Куда ехать нам завтра?

Обстановка так быстро меняется, что загадывать маршрут с вечера бесполезно. Ясно только одно: надо ехать гораздо дальше, чем сегодня. Наши генералы свято блюдут суворовский завет: «На войне деньги дороги, люди дороже, а время дороже всего».

Армии наступают в хорошем темпе, не давая немцам возможности оторваться от наших наступающих частей и произвести перегруппировку сил, чтобы потом обрушиться неожиданным контрударом. Теперь ведь не зима с ее метелями и не осень с ее грязью. Теперь время больших танковых сражений, и нет никакого сомнения в том, что в ближайшие дни большая августовская битва развернется еще ожесточеннее.

8. VIII, 14 ч. 45 м.

К сведению редакции. Сегодня с большим трудом догнали Катукова. Вчера его танкисты стремительным ударом заняли город Богодухов, захватив там важные склады гитлеровцев. Город остался нетронутым. Население с величайшим ликованием встретило освободителей. Среди танкистов огромный боевой подъем.

В то же время в штабе армии царит озабоченность: ясно, что гитлеровцы скоро начнут наносить контрудар Они прекрасно понимают, ка кую страшную угрозу представляет для них этот стальной клин, рассекающий одну за другой коммуникации, связывающие их с западом. И вот уже сюда спешат вызванные из Донбасса немецкие танковые дивизии.

Член Военного Совета Н. С. Хрущев требует удвоить бдительность в войсках, готовиться к новым жестоким сражениям.

Передаю «В степях Украины».

С каждым днем, с каждым часом черта границы Украинской ССР, которую наши танки на этом участке фронта пересекли совсем недавно, отходит все дальше на север. Советские войска движутся с боями в глубь степей, на широкий простор.

Битыми степными шляхами идут и идут танки, растекаясь по полям, хитро маневрируя в неглубоких балочках и редких рощицах, укрываясь за гребнями высоток и курганов, Они ускользают из поля зрения немецких разведчиков, чтобы через час-другой обрушиться на врага совсем не там где они должны появиться по расчетам немецких штабов. Застав противника врасплох, они ломают его сопротивление, прокладывают путь пехоте, идущей позади, снова устремляются вперед. Именно такое методичное, планомерное развитие прорыва обеспечивает неизменно успешное решение за дач, которые ставятся командованием перед частями, сражающимися на Харьковском направлении.

Сегодня мы снова побывали в знакомых нашим читателям танковых частях генерала Катукова, которые на протяжении месяца дважды заслужили благодарность Верховного Главнокомандующего за успешное отражение немецкого наступления на Белгородском направлении и за успешный прорыв немецкой обороны.

Услышав о падении Белгорода, танкисты с огромным подъемом продолжали двигаться на юго-запад и на юг, занимая одну за другой живописные украинские деревушки, идя полями, на которых стоят копны скошенного хлеба, мимо садов, ветви которых отягощены дозревающими яблоками и грушами, и огородов, на которых зреют пестрые арбузы.

Впереди грохотали пушки. Там крепкий заслон, выставленный нашим командованием, вел бой с только вчера введенной в действие «старой знакомой» танкистов — танковой дивизией СС «Райх». Эти эсэсовцы были крепко биты в июле. Мы уже писали, что только в одной Томаровке они оставили в общих могилах тысячи трупов.

Когда началось наступление наших войск под Орлом, танковый корпус СС был переброшен туда и гитлеровское командование пополнило его на ходу. Под Орлом эсэсовцы еще раз получили по зубам, и вот сейчас вторично пополненный корпус снова очутился на Харьковском направлении.

Вчера и сегодня дивизии «Райх» была оказана достойная встреча. На Харьковском направлении «тигры» и «пантеры» горят не хуже, чем горели они на Белгородском и Орловском.

Вводя в бой резервы, немецкое командование рассчитывало задержать наши части, но советские танкисты, выставив против них заслон, устремились вперед на другом участке, уходя все дальше на юг.

