— Эго я сказал в виде примечания. Разве я могу подумать о тебе такую глупость? — возразил он,

— Тогда скажи, какая я — плохая или хорошая? — капризно, как ребенок, потребовала она.

— Ты у меня умная, добрая, внимательная, хорошая, ласковая, красивая, привлекательная, — загибая Пальцы на руках, стал перечислять достоинства Франсуазы Кажакин.

Улыбка на лице Франсуазы показала ему, что она его ответом довольна, но прервав перечисление ее достоинств поцелуем, она все же поинтересовалась:

— Я не слышала в перечислении, ты меня любишь или нет?

— Конечно! — разведя руки, приглашая ее в свои объятия, воскликнул он. — По-моему, я это тебе говорил много раз.

— Кашу маслом не испортишь, — кажется, так у вас, у русских, говорят? — забравшись к нему на колени, заметила она, вновь целуя его в небритую щеку. — Я, Ваня, тоже тебя люблю и считаю, что мы должны пожениться. Закатим в Париже или в Москве грандиозную свадьбу. Ты не забывай, что мои родители миллионеры.

— Для меня это не существенно, уж богатую свадьбу и безбедную жизнь в будущем я тебе гарантирую.

— На когда будем назначать свадьбу? — поинтересовалась она, не откладывая этот вопрос на потом.

— После того, как завершим свою операцию с инопланетянами.

— Но она неизвестно когда начнется и когда кончится, — капризно пробурчала она. — Доживем ли мы до тех дней?

— Мы обязаны дожить, — жестко произнес он, окунувшись опять в реальность.

— Значит, наша свадьба пока не состоится, а я так хотела перед смертью на ней погулять, — мечтательно произнесла она. — Если уж сейчас не до свадьбы, давай сегодня объявим друзьям о нашей с тобой помолвке. Конечно, я не о том мечтала, но с таким избранником на лучшее надеяться не приходится.

— Ты у меня умница, — погладив ее ладонью по волосам, согласился он.

Она в его руках выглядела маленьким, беззащитным ребенком, доверившим ему свою жизнь. Светящиеся радостью глаза Франсуазы говорили о ее полном удовлетворении результатами состоявшегося разговора,

— Что бы я делал в этом кошмаре без тебя? — нежно прошептал он ей в ее маленькое бархатное ушко.

— Такие, как ты, Сократы, — Франсуаза с восхищением посмотрела ему в лицо, — могут в себя влюбить не только такую дурочку, как я, но и весь мир.

— Ты меня не очень хвали, а то зазнаюсь, задеру нос и тебя не увижу, — пошутил он.

— Я тебе зазнаюсь! — с улыбкой погрозила она ему пухленьким указательным пальцем правой руки.

— Франсуаза, радость моя, разве я могу и посмею когда-либо запятнать нашу любовь, которой выпала такая жестокая проверка, —  успокоил он ее.

— Ну вот, опять ты меня расстроил. — Подумав, она предложила: — Пусть этот день будет и помолвкой, и свадьбой?

Задумавшись на мгновение, он бросил:

— А почему бы и нет? Нам теперь придется спешить жить.

— Мы теперь спать будем вместе. Я так понимаю? — хитро улыбнувшись, поинтересовалась она.

— Если ты так понимаешь, то и я так считаю. Только спать вместе нам вряд ли придется. Ты уедешь в лагерь индейцев, а я с Иноко остаюсь здесь, — напомнил он ей.

Беззаботно рассмеявшись, Франсуаза заявила:

— Ты меня не смеши этими пустяковыми проблемами. У меня такой муж, что если захочет меня увидеть, то легко может взять откуда угодно и доставить куда ему вздумается…

Они оба рассмеялись, поняв, что разлука для них не такое уж непреодолимое препятствие…

