— Принеси-ка веревку из брички, — сказал Никлас. — Попробуем ее поймать — что мы теряем?

Лошади, казалось, очень нравилась ласка огрубелой руки Никласа. Прибежал Жером с веревкой; Никлас набросил ее лошади на шею, а та и не думала сопротивляться. Это было просто невероятно: они отвели присмиревшую лошадь к бричке, поставили ее между оглоблями. Она спокойно дала себя запрячь. Только шоры ей так и не удалось надеть. Когда дело было сделано, Никлас сказал:

— Вот это удача так удача. Я все думал об этой лошадке. Мы, конечно, попытаемся найти ее хозяина, но, пока он не отыщется, можем ехать дальше.

Никлас и мальчики, еще взбудораженные событиями дня, на этот раз спустились с холма без происшествий. Добравшись до поляны, все уселись в бричку. Никлас взял вожжи. Пегая лошадь шла в оглоблях на удивление послушно. Вскоре они увидели впереди развилку. Одна из дорог уходила вправо, но, чтобы добраться до Мааса, нужно было ехать прямо.

— По-моему, — говорил Никлас, — эта лошадь многому обучена. Она может так же отлично скакать под верховым, как и бежать в упряжке. Одно знаю — ее надо брать лаской, а я, наверно, похож на ее прежнего хозяина. Вот она меня и слушается, хоть норов у нее будь здоров.

Как раз когда Никлас заканчивал свою речь, они подъехали к развилке. Казалось бы, чего проще для лошади — бежать прямо? Но она вдруг рванулась и свернула на дорогу, уходившую вправо. Никлас изо всех сил натягивал вожжи, пытаясь заставить ее повернуть. Но лошадь упиралась, била копытами и ухитрилась пробежать по новой дороге уже с пол сотни метров.

— Я сейчас спрыгну, — сказал Никлас.

— Осторожней! — закричал Людовик.

Воспользовавшись тем, что Никлас чуть ослабил вожжи, лошадь припустила во всю прыть. Сперва она бежала быстрой рысью, и Никлас, как ни старался, уже не мог сладить с ней, а потом понесла, да так, что старую бричку качало, будто корабль в шторм.

По счастью, дорога была пустынна. Им встретились только два велосипедиста, которые едва успели съехать на обочину. Дорога шла по косогору, потом начались овраги: вверх — вниз. Чудо, что бричка еще не перевернулась.

— Подождем, — тихонько пробормотал Никлас. — Она скоро успокоится.

В пегую лошадь словно бес вселился. Бока ее покрылись пеной. На новой развилке, где дорога спускалась в долину, лошадь почему-то свернула на первую попавшуюся, плохо замощенную дорожку. Здесь ей пришлось чуть умерить свою прыть, но все же она бежала еще слишком резво, чтобы Никлас и мальчики могли спрыгнуть на ходу. Да и как было оставить бричку с инструментами и всеми пожитками. Колеса так подскакивали на ухабах, что старые оси могли не выдержать в любой момент. Испуганным пассажирам приходилось изо всех сил цепляться за скамьи. Они едва замечали места, по которым проносилась бричка. Сменяли друг друга заросли вереска и дрока, высокие деревья и мелколесье. Так прошло часа два. Лошадь сворачивала куда ей вздумается, то резво взбегала на холмы, то спускалась в тенистые ложбины.

— Взбесилась, — бормотал Никлас себе под нос.

Они мчались над крутым обрывом; между стволами росших вдоль дороги вязов далеко внизу был виден Маас. Дорога здесь была такая неровная, что бричка опасно накренилась. Лошадь замедлила бег и перешла на мелкую рысь. Но тут как на грех колесо попало в рытвину, и бричка опрокинулась. Резкий толчок бросил Никл аса и мальчиков на брезентовую крышу. Лошадь рухнула на колени — она упала бы навзничь, если бы не оглобли. Жером первым выбрался из-под груды свалившихся на них вещей; он высунулся из брички и вдруг закричал:

— Элен и Гаспар! Смотрите, это Элен, она идет с Гаспаром по дороге! Вон они!

Элен и Гаспар уже бежали к бричке. Узнав Никласа и его сыновей, которые пошли им навстречу, Гаспар был так ошеломлен, что лишился дара речи.

— Элен! — только и сказал Никлас.

Они стояли друг против друга на разбитой дороге, не зная, что говорить дальше.

— Как вы здесь оказались? — спросил наконец Гаспар.

— Как? — повторил Никлас.