Поразительные, своеобразные, ни с чем не сравнимые картины наблюдаешь сегодня, проезжая десятки километров по степи, хозяевами которой не далее, как позавчера и вчера, были немцы. Я не говорю уже о том, что всюду в деревнях, в оврагах и рощах видишь огромное количество брошенных немцами машин, пушек, мешков с продовольствием, ящиков с боеприпасами, — к этому уже все привыкли, и многие части полностью перешли на снабжение за счет трофеев. Один из командиров частей вчера даже ворчливо корил интендантов: «Зачем вы мне продукты возите? Давайте больше боеприпасов, а продукты и горючее я сам добуду». Больше всего поражают в этих местах необыкновенно быстрые смены картин боевой и мирной жизни.

Когда мчишься десятки километров по дороге, с обочин которой еще не сняты немецкие указатели, часто с трудом представляешь себе, что здесь еще вчера стояли регулировщики в зеленых мундирах, мимо которых сплошным потоком в четыре ряда шли на юго-запад тысячи автомашин самых различных европейских марок.

На полях работают колхозники; их труд уже учитывается по трудодням; под ветвями рощи разместился полевой ремонтный завод, восстанавливающий поврежденные в бою танки. Дорожники строят мост. У хаты, поставив складные реалы и наборные кассы, девушки в гимнастерках набирают очередной помер газеты. Вечером на околице танкистский самодеятельный ансамбль дает концерт для мирного населения; и седые деды задумчиво слушают песни, которых не пели здесь без малого два года.

Но эти мирные впечатления обманчивы — маневренная война всегда чревата острыми, неожиданными положениями, и потому от танкистов требуются повышенная бдительность и уменье молниеносно реагировать на изменения в обстановке. К их чести, они неизменно оказываются на высоте положения, умело и уверенно отвечая на каждый контрманевр врага.

Вчера ночью, например, на одном из участков неожиданно появилась колонна из 100 автомашин с немецкой мотопехотой в сопровождении танков и артиллерии. Она пыталась вырваться из окружения. Здесь не было наших сколько-нибудь крупных сил, они уже ушли далеко вперед. Но оказавшиеся на месте небольшие подразделения стойко встретили немцев и преградили им путь. Гитлеровцы повернули под углом девяносто градусов, пытаясь нащупать новую лазейку. Им и здесь дали по морде. Растрепанная, деморализованная немецкая группировка рассыпалась, утратила свою ударную силу, потеряла технику, и теперь ее уже легко было добить.

По полям и рощам Харьковщины бродит сейчас множество гитлеровских солдат и офицеров, отбившихся от своих частей и тщетно пытающихся выйти из окружения. Некоторые из них еще упорствуют, огрызаются, как затравленные полки, по ночам пускают ракеты, указывая своей авиации цели, обстреливают наши колонны из-за копен пшеницы, кустов, зарослей, из бурьяна, но таких становится все меньше. Гораздо больше «бродячих фрицев», как их называют бойцы, избирает другой путь — они сами отыскивают ближайшее подразделение Красной Армии и со вздохом облегчения заявляют: «Гитлер капут!»

Только одно танковое соединение за последние дни захватило в плен более тысячи солдат и офицеров. Их вылавливают повсюду. На огороде, что на задах у села Одноробовка, колхозники поймали шофера Роберта Нидегессера, уроженца Берлина. В селе Хвостовка, в далеком тылу, километрах в восьмидесяти от фронта — его освободили еще 3 или 4 августа! — в старом окопе бойцы случайно обнаружили двух безоружных немецких офицеров… Таких фактов буквально десятки.

Бойцы вылавливают «бродячих фрицев» с большим восторгом. «Ишь, гады, любили нас окружать, теперь сами почувствовали, что такое окружение!» — зло сказал нам вчера поймавший трех немецких солдат сапер Петренко, которому в начале войны пришлось с боями выбиваться из немецкого кольца. Из-под самого Львова шел он тогда с небольшим отрядом, который вел борьбу партизанскими методами. «По родной земле шли, в каждом селе своя крыша, а вот пусть попробуют они теперь найти сочувствие!» — добавил Петренко и презрительно поглядел на поеживающихся пленных, переминающихся с ноги на ногу. Выглядели они очень жалко: обросшие, без пилоток, в изорванных лесными сучьями мундирах…