В течение двух дней в военный городок были доставлены специалисты разных областей медицинских знаний с соответствующим оборудованием. Они подвергли ученых группы Кажакина всестороннему глубокому исследованию со взятием различных проб и анализов. К своему удивлению, никаких внутренних изменений в организме ученых медики не обнаружили, только выявили истощение нервной системы, нуждающейся в отдыхе от повседневных перегрузок, понижение температуры тела до тридцати пяти градусов и пониженное артериальное давление. Такому феномену они не могли найти объяснение. Никакие лекарства и препараты не могли изменить ни один из этих показателей в лучшую сторону. Организм ученых на них не реагировал и просто игнорировал. Врачи с сожалением были вынуждены признать свое бессилие перед новой болезнью, не найдя ей ни объяснения, ни названия, но понимая, что земляне могут в любое время потерять уникальную плеяду ученых, ставших заложниками болезни, которая их практически не беспокоила и редко когда напоминала о себе.

Ученым не надо было выслушивать от медиков результаты исследований. Они сами прочитали в их головах неутешительные для себя выводы, удивив медиков своими способностями и покорив своей эрудицией.

Вернувшись к себе на базу, ученые решили, что пока живы, должны продолжать начатое дело. Они понимали, что если не помогут человечеству своими знаниями и опытом, то землянам понадобится несколько лет, чтобы вновь создать такую же дружную и боевую команду, тогда как нападение гарибалли (пришельцев) на жителей Земли могло быть уже в текущем году.

Будучи людьми высокого гражданского долга, ученые, вместо того, чтобы удариться в панику и растеряться от свалившегося на них личного горя, стали более интенсивно работать в интересах всего человечества.

Являясь заложниками гарибалли, не зная, когда наступит их смерть, ученые предпринимали все возможные меры, чтобы с жителями Земли не случилась такая трагедия, которая постигла их. Работа стала смыслом их жизни, но в борьбе с гарибалли они шли вперед по неведомой тропе войны и не знали, куда она может их привести. Как бы там ни было, эта война обреченных на смерть людей была бескомпромиссной и стала смыслом их жизни.

В связи с ожидавшимся визитом инопланетян бразильское правительство согласилось с мнением ученых, что пока целесообразно воздержаться от организации научной экспедиции к индейцам, в сельву Амазонки, с целью изучения их жизни и быта. Поэтому индейцы продолжали жить своей размеренной жизнью, своим укладом. Вновь избранный шаман Койот категорически отказался жить в доме бывшего лжешамана на том основании, что дом осквернен нечистой силой, которая будет ему препятствовать в предсказании будущего, лечении соплеменников и выполнении других его обязанностей. Его довод был настолько убедительным для индейцев, что ни у одного из них не вызвала сомнения необходимость постройки Койоту нового дома. Он был построен в середине лагеря. Как пояснил токую необходимость Койот — для того, чтобы он как можно быстрее имел возможность прийти на помощь каждому страждущему. И этот довод вождь и старейшины признали убедительным. Фактически же Койот преследовал совсем иные цели: будучи от природы трусливым, он боялся жить на краю индейского лагеря, тогда как в центре его чувствовал себя в безопасности.

Если шаман Койот боялся вселяться в дом своего предшественника, то уж простые индейцы старались его обходить стороной. Тем легче было душам четырех ученых обжить брошенный дом.

Все радиотелескопы мира работали круглосуточно и прощупывали космос своими радиосигналами, чтобы попытаться своевременно предупредить ученых о приближении космического корабля с инопланетянами. Друзья Кажакина, не полагаясь на научные достижения землян, также установили круглосуточное дежурство, неукоснительно соблюдая дисциплину, понимая, что может последовать, если они к своим обязанностям отнесутся халатно.

Только Франсуазе как невесте-жене Кажакина они делали послабление в работе. Она для них была объектом внимания, доброты и нежности, а поэтому все гили навстречу ее желаниям, капризам, получая от этого не меньше удовольствия, чем она сама. Однако они поставили условие, что ее отлучки будут не частыми, в обеденное время, и продолжительностью не более четь, грех часов. Они считали, что в такое время появление инопланетян менее всего вероятно.

Наземные и космические службы наблюдения, к сожалению, никакой информацией не обеспечивали, поэтому ученые постепенно потеряли надежду на их помощь и полагались только на себя.