально не занимается. Он просто мой добрый знакомый. Удивительная личность, надо сказать. Представляешь, он хочет реформировать церковь! Я его послушал, в принципе, умные вещи говорит, правильные. Только без поддержки ему никак не справиться.
