— Не волнуйтесь. Мы использовали все ресурсы и подошли к проблеме с абсолютно разных сторон. Один из путей должен сработать.

— Ты можешь мне это гарантировать и поручиться за своих людей? Ты готов в случае неудачи взять ответственность на себя. Всю ответственность?

— Готов, — ответил после короткой паузы Лазаров.

Звонок знакомого из ФСБ застал Дмитриева за завтраком.

— Леша, привет, это Виктор! Есть кое–что по поводу того телефончика.

— Отлично! Что удалось узнать?

— Номер числится за неким Артуром Беркутовым. Так уж вышло, что мне знаком этот человек, он как–то был в нашей разработке. Но это мелкая сошка. А вот тот, на кого он работает…

— Да, и кто же это? Не томи.

— Извини, Леш, я тебе не могу его назвать. Но это птица очень высокого полета. Весьма опасный и влиятельный тип. Его лицо не сходит с экранов.

— Скажи только, а он имеет какое–то отношение к Полищуку и к ОНВ?

— Не только к ОНВ, но и еще к паре каналов и пяти–шести газетам. Твой губернатор по сравнению с ним — так, мелкая сошка. А вот в каких они отношениях — сказать затрудняюсь. Ясно только, что у этого человека по всей стране какие–то свои интересы.

— Вот влипли!

— Вот именно. Так что лучше выходи из игры, если еще не поздно. Когда кто–то встает у него на пути — этому несчастному можно только посочувствовать.

— Хорошо. Спасибо, что предупредил.

Этой ночью Володька практически не сомкнул глаз. Безумные кошмары один страшней другого терзали его беспрестанно. То Володька со всех ног удирал от Полищука и его головорезов по темным улицам, то, уже связанный, лежал в грязном подвале, то к его горлу подносили острый нож… Юноша вскакивал с кровати в холодном поту, но засыпая, снова погружался в кошмары. От них не было спасения… Стоило только закрыть глаза, как видения начинали преследовать его с новой силой. Лишь с рассветом Володька наконец задремал и смог перевести дух, но под утро леденящий ужас ночных страхов вновь дал о себе знать.

Волнение и страшный мандраж не давали покоя. Как пройдет сегодняшний эфир, на который он возлагает столь большие надежды? Оправдаются ли они? Станет ли он звездой или выпуск пройдет незамеченным? Раньше он нисколько не сомневался, что после субботнего эфира его ждет триумф, а вот сейчас вдруг испугался, разуверился в собственных силах. Почему это произошло и что тому виной — Володька не знал и сам. Не винить же, в самом деле, глупые ночные кошмары? Просто он почувствовал, что взвалил на свои плечи слишком тяжелую ношу. Раньше он не ощущал ее вес, а вот сейчас…

Встав с кровати, Володька заметил, что у него дрожат руки. Эти руки, которые уверенно переключали тумблеры, монтировали сюжет, писали обличительный текст, ни с того ни с сего заходили ходуном. И зубы. Они тоже отбивали барабанную дробь…

Телефонный звонок заставил Володьку подскочить в кресле и нервно сглотнуть слюну. Кому он понадобился с самого раннего утра? Что вновь стряслось? Не подходить! Не снимать трубку! Кто бы это ни был. Лишние переживания сейчас совсем ни к чему. Пусть себе звонят. Вот поймут, что дома никого нет, и успокоятся. Но телефон продолжал надрываться, а затем запищал и мобильник. Как будто кто–то знал, что он слышит эти звонки и может снять трубку… Как будто кто–то знал…

Наконец все смолкло… Володька перевел дух и всеми силами попытался заставить себя успокоиться. Не помогало. А может, бросить все к чертовой матери? Зачем триумф и слава, если ради этого ему приходится дрожать, как зайцу? Стоит ли игра свеч? Это ведь так просто — набрать номер и передать все записи, и он окажется на ОНВ. Более того, заработает кучу денег. Какая там честь и гордость? Прав был Лешка, бывают ситуации, когда нужно думать только о себе. Что ждет его после выхода программы? Защитит ли его популярность? А вдруг придется всю дальнейшую жизнь провести в бегах? Перемещаться с места на место, из одного города в другой? Жить в вечном страхе, трястись от малейшего шороха? У него уже сейчас дрожат руки и стучат зубы, а что будет дальше, когда защита Кремля ослабнет и угроза, нависшая над ним, обретет вполне реальные очертания?