Он обернулся и показал на опрокинутую бричку. Только теперь Гаспар увидел пегую лошадь, лежавшую в траве между оглоблями. Мальчик кинулся к лошади и опустился возле нее на колени. Он обнял ее за шею, уткнулся лицом в спутанную гриву.

— Лошадка моя, красавица! Как же так? Зачем они тебя запрягли?

Лошадь мотала головой и тщетно пыталась встать. К Гаспару подошла Элен. Она протянула руку и погладила морду лошади. Тут пришел черед Гаспару объяснить, как он оказался на этой дороге, да еще вместе с Элен.

— Вот видишь, — заключил Никлас,— все эти медведи и пожары до добра не доведут, так что пора кончать с глупостями.

— Да я бы рад, — вздохнул Гаспар. — Давайте мы поможем вам поднять бричку.

Все склонились над опрокинутой бричкой. Верх ее уперся в откос. Правые колёса увязли в глубокой колее, а левые приподнялись сантиметров на двадцать над землей.

— Оси целы, — сказал Никлас. — Нам бы только веревки...

— Можно нарезать стеблей ломоносов, — отозвался Гаспар, — они длинные, крепкие, как лианы. Их много тут рядом, пониже на склоне.

Действительно, ниже по склону они увидели довольно большую лощину, густо заросшую кустарником; среди переплетения колючих ветвей там и сям торчали тонкие, но высокие деревца, обвитые толстыми стеблями ломоносов. Распутать и отрезать эти лианы оказалось задачей не из легких, а дотащить до брички — еще труднее, такие они были длинные и тяжелые. С грехом пополам их удалось продеть между спицами колес, намотать на оглобли и на косяки брички. Дальше дело пошло легче. Как только бричка встала на все четыре колеса, лошадь сразу вскочила и одним рывком вытянула ее на дорогу.

— Смотрите, как бы опять не понесла! — предупредил Никлас.

Гаспар обхватил лошадь за шею. Та стояла спокойно. Тут Никлас рассказал наконец о смерти старой кобылы и о том, как они встретили пегую лошадь.

— Наверно, ей мой голос понравился, — говорил он, — но только мы все сели в бричку, как милая лошадка вдруг показала норов, понесла, не разбирая дороги. Уж и не знаю теперь, как нам быть.

— Давайте мы поедем с вами, — предложил Гаспар. — Если нас в бричке будет больше, лошадь быстрей устанет, присмиреет и будет слушаться вожжей.

— Нечего тебе, Гаспар, с нами бродяжничать, тебе давно пора быть в Ломенвале, — нахмурился Никлас. — Да и Элен Драпер тоже надо бы вернуться туда, где ее ждут.

Гаспар и Элен принялись наперебой уверять Никласа, что вовсе не собираются пускаться в странствия, просто им, как и ему, нужно добраться до долины Мааса.

Близился вечер; погода стояла прекрасная. Воздух казался таким прозрачным, что деревья вырисовывались в нем четкими линиями. Ярко голубело небо. Свет его словно стал каким-то далеким, но то были еще не сумерки.

— Что ж, у нас есть еще часа два до темноты, — кивнул Никлас.

— Из первой же деревни я позвоню и вызову такси, — сказала Элен. — Высажу Гаспара в Ревене и буду у Резидора еще до того, как стемнеет.

Все пятеро сели в бричку. Пегая лошадь, видно, устала: она еле передвигала ноги. Никлас передал вожжи Гаспару, и на первой развилке лошадь послушно свернула, куда нужно.

Но дважды они сами ошиблись. Сначала их сбила с толку дорога, упиравшаяся в уступ скалы над отвесным обрывом. Пришлось вернуться назад и поехать по тропе, которая увела их далеко в лес и кончилась широкой просекой, со всех сторон окруженной густой чащей, — это тоже был тупик. Снова развернувшись, они уже наугад выбрали на развилке старый проселок, заросший с обеих сторон ежевикой, долго тряслись между крутыми откосами, как в зеленом туннеле, и вдруг, словно по волшебству, перед ними открылась широкая дорога, тянувшаяся вдоль реки.

На все это ушло много времени. Уже темнело. Никлас решил свернуть на юг, хотя поначалу намеревался поскорее добраться до Бельгии: сейчас они находились между Фюме и Ревеном, причем до Ревена было ближе, как они узнали, прочитав надпись на первом же дорожном указателе. Пожалуй, сказал Никлас, стоит сразу отвезти Элен и Гаспара в Ревен, откуда им так или иначе будет проще добраться до своих краев.