Гости поинтересовались, как завтра он будет охотиться на крокодилов, с; ели у него нет ни копья, ни стрел, а только нож. Как ни старался Кажакин объяснить устройство пулемета и его убойную силу, индейцы так и не поняли существа дела.
— Завтра, когда я буду охотиться на крокодилов, вы все увидите и поймете, — ПОЯСНИЛ он им в конце беседы.
Кажакин обратил внимание на Одинокого Охотника, который завороженно смотрел на кинжал, висевший у него на поясе. Этот кинжал он взял на базе, как и пулемет, с целью самообороны. Он прочитал в голове индейца мучившие его мысли. Индейцу очень понравился кинжал, но ему было стыдно попросить его в подарок. Однако желание обладать кинжалом было у Одинокого Охотника так велико, что мысли свои он никак не мог утаить от собравшихся. Чудодейственные возможности кинжала соплеменники Меткого Томагавка уже поняли и по достоинству оценили, поэтому интерес индейца к ножу был не слепым, а с реальными планами его применения.
Без сожаления и какого-либо сомнения, только прочитав мысли Одинокого Охотника, Кажакин, поднявшись, с поклоном преподнес индейцу свой кинжал, вызвав зависть у притихших, удивленных индейцев, которые на его месте никогда не расстались бы с таким оружием.
Озарившееся в счастливой улыбке лицо индейца говорило, как он обрадован такому подарку. Пощелкивание языками, разные восклицания, произносимые присутствующими, говорило как они удивлены щедростью Большого Человека.
В свою очередь Одинокий Охотник, сняв с шеи кожаный ремешок с амулетом, отделанным когтями гризли, достал из кожаного мешочка голубой, переливающийся всеми цветами радуги драгоценный камень размером с куриное яйцо и подарил его Большому Человеку, пояснив, что этот камень его далекие предки принесли сюда, в сельву, во время великого перехода. Гости одобрительно загудели, давая понять, что Одинокий Охотник достаточно одарил пришельца за его подарок.
Посмотрев на индейцев, Кажакин понял, что если он не примет от Одинокого Охотника его подарок, то индеец вынужден будет возвратить ему кинжал, что для последнего будет очень тяжелым испытанием. Поэтому Кажакин вынужден был принять подарок индейца, надев его амулет себе на шею. Он понимал, что алмаз после его обработки будет стоить несколько миллионов долларов, но какую ценность эти бумажки в данный момент представляли для индейца, который с помощью кинжала, используя его как дротик, как копье, будет добывать в сельве, зверя? Никакую! Поэтому он принял от индейца подарок.
Было уже поздно, поэтому гости собрались расходиться по домам. К удивлению Кажакина, все они перед прощанием с вождем и пришельцем, предлагали последнему идти с ними к ним домой и у них ночевать. Кажакин принял это за индейский обычай и не очень удивился. Однако он не мог найти отгадку причины недовольства уходивших индейцев, которым он отказал в их просьбе. Почему так нервозно ведет себя вождь и не хочет, чтобы гость уходил? Только после ухода индейцев Меткий Томагавк успокоился. Они прошли в дом, где вождь вновь раскурил свою неизменную трубку.
После ухода гостей члены семьи вождя стали лакомиться тем, что гости не смогли съесть.
— Ты где хочешь спать? — неожиданно спросил его вождь.
— Мне все равно! — беспечно ответил Кажакин.
— Я скажу, чтобы тебе постелили постель из шкур в этой комнате, — довольный его поведением, уходя сказал вождь.
Добрая Голубка и Гордая Лань сноровисто и быстро устроили на полу широкое ложе из выделанных звериных шкур, сверху накрыв их покрывалом. После этого Добрая Голубка удалилась из комнаты.
Посмотрев на Гордую Лань, Кажакин сильно удивился поведению девушки. Она вся трепетала от наполнявшего ее душу счастья. Он поинтересовался причиной ее поведения.
— Мне одной из всего племени выпало счастье разделить с тобой брачное ложе, — нежно поведала она, прижавшись щекой к его плечу.