Господи, зачем он влез в это дело? Зачем поддался? Ведь недаром от программы отказались все остальные корреспонденты, недаром Лешка трясся над ним и умолял все бросить. А он решил поиграть в героя, пойти напролом и смести губернатора со своего пути. Безумие! Кто он такой, чтобы тягаться с такой глыбой? Какая наивность, какая потрясающая беспечность! И вот итог — сейчас он боится даже собственной тени… А ведь его по сути даже не начали пугать — пока лишь только заманивали. А что будет с ним дальше? Кто придет ему на помощь, кто протянет руку? Боже мой!

Опять зазвонили телефоны. Оба сразу: и мобильный, и городской… С новой силой задрожали руки. Захотелось кричать. Что делать? Куда бежать? Где искать спасения? Кошмарные видения, казалось, обрели реальные очертания. Юноша вспомнил, как убегал от Полищука во сне, как его истязали в холодном подвале. А что если это был знак? Что если все это случится на самом деле?… Наконец, собрав в кулак всю свою волю, Володька соскочил с дивана и кинулся к трубке.

— Привет, это Леша. Ты чего не подходишь?

— Да так, спал, — соврал юноша, моментально приходя в себя: знакомый голос Дмитриева подействовал, словно хорошее успокоительное.

— Ну слава Богу, что все в порядке. Испугал ты меня. Только голос у тебя какой–то взволнованный. Ничего не случилось?

— Нет, все идет отлично, — вновь соврал Володька. — А ты чего звонишь?

— Знакомый из ФСБ посоветовал выйти из этого дела пока не поздно. Мы вторглись в сферу интересов очень влиятельных людей. Ты можешь опять со мной спорить, но поверь, дело и впрямь принимает крайне опасный для тебя оборот. Тут не только губернатор замешан. Тут все гораздо серьезнее.

— Да куда уж серьезнее? Дальше по–моему некуда.

— Я тоже так думал, но тем не менее. Володька, еще не поздно от всего отказаться. Еще не поздно послать все это к чертовой матери и жить спокойно. Подумай! Тебя никто не гонит с ЛТН. Ты зачислен в штат, у тебя все впереди. Будешь ездить на съемки, оттачивать свой талант.

— Талант?

— Да, Володька. Он у тебя, безусловно, есть. Ты знаешь, я посмотрел твой материал про губернатора.

— Как? Он же лежал у меня в столе?

— Да, но ведь ты зачем–то сделал несколько копий и одну из них забыл в монтажной.

— Верно. Это я подстраховывался на всякий случай.

— Ну вот, я и посмотрел. Поверь, материал отличный. Даже я со своим опытом работы вряд ли сделал бы лучше. Но прибереги свой талант для других целей. Не играй в эти опасные игры. Остановись, пока не стало слишком поздно.

И тут на Володьку словно что–то нашло. Страх уступил место храбрости, а отчаяние — безрассудной решимости. Дмитриев признал его программу выдающейся, сказал, что даже сам не сделал бы лучше. Такой материал просто не должен пропасть! Он даст его в эфир и войдет в историю! Да, черт возьми! Прочь все страхи и сомнения! Прочь эта девичья робость! Кто он, мужик или нет в конце концов! Сколько ему лет, чтобы искать защиту возле материнского плеча? Его ровесники воюют в Чечне и подставляются под пули, а он боится выйти в эфир! Какой позор!

— Нет, Леша, — сказал Володька после небольшой паузы. — Я сделаю программу и гори оно все огнем!

— Ты безумец!

— Я взялся за эту миссию и теперь просто обязан довести ее до конца!

Уже через полчаса Володька оделся и был готов отправиться к телецентру. Он испытывал странные чувства — его бросало то в жар, то в холод. Всепоглощающий ужас то сменялся уверенностью, то вновь охватывал его целиком. Юноша никогда не испытывал ничего подобного, он даже и не думал, что страх может настолько тесно граничить с решимостью.

Володька на цыпочках подобрался к двери и посмотрел в глазок — никого. Но открывать дверь все равно не хотелось. А вдруг злоумышленники затаились, вдруг они где–то прячутся, и стоит ему открыть дверь, как они выскочат из укрытия и набросятся на него? Но ведь не может же он провести взаперти весь день — его ждет работа. Володька сходил на кухню и, сжав в руке огромный нож, вновь подошел к двери. Теперь, в случае чего, он сможет отбить атаку. Да, он ударит любого, кто посмеет встать у него на пути — сейчас с ним шутки плохи. Щелкнув замком, он резко дернул дверь на себя и выскочил на лестничную клетку. Никого. Пусто. Обошлось. Выдохнув воздух, Володька отнес нож на кухню, закрыл дверь и подошел к лифту.