Резко отталкивать от себя дикую индианку Кажакин не стал, понимая, что обидит девушку, живущую по законам своего племени. Он решил выяснить, почему она так себя ведет и как посмотрят родители на такое ее поведение. Она ему пояснила, что гости приглашали его к себе с той же целью, что имеет в отношении его она, что ему пришлось бы переспать с их женами или дочерьми, так как ребенок, рожденный от него, омолодит кровь семьи, которая за многие годы жизни в изоляции сильно истощилась в родственных браках. Она благодарила его за то, что он предпочел ее другим женщинам и добавила:
— Меткий Томагавк будет сильно на меня обижаться, если я тебе не поправлюсь и ты не захочешь сделать меня матерью.
Погладив ее по голове, Кажакин смущенно сказал:
— Мое сердце принадлежит той женщине, которая тебе в лесу оказала медицинскую помощь. Мы любим друг друга, а поэтому я не могу разделить с тобой ложе.
— Я тебя тоже люблю, и ты тоже запал в мое сердце, — целуя его в грудь, поведала она. — Ты самый сильный из всех воинов, которых я знаю, и другому я не хочу принадлежать.
— Извини меня, Гордая Лань, но по-твоему не будет, — решительно сказал он.
— Ты поступаешь очень нехорошо, как наш шаман, — недовольно ответила она. — Но я не буду на тебя обижаться. Давай выпьем по стакану козьего молока и я уйду.
Довольный, что ему удалось выкрутиться из такого щекотливого положения, он с удовольствием согласился исполнить ее просьбу. Приняв из ее рук кружку, он выпил холодное молоко. Налив себе молока в эту же кружку, Гордая Лань тоже его немного отпила.
Кажакин, не раздеваясь, лег на постель и сразу же уснул. Ему снилась Франсуаза с ее бархатистой кожей, доступная и ненасытная в любви. Он слышал ее стоны, пытался ее жалеть, но она, терзая себя, требовала от него новых и новых любовных ласк, и он был вынужден вновь мучить любимую женщину.
Утром, проснувшись, Кажакин долго лежал, соображая и осмысливая происшедшее. То ли оно было во сне, то ли происходило в действительности, то ли он хочет явь выдать за сон, Слабость во всем теле, засохшая кровь на ложе и другие приметы кое-что ему прояснили. Когда же к нему в комнату зашла улыбающаяся Гордая Лань, которая была прекрасна в своей наивности и наготе, он окончательно понял все.
— Я не могла поступить иначе и ты не должен на меня сердиться, — убежденная в своей правоте, сказала она, убирая с пола уже не нужную постель.
"По-видимому, она положила в молоко сильно действующий наркотик, парализовавший мою волю, после чего распоряжалась моим телом, как хотела", — запоздало подумал он.
— Я больше у вас не буду ночевать, — обиженно молвил он.
— Ты хочешь ночевать с другой девушкой? — тоже обижаясь, спросила она.
— Я ни у кого больше не буду ночевать. Буду спать в лесу, — ответил Кажакин.
— Как я завидую твоей избраннице, — щелкнув языком, успокаиваясь и вновь улыбаясь, по-видимому вспомнив прошедшую ночь и все, что произошло, сказала индианка.
Что он теперь мог поправить в случившемся? Ничего! С другой стороны дикая, гордая, честная девушка, достойная лучшей судьбы, чем та, что ей уготована, была вынуждена пойти на хитрость, чтобы лишиться девичества, стать матерью здорового ребенка. Если брать во внимание цель, которую преследовала индианка, идя на обман, то не будем ее за это осуждать, тем более, что все хлопоты, связанные с воспитанием будущего ребенка лягут на ее хрупкие плечи, а не на отца, давшему ему жизнь. Уяснив это, Кажакин уже никак не мог обижаться на индианку. Подозвав к себе обманщицу, он поднял ее на руках под самый потолок и прижал к нему, как бы припечатывая. Поставив Гордую Лань на пол, он осторожно и бережно поцеловал ее в жаркие, устремленные к его ласке губы, а потом заметил:
— Ты плохо поступила со мной, поэтому постарайся выкинуть из головы прошедшую ночь и все, что связано с ней, так как люди твоего племени будут осуждать меня. Да и люди моего племени не все поймут и не поверят в мою невиновность, — последние слова он произнес задумчиво, так как предстоящий разговор с Франсуазой ничего хорошего ему не сулил.
